Питер Страуб - Голубая роза. Том 1

– Это интересно, – сказал Том. – Монро оказался хорошим полицейским. Ты не думаешь, что сегодня здесь могут побывать по очереди все трое?

– Надеюсь, оставшиеся двое не придут вместе.

– И кто же из них, по-твоему, Фи?

Я увидел каменное лицо и пустые глаза Маккендлесса, склонившегося над моей койкой.

– Никаких идей, – сказал я.

– А у меня есть одна, – Том выпрямил руки и выгнул спину, отряхнул пиджак и колени. Потом прошелся вдоль ряда и сел на свое прежнее место.

– И кто же это по-твоему?

– Ты, – сказал Том и рассмеялся.

– Но что подумает Фи, когда вернется и увидит, что цепь повесили на место?

– О, это будет нам только на руку, – Том обернулся и положил руку на спинку своего кресла. – Он подумает, что преподобный пришел сюда после того, как ему сообщили о попытке взлома, проверил помещение и снова его запер. Когда он так решит, то будет абсолютно уверен, что пришел сюда первым. А значит, он будет не так внимателен.

Мы снова стали ждать.

Я сидел в напряженной полудреме. Глаза мои были открыты, и я не спал, но в ушах звучали голоса, находившиеся за пределами слышимого. Кто-то описывал, как видел у потухшего костра расчлененного надвое голубоглазого младенца. Мужчина сказал, что догонит меня через день-два. Я видел все, сказал другой голос, я видел под огромным деревом моего погибшего товарища и вождя его команды. Они сказали мне продолжать, продолжать, продолжать.

Голоса звучали и затихали, из темноты перед глазами складывались причудливые картины.

Кто-то заговорил о звоне цепи. Звон цепи был очень важен. Неужели я не слышу, как звенит цепь.

Голоса снова слились в сумасшедший гул, от которого до этого отделились, темнота стала однородной, а я выпрямился в кресле и услышал с аллеи бряцанье цепи, которую вынимали из скоб. Я бродил вдоль границы между сном и бодрствованием довольно долго, по меньшей мере час, а может, и два. Во рту у меня пересохло, а взгляд никак не фокусировался.

– Ты спал? – спросил Том.

– Тише, – сказал я.

Конец цепи со щелчком вылез из скобы.

– Вот оно, – сказал Том.

Мы сползли с сидений и стали слушать, как открывают ключом замок. Дверь в аллею открылась и закрылась, пришедший сделал несколько шагов. В щелях за дверью появился желтоватый свет, который тут же исчез – пришедший отошел от двери.

Мы с Томом переглянулись.

– Будем ждать или пойдем за ним?

– Тебе разве неинтересно, что он будет делать внизу?

Я посмотрел на Тома.

– Очень хотелось бы узнать.

– Но он услышит наши шаги по лестнице.

– Нет, если мы спустимся по деревянной лестнице из кабинета. Там мягкие старые ступеньки. Помни: он уверен, что здесь больше никого нет. – Том встал и бесшумно двинулся вперед. Я чуть не наткнулся на него в дверях. Он сидел, согнувшись, на подлокотнике крайнего кресла.

– Что ты делаешь? – удивился я.

– Снимаю ботинки.

Я нагнулся и стал расшнуровывать кроссовки.

Мы вышли в фойе и прошли мимо церковного оборудования к двери в кабинет. Я прошептал, что кто-то может услышать, как мы отпираем его.

– Я позабочусь об этом, – успокоил меня Том. – Он развернул набор фон Хайлица, но вытянул оттуда не только ключ, а еще тонкий металлический стержень, напоминающий зубочистку, и маленький кусочек черной материи.

– Этим способом можно воспользоваться только один раз. Но нам ведь уже все равно.

Том встал на колени, намочил во рту кусочек черной материи и просунул уголок в замок, протолкнул внутрь «зубочисткой», и лишь только потом вставил ключ. Когда он повернул ключ, не было слышно ни звука, но вся материя осталась в замочной скважине.

Том сделал мне знак следовать за ним, а потом прошептал, наклонившись к моему уху:

– Нам придется поднимать вешалку, а потом снова ставить ее на место. Я войду первым, а ты сосчитай до ста и послушай, что там происходит. Если ничего – спускайся. И не беспокойся о том, где я.

– Ты хочешь, чтобы я подкрался к нему?

– Действуй по обстоятельствам.

– А если он увидит меня?

– Смотря что сделает. Помни все, что ты про него знаешь.

А что я, собственно, про него знал?

Прежде чем я успел спросить Тома, что он имел в виду, он открыл дверь и вошел внутрь. В полной темноте мы двигались бок о бок в сторону вешалки. Мои вытянутые руки коснулись гладкой ткани церковной робы и двинулись выше, к самой вешалке. Том прошептал «Давай!», но так тихо, что команда почти что растворилась в воздухе, едва успев достигнуть моих ушей. Я потянул за стержень с моей стороны, и тяжелая деревянная вешалка поднялась над полом. Сделав несколько шагов в сторону, мы с Томом опустили вешалку на пол.

Я слышал легкий шорох шагов Тома, подходящего к двери. То, что мы делаем, вдруг показалось мне таким же абсурдным, как наша с Джоном попытка захватить с поличным Пола Фонтейна. Невозможно было спуститься вниз, не издав ни звука. Я отер со лба пот. Сделав несколько осторожных шагов вперед, я попытался нащупать рукой Тома, который как раз должен был открывать дверь. Но рука моя ловила пустой воздух. Я сделал еще несколько шагов в сторону и нащупал угол двери, которой я чуть было не стукнул о стену. Тома не было. Я наклонился и посмотрел на лестницу. В неярком свете фонарика, находившегося в другом конце подвала, от подножия лестницы скользнула и исчезла черная тень.

Я выпрямился, пытаясь унять дрожь в коленях, и начал считать до ста.

Я досчитал бы и до двухсот, и до двух тысяч, но все же заставил себя усилием воли поставить ногу на первую ступеньку. Том оказался прав – дерево было старым и мягким. Я чувствовал сквозь носок его тепло. Схватившись за перила, я спустился еще на две ступеньки, не издав при этом ни звука. Потом еще на две, еще на три, пока голова моя не поравнялась с полом.

Кто-то шарил лучом фонарика по полу рядом с печкой. Фи стоял за печкой и смотрел в моем направлении, пытаясь что-то отыскать. Мне показалось, что я знаю, что это.

Я медленно спустился на последние пять ступенек. Он не сможет разглядеть меня, даже если обойдет вокруг печки – ведь ему видно только то, что освещает луч фонаря. Шагнул на цементный пол и медленно двинулся к тому месту, где должна была стоять кирпичная колонна. Человек с фонариком попятился и посветил между печкой и бывшими гримерными. Я остановился, а круг яркого света осветил вдруг трубы над печкой, а потом остановился слева от нее. Человек снова попятился, а я сделал еще несколько шагов к невидимой колонне.

Судя по направлению, в котором он двигался, Том прятался где-то в глубине подвала, возможно, рядом с коробкой со старыми трафаретами. Он будет ждать, пока я узнаю человека с фонарем, прежде чем что-то предпринять. А может быть, он будет ждать до тех пор, пока Фи не скажет что-нибудь компрометирующее его. Я надеялся, что не до тех пор, пока Фи начнет стрелять.