Брэм Стокер - Граф Дракула, вампир (сборник)

Мы успели как раз вовремя. Рядом с большим сейфом, как и в предыдущие две ночи, лежал мистер Трелони, вытянув левую, забинтованную руку. Сбоку от него я заметил воткнувшийся в паркет египетский нож в форме листа — раньше оружие находилось среди диковин в разбитом шкафчике. В комнате все оставалось на своих местах, никаких признаков кого-либо или чего-либо необычного. Мы с полисменом тщательно обыскали ее, а тем временем сиделка и двое слуг снова уложили раненого на кровать. Вскоре Маргарет вернулась в комнату. Она была бледной, но, судя по всему, самообладание вернулось к ней. Подойдя ко мне, девушка тихо сказала:

— Я почувствовала, что теряю сознание и… Вы ранены! Посмотрите, ваша рука в крови!

Мисс Трелони схватила меня за руку и поднесла ее к глазам. Увидев параллельные линии царапин, она не смогла сдержать крик:

— Это та же рана, что и у отца! — Затем, осторожно, но быстро опустив мою руку, она обратилась ко мне и сержанту Доу: — Идемте в мою комнату! Сильвио там, он в своей корзине.

Мы последовали за ней и обнаружили кота сидящим в корзине и тщательно облизывающим лапы. Маргарет наклонилась и взяла одну из его передних лап в ладонь, но Сильвио это явно не понравилось, и он зарычал. Тут в комнату вошла миссис Грант. Увидев, что мы смотрим на кота, она сказала:

— Сиделка — сестра Дорис — утверждает, что Сильвио спал на постели Кеннети, он явился туда сразу после того, как вы вошли в комнату хозяина. Еще она говорит, что женщина стонет и бормочет во сне, словно ей приснился кошмар. Думаю, пора пригласить доктора Уинчестера.

— Пошлите за ним немедленно! — попросила Маргарет, и мы вернулись в комнату Абеля Трелони.

Девушка некоторое время стояла, молча, сдвинув брови, затем, очевидно приняв решение, обратилась ко мне:

— Вам не кажется, что нам следует созвать консилиум? Конечно, я полностью доверяю доктору Уинчестеру; похоже, у этого человека острый ум. Но все же он молод, а нам нужны те, кто обладают большим количеством знаний и опытом, — именно эти качества помогут им определить, что случилось с моим бедным отцом. Ах! Все это так ужасно!

На ее глазах показались слезы, и я, как мог, постарался утешить ее.

Снизу донесся голос доктора — Уинчестер прибыл, как всегда, быстро. Прежде всего он намеревался посетить хозяина дома, но, узнав, что тот не получил новых ран, сперва отправился к сиделке Кеннети. Увидев ее, доктор облегченно вздохнул. Взяв полотенце, Уинчестер окунул его кончик в холодную воду и легко провел им по ее лицу. Спящая чуть пошевелилась. Тогда новой сиделке, сестре Дорис, были даны следующие указания:

— Она проснется самое большее через несколько часов. Может быть, вначале у нее будет кружиться голова или с ней приключится истерика. В таком случае… — Дальше доктор перешел на медицинскую терминологию.

— Да, сэр! — послушно кивнула Дорис, и мы пошли к мистеру Трелони.

Едва мы вошли, миссис Грант вместе с сиделкой покинули комнату, оставив нас наедине с хозяином дома. Когда дверь за ними закрылась, доктор попросил меня рассказать о недавних событиях. Я постарался не пропустить ни единой мелочи. Мое не слишком долгое повествование прерывалось его вопросами о том, кто при этом присутствовал и в каком порядке каждый из нас приходил в комнату. Он спросил и о других вещах, но они показались мне не слишком важными и такие подробности не удержались в моей памяти. По окончании нашего разговора он весьма решительно обратился к Маргарет:

— Полагаю, мисс Трелони, только моими знаниями здесь не обойтись. Давайте соберем консилиум.

Она ответила сразу же:

— Рада, что вы пришли к такому выводу, и полностью согласна с вами. Кого вы можете предложить?

— А вы? — спросил он. — Кого-нибудь, кто знает вашего отца? Его никто не консультировал?

— Мне об этом неизвестно. Но я надеюсь на вас — выберите того, кого считаете лучшим. Моему дорогому отцу необходимо срочно оказать помощь, и я буду глубоко признательна вам.

— Есть несколько хороших специалистов, но все они рассеяны по всему свету. Как ни странно, специалистами по мозгу рождаются, а не становятся, хотя для окончательного совершенствования в этой работе необходим тяжелый труд. Самый смелый исследователь на сегодняшний день — японец Чиуни, но он, скорее хирургический экспериментатор, нежели практик. Кроме него есть Цаммерфест из Упсалы, Фенелон из Парижского университета и Морфесси из Милана. Но на первое место я бы поставил Фрере из Королевского колледжа. Он лучше всех названных сочетает теорию и практику, обладает огромным опытом. Для всех нас, кто восхищается им, большая жалость, что столь стойкие нервы и проворные руки подвержены влиянию времени. Со своей стороны я предпочел бы Фрере любому другому.

— В таком случае, — решительно произнесла мисс Трелони, — давайте пригласим доктора Фрере и сделаем это как можно скорее!

Казалось, с плеч доктора Уинчестера упал груз, он заметно повеселел и заговорил с легкостью и живостью, которых не проявлял прежде:

— Я отправлюсь к нему рано утром и попрошу немедленно приехать сюда. — Затем он повернулся ко мне и добавил: — Позвольте-ка забинтовать вам руку.

— Просто царапина. — Я пожал плечами.

— Тем не менее, ее следует обработать. Царапина, нанесенная любым животным, может представлять опасность, лучше не рисковать.

Я подчинился, и он с помощью увеличительного стекла осмотрел несколько параллельных царапин и сравнил их с отметинами когтей Сильвио на листе бумаги, который извлек из своей записной книжки. Затем он убрал бумагу, коротко заметив:

— Этот Сильвио способен проскользнуть, куда ему не следует, и вовремя убраться.

Утро тянулось медленно. К десяти часам сиделке Кеннети стало настолько лучше, что она смогла сесть на постели и пробормотать несколько фраз. Но мысли ее путались, и она не знала, что с ней произошло, и не интересовалась происходящим.

Около одиннадцати вернулся доктор Уинчестер вместе с сэром Джеймсом Фрере. Итак, мисс Трелони придется вновь испытать боль, объясняя очередному незнакомцу, насколько она не осведомлена в том, что касалось образа жизни ее отца.

Сэр Джеймс Фрере был человеком, привлекавшим к себе внимание, прежде всего неординарной внешностью: пронзительные глаза, упрямый решительный рот. Казалось, стоит ему нахмурить широкие кустистые брови — и немедленное повиновение его желаниям обеспечено. Впрочем, когда мы познакомились ближе, вся эта таинственность и суровость куда-то исчезла.

Оба доктора оставались в комнате мистера Трелони достаточно долго и один раз посылали за сестрой Дорис для непродолжительной беседы с ней. Затем оба они задали несколько вопросов сиделке Кеннети. Позже Уинчестер рассказал мне, что эта женщина дала полные и исчерпывающие ответы на все вопросы доктора Фрере, касавшиеся Абеля Трелони до того момента, как она потеряла сознание. Затем доктора отправились в кабинет хозяина дома, откуда вскоре донеслись их громкие голоса: судя по всему, спор был таким бурным, что я почувствовал себя неловко. Маргарет находилась на грани нервного срыва. Бедная девушка! На ее долю выпало столько печальных волнений, что нервные силы ее почти истощились.