Брэм Стокер - Граф Дракула, вампир (сборник)

—Теперь, сэр, пожалуйста, выспрашивайте, чего ни пожелаете. Я, конечно, прошу прощения, что не стал болтать на пустой желудок. Я и сам у себя сначала даю волкам, шакалам и гиенам, их десерт, а потом уж расспрашиваю.

— В каком смысле расспрашиваете? — поинтересовался я, стараясь завязать разговор.

— А так. Дубинкой по голове — это. один разговор, а за ухом почесать — совсем другой. Разговор с дубинкой мне не сильно нравится, покуда не раздам обед, а вот выпьют они свой херес да кофе, как говорится, можно и почесать, за ухом. Наверно, замечали,— философски добавил он,— и в людях есть много общего со зверьем. Вот явились вы, все вынюхиваете, а я, такой-сякой, за ваши собственные паршивые полсоверена хотел бы увидеть, как вы отсюда вылетите, даже рот не успевши раскрыть. Даже после того как вы этак хитро спросили, мол, не стоит ли вам обратиться к надзирателю, чтобы он сам разрешил вам меня расспрашивать. Разве, уж не обижайтесь, я не ответил, чтобы вы лучше к черту катились?

— Да, ответили.

— А еще вы грозились, что меня к ответственности призовете за мою ругань, так будто меня самого по башке дубиной ударили. Но получил ваши пол-соверена, и все как рукой сняло. А я ведь не ^отел воевать, это я так рычал, дожидаясь ужина, как рычат волки, львы и тигры. Зато теперь, храни Бог вашу душу, когда старая баба запихнула в меня свой кекс да прополоскала из старого чайника, вот я раскурил трубку и жду, когда вы меня почешете за ухом, а больше вам. и не положено, и ни звука от меня не добьетесь. Катитесь вы со своими вопросами! Вы ведь из-за сбежавшего волка явились, я-то знаю.

— Совершенно верно! Я хочу знать ваше мнение об этом. Скажите мне только, как это случилось; а когда я услышу факты, уж я заставлю вас рассказать, почему, по вашему мнению, это произошло и чем, вы думаете, это кончится.

— Хорошо, папаша! Вот почти вся история. Волк этот, его зовут Берсикер, из тех трех серых волков, что привезли из Норвегии, мы его купили четыре года тому назад. Это был славный, послушный волк, никаких с ним тебе забот. Я очень удивляюсь, чего это именно он сбежал, а не какой другой зверь. Так что теперь, выходит,, волкам можно верить меньше, чем бабам.

— Не обращайте на него внимания, сэр,— вмешалась тут миссис Билдер с милой улыбкой.— Он так долго возился со зверями! Я беспрестанно Бога благодарю, что он сам не превратился в старого волчину. А вообще-то он совсем неплохой, да и не злой вовсе.

— Это было вчера, сэр. Вчера, часа через два после кормежки, вдруг слышу шум. Я устраивал подстилку в обезьяннике для молодой пумы, которая заболела. Но как услышал тявканье и вой, я сейчас же побежал и вижу Берсикера, он как бешеный кидается на решетку, точно на свободу рвется. В этот день было немного народу, и около клетки стоял только один господин, высокого роста, с крючковатым носом и острой бородкой с маленькой проседью. У него были ледяные красные глаза. Он мне не понравился: показалось, это он так зверей раздражает. Руки у него в белых лайковых перчатках; он показывает на зверей и говорит: «Сторож, эти волки, кажется, чем-то взволнованы». «Наверно, вами»,— ответил я: очень мне не понравилось, как он со мной разговаривает. А он не рассердился, хотя я на это рассчитывал, а улыбнулся нахально, раскрыв при этом рот, полный белых острых зубов. «О нет,— говорит,— я бы им понравился». «О да,— возражаю я, передразнивая его — Они любят за чаем поточить свои зубы о косточки, которых у вас полон ящик». И вот странность: как только звери заметили, что мы разговариваем, так прилегли, а когда я подошел к Берсикеру, то он позволил мне, как; всегда, погладить себя по голове. Этот господин также подошел к нему и, представьте, просунул руку сквозь решетку и тоже погладил старика за ушами. «Берегитесь,— сказал я,— Берсикер ловок!» Он ответил: «Ничего, я к ним привык». «Так вы профессионал?» — спросил я, снимая шляпу перед человеком, промышляющим волками: ведь укротитель всегда приятель сторожу. «Нет,— сказал он,— не то чтобы профессионал, но я с ними немного баловался». При этом он снял шляпу так вежливо, что твой лорд, и удалился. Старый Берсикер глядел ему вслед, пока тот не скрылся из воду, затем пошел, улегся в углу и не. захотел' выходить весь вечер. А ночью, только луна взошла, завыли все волки. Кажется, не из-за чего было им выть. Вблизи никого не было, за исключением субъекта, который звал какую-то собаку, находившуюся, по-видимому, далеко в парке. Я несколько раз выходил смотреть, все ли в порядке, и ничего особенного не находил; потам вой прекратился. Около полуночи я снова вышел осмотреть сад, прежде чем идти ложиться спать. Но когда я подошел к клетке Берсикера, то увидел — решетка сломана, а клетка пустая стоит. Вот я и выложил вам все до капельки.

— Никто больше ничего не видел?

— Один из сторожей возвращался около того времени домой с вечеринки и видел какую-то большую серую собаку, перескочившую через забор сада. По крайней мере, он так говорил, но я этому мало верю. Он ни словечком не обмолвился своей женушке, как добрался до дому, а, видишь ты, вспомнил, когда о Берсикере уже знали и проискали его в парке всю ночь. А я так думаю, это хмель ему в голову стукнул.

— Скажите, мистер Билдер, вы можете объяснить побег ' волка?

— Ну, сэр,— сказал он с подозрительной сдержанностью,— думаю, да, но вот не знаю, как вам моя теория глянется.

—Я, конечно же, буду удовлетворен. Если уж человек, так знающий зверей, как. вы, не может рискнуть, по крайней мере, предложить свою догадку, кто тогда может?

— Ну, сэр, я вот как думаю, думаю я, что волчище этот сбежал, потому что ему приперло.

По тому, как радостно засмеялись Томас с женой, я понял, что они приготовились заранее и все объяснение — просто припасенный трюк. Я не мог состязаться с достойнейшим Томасом в остроумии, но, по-моему, я избрал не менее надежный путь к его сердцу, сказав:

—Теперь, мистер Билдер, сойдемся на том, что первые полсоверена вы отработали, а вот еще такая же монетка, только и ждет, как бы оказаться у вас. Помогите ей, сообщите, что вы думаете о случившемся.

Сойдемся, сэр,— быстро сказал он.— Уж простите великодушно, я-то вижу, что вы насмехаетесь, да старуха подмигивает мне, приказывает, значит, продолжать.

— Опять ты! — воскликнула миссис Билдер.

— По-моему, волк скрывается где-нибудь поблизости. Один садовник сказал, что какой-то волк мчался галопом к северу быстрее лошади: но я не верю, вы сами знаете, что волки не могут мчаться галопом, так же, как и собаки,— не так они устроены. Это только в сказках волк такой роскошный зверь; там он, когда приходит в ярость или что-нибудь грызет, кажется страшнее, чем. на самом деле,— он способен производить дьявольский шум и уничтожать все, что ему попадется. На самом деле волк, слава богу, так себе тварь; собака, например, умнее и смелее его в Два раза, а воинственней вчетверо. А этот тем более не способен ни подраться, ни себя защитить; больше похоже на то, что он скрывается теперь где-нибудь за парком и дрожит от страха, а если о чем и думает, так только о том, где бы ему позавтракать; или, может быть, он попал в какой-нибудь двор и сидит теперь в подвале для угля. С места мне не сойти, и глотнет же рома кухарка, которая увидит в темноте его горящие зеленые глаза! Если у него нет еды, то ему придется пойти ее искать, и возможно, что он наткнется на лавку мясника. Если же он не найдет мясной лавки, а какая нянька, прогуливаясь со своим солдатом, оставит ребенка без надзора в коляске — ну, тогда я не удивлюсь, если и станет одним ребеночком меньше. Вот и все.