Pferd im Mantel - Очищение молитвой [Неоконченное]

— Ну что делать, Евгенич, что нам делать… — затараторил майор, отвлекая внимание Снедалина от происходившего за дверью. — Что у нас тут есть, Евгенич, давай подумаем. Давай подумаем, что мы сможем использовать как оружие. Думай, думай, Евгенич. У тебя нож есть?

— Нет, Лёш, ножа у меня нет… Мы же договорились! — круглыми глазами уставился на Алексея Снедалин.

— Это плохо, плохо, Евгенич. У меня тоже нет ножа. А что у нас есть? Вот стул у нас есть с тобой. Можем мы из стула что-то сделать? Можем. Ну-ка, Евгенич, давай-ка мы стул с тобой сломаем.

Из ножек стула получилась пара хлипких палок. За неимением лучшего подойдут и они, но надежды мало. При благоприятном стечении обстоятельств можно отмахнуться от зомбарей, а вот остановить — уже никак. В оружейке есть то, что поможет, но туда ещё добраться надо. Время против Дурова — кто знает, не прибывают ли дополнительные гости в данный момент?

— Как всё это получилось, Лёш? Как они попали сюда?! — бормотал Снедалин.

— Какая разница сейчас, Евгенич? — бегая глазами по комнате, буркнул Дуров. — Разберёмся потом, если до оружейки доберёмся. Правильно, нет, Евгенич?

— Правильно. Да, правильно. — кивнул полковник.

— Ну вот. А пока смотри, что нам ещё может пригодиться? Стекло! У нас есть стекло?

— У меня в тумбочке есть.

— Доставай его, Евгенич.

Полковник, смахнув на пол нехитрое наполнение, вынул квадратное стекло, служившее полкой.

— Давай его сюда. — протянул руку Дуров. Снедалин отдал, и Алексей, примерившись, ударил им плашмя об угол стены. Стекло разбилось, предоставив в его пользование несколько вполне годных, острых осколков. Выбрав пару покрупнее, Дуров оттолкнул остатки битого стекла ботинком под раскладушку, обдумывая, что делать дальше.

— Есть что нибудь типа скотча? Верёвка, шнурки, пластырь??? — зыркнул он на Снедалина, держа в руках набор для изготовления холодного оружия.

— Скотч есть. — ожил Снедалин. — Вот, в тумбочке, рулон.

Порывшись в ней, полковник протянул Алексею целый моток серого армированного скотча в упаковке.

— Живём, Евгенич! — улыбнулся Дуров. В течении следующих пяти минут он примотал осколки стекла к ножкам от стула; так, что теперь изделия напоминали что-то вроде доисторических топоров, только вместо камня — стекло.

— Держи! — протянул он Снедалину одно из изделий. — Ничего получилось?

— Ничего, Лёш. Что дальше?

— Дальше, Евгенич, вот что. Рви давай свой матрас, простыни на полосы, шнурки вынимай, обматывай руки, ноги, шею, голову. Чтобы… эти не прокусили, понял? Поверх одевай всё, что у тебя есть. Ладони обмотай особенно внимательно, руки — самое уязвимое. Понял? Приступай, Евгенич.

Через полчаса наших офицеров было не узнать. Похожие на этаких «бибендумов» последнего времени, надутых весёлых человечков из рекламы компании «Мишлен», напялившие на себя всё, вплоть до зимних форменных парок, висевших в шкафу, они замерли перед дверью, сжимая своё утлое оружие.

— Я первый иду, Евгенич. Ты за мной. — сказал, покручивая своей палкой, Дуров. — Если там совсем плохо — бежим по коридору в насосную, там у Михалыча наверняка что-то посерьёзнее найдётся. Ключи, может — топор. Если мертвецов не шибко много — пробуем валить их, бей по голове или шее. Запас у нас не велик, но на пару-тройку ударов, может, и хватит стекла… Ну, пошли?

— С Богом, Лёш. — выдохнул Снедалин и перекрестился. — Если что…

— Не надо, Евгенич. — перебил его Алексей. — Мы сможем с тобой. Мы — люди, мы — умнее. Там — просто мертвецы. Представь, что это компьютерная игра… Или кино. Ну?

— Пошли!

Дуров, стараясь не шуметь, повернул замок, и отступя назад на пару шагов, разбежался и ударил ногой в дверь. Та распахнулась, снеся двух упырей, царапавших её снаружи, их отбросило ударом к стене. Для ликований повод натянутый, тут же, словно ничего и не произошло с ними, чёртовы покойнички начали подниматься, а слева, со стороны зала, на помощь временно поверженным упырям уже спешили их товарищи, шаркая и вытягивая вперёд руки — именно так, как и показывали их нам в фильмах в прошлое, благословенное время. Дуров, понимая, что на счету даже не каждая секунда, а их доли, бросился к этим двум, нанося удары по голове, а за ним — и Снедалин, который вроде бы пришёл в себя. По крайней мере, в следующие несколько минут, он действовал чётко, правильно, как абсолютно вменяемый человек. Видимо, шок, испытанный старым полковником и ужас, который творился на его глазах, запустил адреналиновый механизм, позволив Снедалину сдать этот краткий, но ответственный экзамен. Ну а затем…

Но пока, в эти минуты, офицерам удалось забить этих двух мертвецов. Стекло на палке Дурова обломилось на первом ударе, пришедшемуся выбранному им упырю по кости черепа, оставив однако зазубренный обломок, и этим обломком Алексей ожесточённо крушил голову второго, которого Снедалин упокоить сразу не смог. Он наносил удары пока тело мертвеца не обмякло, залив кровью и мозгами пол корридора, и лишь тогда сообразил, что подходящие мертвецы уже в шаге от него. Понимая, что старый Снедалин вряд ли остановит тварей, он бросил ему ключи.

— Лети в оружейку, Евгенич. Я задержу этих! — и нанёс первый удар по обтрёпанной мертвице в грязном и запятнанном кровью пальто, подбиравшейся к нему первой. Удар пришёлся чётко по шее, рассёк её, и голова дамы резко упала на бок. Это не остановило тварь, вытянув руки с окровавленными пальцами и сорванными ногтями, она продолжала напирать. А за ней — ещё шестеро, а из-за угла тянутся всё новые и новые лица! Твою же мать! Оглянулся — ага, Евгенича нет, значит, рванул к оружейке. Хорошо, что мертвецы вон какие медлительные — еле пыхтят, это на руку, это шанс — лихорадочно соображал Дуров, пятясь назад и отмахиваясь от мертвицы-подранка, которая порывалась броситься на Алексея, по крайней мере — так ему казалось. Вот и поворот, ещё десяток метров, и…

Снедалин, спеша в оружейку, наткнулся на этого мертвеца сразу за углом. Этим мертвецом был Кравцов, но Снедалин узнал его не сразу и то — только по форме и росту, лица у Кравцова не было, а было какое-то жуткое месиво из остатков кожи и мышечной ткани. Глаз на трупе офицера также не оказалось, а именно это и облегчило задачу полковника. Замерев на секунду, шокированный увиденным кошмаром Снедалин снёс голову своему бывшему подчинённому, откуда только сила взялась. Труп Кравцова рухнул, заливая пол, а Снедалин устремился к вожделенной двери оружейки, которую и открыл, спустя секунды. Пока Снедалин пытался присоединить рог к автомату, превозмогая тремор, Дуров пятился назад под напором мертвецов из зала. И вот тут-то труп Кравцова и сослужил ему худую службу, а ведь при его жизни Дуров с ним дружил. Он об него просто споткнулся. Споткнулся и повалился назад, прямо в кровавую лужу из трупа товарища, выронив палку и шмякнувшись об пол так, что сердце зашлось, не столько от падения — Алексей был упакован как на полюс, одежда изрядно смягчила удар при падении — сколько от неожиданности. И тут его настигли.