Александр Матюхин - Самая страшная книга 2018 (сборник)

Ему нравилось быть самостоятельной единицей, пользоваться чувствами и мыслями познаваемого (не нравился лишь способ общения), строить нового себя. Эмоции познаваемого стали настоящим лакомством. Он развивал их, доводил до предела, затем разрушал, превращая в новые, более сильные и сахаристые. Он не просто самоотождествлял себя с Радиком, он стал им. Даже решил, что оставит имя, когда познаваемый прервет биологическую отзывчивость и ему придется искать новый образец.

Радик попрощался с той , которая теперь называла себя Лилей , и последовал своей дорогой. Иногда под землей, иногда – и это случалось все чаще – на поверхности. Он встречал новые личности, обретших собственное «Я» сородичей, радовался за них, но и злился – их желания и цели не всегда совпадали. Он думал об эмоциях, которые испытает, совершив некогда запретный акт убийства себе подобного, и от этих мыслей его тело наполняла приятная дрожь…

Закончив, она почувствовала себя счастливой. Познаваемые годились не только для обретения личностного сознания – они оказались идеальной пищей. Трапеза принесла ей гораздо больше, чем насыщение. Еда насытила разум, утолила чувство обиды и неполноценности.

Она посмотрела на исторгнутый желудком мокрый ком, который некогда был светлым костюмом, ярко-красной рубашкой и черными блестящими туфлями, и зажмурилась от наслаждения. Ей захотелось спариться, вырыть и уплотнить гнездо и отложить яйца. Как же прекрасно…

Она сообщила об этом Радику, но не услышала ответ. Сигнал не дошел. Они теряли связь друг с другом. Лиля не расстроилась.

Ее желудок грела любовь.

Они бежали.

Нет, сначала был гул…

Гул. Толчок. Элер пробудился оттого, что его сильно тряхнуло. Стена наклонилась на него, а потом встала на место. Еще не до конца понимая, что происходит, он стащил с соседней кровати сестру и накрыл собой. Трещали стены. Сыпалась штукатурка. В комнату вбежал отец: «На улицу, живо на улицу! Это землетрясение!» Элер вскочил на ноги и с ужасом уставился в пол. Сестра исчезла. Там, где она лежала, зияла темная дыра, тоннель в преисподнюю, по которому поднимался холодящий кровь стрекот. Кто-то дернул за рукав: «Элер!» Он обернулся, собираясь сказать отцу, что Анору забрала похожая на жука тварь, уволокла под землю, но вместо этого открыл глаза…

– Элер, – позвала, будто издалека, Света. – Вставай, уже утро.

Кошмар отступил. Его место занял другой. Сразу несколько: слоистый пирог отчаянья и страха. Съехавшие на бок крыши домов, упавшие наружу стены, перевернутые трамваи, разорванные армейские палатки, контролирующие людей огромные насекомые… его сестра, Анора, на спине стрекочущего монстра…

Его семья погибла. Превратилась в мертвый придаток новых хозяев города, которых освободило землетрясение.

– Эл… – Теплая ладонь Светы легла на его закрытые глаза.

Он хотел быть с ней сильным, но сейчас Света не нуждалась в этом панцире, и Элер заплакал, и плакал долго, содрогаясь всем беспомощным телом, как насекомое с оторванными лапками… лапка-мама, лапка-папа, лапка-сестра, лапка-друг…

– Не надо, не думай об этом, – сказала Света. – Расскажи мне что-нибудь. Что угодно.

– Не сейчас…

Он встал и подошел к краю крыши. Единым фасадом тянулись одноэтажные дома махалля. Переулки-подъезды, тупички, тенистые задворки с топчанами, поверх которых были постелены курпачи. «Как скоро сюда доберутся жуки?»

– Вода может подсказать, что приближается землетрясение, – сказал он, глядя на поднимающееся над низиной красное солнце. – Надо делать анализы. Если в воде увеличивается содержание радона, жди беды.

– Радона?

– Это инертный газ. – Он опустил веки, заметив что-то бесполезно-соблазнительное в вязком течении мыслей. «Вода…»

Света обняла его со спины.

– Ты их тоже слышал?

– Да. Особенно в норе, когда преследовал то, что забрало Радика.

– Но они не убедили тебя?

– Не успели. К тому же я боролся.

– Как?

Элер безрадостно улыбнулся:

– Поставил в каждое ухо по маленькому самураю.

– Я серьезно, – Света уткнулась губами в его шею, заскребла руками по груди.

– Я и не шучу… ладно… Хм, может, жуки не успели привыкнуть ко мне. Не нашли, как докопаться… – Элер тяжело вздохнул, освободился от объятий Светы, развернулся и сам обнял ее, вжал в себя. Стал ее панцирем, и будет им впредь.

Света затихла, почти не дышала. Грелась, пряталась. Она думала, что Элер закончил, но он продолжил:

– Я был слишком зол на тварь, полз за ней, будто в алом тумане. Она превратила моего друга в куклу. Проникла в его голову, нашла щиток и щелкнула рубильником. А вот мой щиток не нашла. Не знаю, почему… Может, как раз из-за моей злобы…

– Или у тебя нет рубильника.

Элер поцеловал ее в волосы, думая о своих чувствах к этой миниатюрной девушке, о страхе ее потерять или обидеть (а может, и разлюбить), о самурайском кодексе, слепых и порой смешных принципах… «Выключатели могут быть черными и белыми, – подумал он, – ведь так? И кто знает, какие лучше замыкают провода новых желаний…»

– Сомневаюсь, – сказал Элер.

В мыслях он вновь бежал со Светой мимо фабрики «Малика», в огромных окнах которой не горел свет. Мимо старой консерватории, кричащих людей и выбирающихся из нор чудовищ. Бежал к Алайскому рынку, чтобы спасти свою семью.

А потом, чтобы спастись от нее…

У палатки рыдала темноволосая девушка, она повторяла: «Кольцо, я потеряла кольцо». Из темноты за ее спиной появились гадкие щупальца, и девушка замолчала.

Над краем широкой трещины горбился с двустволкой в руках седовласый старик; взводил курки, дергал за спусковые крючки, снова взводил курки… кажется, старик не понимал, что в патронниках ружья – стреляные гильзы.

На крыльцо вышел голый по пояс мужчина с мраморной кожей. В каждой руке он держал по младенцу. «Я больше ничего им не должен», – сказал мужчина и…

Элер и Света не останавливались. Асфальт подпрыгивал. Со стен полуразрушенных домов сходили остатки штукатурки, вились новые трещины. Через одну из щелей Элер увидел часть комнаты, внутрь которой упали жестяные накладки и деревянные перекладины крыши… Они бежали и бежали…

– Что они такое? – спросила Света.

– Не знаю… Но они нашли путь на поверхность. Землетрясение открыло разлом.

– Но почему напали только сейчас?

– Возможно, они присматривались. Изучали. Возможно, даже не были злыми изначально. Но нашли того, кто научил их бояться и убивать из-за этого страха.

– Радика, Лилю, остальных… их уже не спасти?

– Нет. Ты же видела. – Элер прикусил губу; он попытался, и его мама… она просто порвалась и опустела, как бурдюк с вином, когда он перерубил ножом щупальце.