Александр Матюхин - Самая страшная книга 2018 (сборник)

– Вот и встретились, Висельник. Неплохо ты подготовился с огнем-то. Готов к жене и дочке отправиться?

Ивар крепко сжал головню и прошипел:

– Врешь, тварь! Нет их там, откуда ты пришла!

Ведьма замерла, склонила голову набок. В щели рта показался длинный влажный язык и облизал клыки. Она засмеялась:

– Есть, еще как есть. Там все, Ивар, и праведные, и грешные. Все, во что бы ты там себе ни верил.

Ведьма задергалась, сдавленно заклокотала горлом, словно отхаркивая. Губы поползли вверх, обнажив покрытые нарывами десны, и из ее глотки раздался тоненький далекий голосок дочки Ивара:

– Тятя, тятя! Забери нас! Забери нас с мамой отсюда! Оно ест нас, ест по кусочку, живьем! Забери, тятя, помоги нам!

Висельник почувствовал морозный укол под сердцем. Вода могильника впитывалась в его кожу, а вместе с ней внутрь него проникали и слова. Ребра стянуло обручем, горло перехватило удавкой. Руки парализовало, и сам Ивар будто обратился в камень. Ведьма ехидно взвизгнула и приблизилась к нему, продолжая опутывать мерзкими речами:

– Вот так вот, Ивар. И это на твоей совести. Я до твоей деревни на Тракте еще не добралась, когда ты лес поджег. Ты мог их спасти, но выбрал долг. А что толку? Жизни у тебя после этого не стало. Никто не помнит воеводу Ивара, героя походов за прахом Избавителя, зато все знают Ивара Висельника, убийцу, вора и людоеда.

Она говорила, мелкими шажками подбираясь к Висельнику, но тот уже не слышал, скованный чарами. Когда ведьма расстелилась перед ним, продолжая увещевать, изогнулась, готовясь к прыжку и сверля его буркалами из-под спутанных косм, в голове его внезапно зазвенел голос дочери: «Забери, тятя!», и Ивар, встряхнувшись, ударил первым. Ткнул ведьме головней в лицо, и тварь, вереща, шарахнулась в сторону. Рявкнула, в два прыжка скакнула к стене, запрыгнула на нее, вцепившись когтями в дерево. Ивар, коротко замахнувшись, метнул нож, и двудушница тут же рухнула наземь, суча ногами и пытаясь дотянуться до лезвия, по рукоять вошедшего под лопатку. Она взвыла громче прежнего, и ее вой забился в стенах могильника, оглушая Ивара. Он почувствовал, как по щеке из уха бежит струйка крови, ударил ногой в основание алтаря, и тот осыпался. Ивар бросился к двудушнице. Она попыталась отползти к кромке воды, оставляя за собой на земле влажный черный след, но Висельник схватил ее за волосы, вырвал нож, ударил еще раз и поволок к костру. Швырнул спиной в угли, придавил коленом и полоснул по горлу. Тонкий разрез, оставленный ножом, набух черным, забил толчками. Ивар полоснул еще и еще, перерезал трахею, и вой захлебнулся. Ведьма слабо трепыхалась в углях. В ноздри бил запах паленой плоти и волос, лицо Ивара забрызгала слюна и тухлая слизь. Краем глаза Висельник заметил вспышку света в горловине лаза, и что-то тяжело рухнуло в воду. По черной глади разошлись волны и заплескали на берег уступа. Висельник продолжал исступленно кромсать, добираясь до позвоночника. Нож скользил в пальцах, лезвие увязало в плоти, и, когда на берегу показалась огромная рука в латной рукавице, за ней вторая, а между ними из воды поднялась обугленная голова, Ивар почувствовал, как нож проскрежетал по кости и вгрызся в хрящ. Сотник в опаленных лохмотьях, увитый струпьями, черный от огня, выбрался на берег, встал во весь рост и шагнул к Ивару, занося кулак для удара.

Ивар не успел увернуться. В голове глухо хлопнуло, бок вмяло раскаленной кувалдой. Висельник почувствовал, как его подняло в воздух. Он с влажным хрустом ударился о стену за алтарем и сполз вниз. Кое-как приподнялся на локтях. Перед глазами дрожала красная пелена, рот наполнился кровью. Отплевываясь, Ивар на четвереньках пополз вперед, не соображая, куда и зачем. Сквозь шум в ушах он услышал, как лопнула рядом голова из алтаря под ногой сотника. Железная рука сграбастала Висельника за пояс, дернула вверх, вторая перехватила за горло, придавила к стене. Ивар засучил ногами, пытаясь упереться в стык бревен, но мокрые подошвы скользили по склизкому дереву. Хватка на горле сжималась, второй рукой сотник ударил Висельника снизу под переломанные ребра, выбив остатки воздуха из легких. Он подался к Ивару, придавил в пах коленом, и его лицо оказалось на расстоянии вытянутой руки. Из правого глаза торчал обломок стрелы. Судорожно пытаясь вдохнуть, Ивар нащупал на поясе колчан, немеющими пальцами дернул клапан и ухватил тонкое древко. Сотник замахнулся для следующего удара, захрипел, его губы, лопаясь и сочась сукровицей, потянулись в улыбке. Ивар, утопая в пелене удушья, направил наконечник в уцелевший глаз и вдавил стрелу обеими руками.

Хватка ослабла, и Висельник рухнул наземь, с хрипом втягивая воздух. Сотник топтался рядом, молча ударяя себя ладонями по роже, будто пытался прибить назойливого комара. Ивар огляделся, выискивая ведьму. Та металась в кострище, билась в судорогах, пытаясь ослабевшими пальцами вытянуть застрявший меж позвонков нож. Оттолкнув сотника, Ивар метнулся к ней на заплетающихся ногах. Рухнул ей на грудь, двумя руками ухватил липкую рукоять и, взревев, налег на нее всем весом. Голова ведьмы отделилась от тела. За спиной послышался протяжный стон, и сотник, которого покинул ведьмин дух, рухнул, погребя под собой остатки алтаря. Ивар устало откинулся назад.

Шипел костер, напитываясь кровью, и Висельник вылил в него остатки масла. Ведьма догорала. Кожа стянулась от жара, обнажив уродливо изогнутые кости. Волосы на голове оплавились, лицо, некогда человеческое, обуглилось и оплыло. Сотника Ивар просто столкнул в воду, раз и навсегда сомкнувшуюся черным пологом над мертвецом.

Распадок укутало туманом, и оглушенный, продрогший Ивар долго не мог сообразить, куда идти. С трудом передвигая ногами, поплелся к сопке, за которой оставил Серафима. Дьякон сидел там же, где Висельник его оставил. Поникший и серый от страха и отчаяния, он не сказал ни слова, пока Ивар резал путы. Потом вместе, держась друг за друга, они поднялись наверх.

Моря видно не было. Его закрывала полоса дыма, тянувшаяся с запада на восток, докуда хватало глаз. Дым рваным полотнищем поднимался в хмурое небо, а под ним сплошной неровной стеной горела тайга. Огонь шел на них. Ивар обессиленно опустился на колени, дьякон уселся на камень рядом. Они сидели и смотрели, как пламя пожирает лес, пока ветер с моря не потянул дым к ним, обволакивая макушку холма душным одеялом.

Серафим помог Ивару подняться, помогал ему идти, а после попросту взвалил на себя. Так перевалили две сопки, спрятавшись от дыма, и устроились на последний ночлег. Дьякон натаскал сухого валежника, развел костер, стянул с Ивара задубевшие на ветру мокрые одежды и положил Висельника на плащ у огня.