Юлия Набокова - Трепет черных крыльев (сборник) [дополн. изд.]

— Что за зверь? — спросила я, уже предугадывая ответ. — Чья лапка? Почему она сгорела?

— В народе это существо называю вилколак. На самом деле это то, чего вы боялись больше всего, — сказал Фауст. — То, что приходит из детских кошмаров. То, что живет в вас. Лапка призывает тайный страх в эту реальность. Из бездны вашей души. Вам знакомо это существо, эксперт Чернова?

— Плевать на зверей из снов, — сказала я быстро, чтобы не выдать себя. — Как вы проделываете свои фокусы?

Он ласково поглаживал головку спящей Аурики. На щеках девочки появился здоровый румянец.

— В обмен за глаза, так сказать, я получил способность видеть чуть больше, чем люди. И немного глубже.

— Эхолокация? Как у дельфина? — спросила я. — Это антинаучно!

— Я тоже так думаю, — согласился Фауст.

Зато это многое объясняло. Забывчивость Юры Замахина, который не помнил, как позвал меня к «высокому начальству». Умение Фауста быть везде, где нужно, и узнавать все, что нужно. И мою покорность его воле. Вот в чем дело: он сканировал людей и управлял ими, если хотел. Хорошо, хоть сам был человеком из плоти и крови.

Аурика глубоко вздохнула и улыбнулась во сне. Фауст что-то тихо шептал, склонившись над ней. Сожженный комок шерсти унес ветер, на земле остался желтый кругляш.

И тут я прозрела. Слепа была я, а не он.

— Моя монетка!..

— Вы проницательны, эксперт Чернова, — сказал Фауст, не поворачивая головы.

Какой мерзавец!

— Что вы сказали Аурике? Что тетя посадит папу в тюрьму?

— Зверю надо указать, кого забирать.

— Все, что вы говорили, — обман глупой дурочки, меня?

Я не могла больше сдерживаться. Как это можно было называть? Это можно было называть предательством. Ясный факт: я была наживкой. Чтобы поймать большую рыбу.

Как же мне захотелось дать ему по его спокойной роже, растоптать проклятые очки или разорвать его самого на части. Может, зря я помешала зверю.

— Ты использовал меня как приманку! — воскликнула я, от ярости переходя на «ты».

— Иного выхода не было.

— Как червяка! — крикнула я, хотя это было и глупо.

— Никто, кроме вас, не смог бы, эксперт Чернова.

— Ты знаешь, чего мне это стоило?!

— Я честно предупредил: убийцу должны остановить вы.

— Это подло… — Он не ответил. Он гладил ребенка.

Аурика вздрогнула, открыла глаза, пришла в себя. Она улыбалась и ничего не помнила. Наконец, совсем проснувшись, она спрыгнула с колен Фауста и как ни в чем не бывало побежала в парадную.

Фауст встал. И ушел.

Все, что я знала, все, во что верила, было не тверже ряби на воде. Фауст дунул, и все исчезло. Зачем он так поступил со мной, слепой негодяй? Обманул и скрылся.

Но теперь я твердо знаю: он вернется. Стоит мне только его позвать…

Я вышел из квартиры и едва не ударил дверью девушку. Она отдернула руку, протянутую к звонку, и со смущенной улыбкой отступила на шаг.

Я застыл на пороге, разглядывая незнакомку. Лет двадцати. В голубом сарафане, с длинными светлыми волосами, в сиянии солнца и медленно кружащемся тополином пухе, она остро напомнила мне кого-то из прошлого.

— А Андрей дома? — спросила девушка.

Я растерянно молчал. Хозяина квартиры звали Николай. Или Никита? Точно не Андрей.

— Я квартирант, — сознался, — с Андреем незнаком.

Кажется, мои слова ее расстроили. Она обхватила тонкими руками себя за плечи и отступила еще на шаг, тихо пояснив:

— Андрей жил тут до вас…

— Может быть, я не знаю, — пожал плечами.

Она явно хотела что-то еще сказать и была чертовски миловидна, настолько, что любой мужик на моем месте с радостью бы ее выслушал. Но я спешил на встречу, поэтому захлопнул дверь и, пробормотав: «Увы, ничем не могу помочь», направился к лестнице. Но ее мелодичный голос: «Вы можете мне помочь», заставил меня остановиться.

Девушка нервно облизнула губы, убрала волосы за плечо и коснулась золотой сережки с прозрачным голубым камнем на правом ушке.

— Кажется, я кулон из этого гарнитура потеряла, когда заходила к Андрею. Эта вещь дорога мне как память о бабушке.

Я посмотрел на часы, прикидывая, сколько времени будет убито, если я пущу девицу искать память о бабушке, и уже лихорадочно придумывал, как отвязаться поскорее.

Но девушка неожиданно сказала:

— Могли бы вы посмотреть по углам, когда вернетесь?

— Да, — с облегчением кивнул я и вынул мобильник. — Оставите свой номер?

Она помешкала, а затем кивнула на лестницу.

— Я живу этажом выше. Занесите, пожалуйста, если найдете.

— Да, конечно.

Она благодарно кивнула и направилась вверх по лестнице, а я побежал вниз.

На улице было душно, парило. Кажется, собирался дождь. Тополиный пух не летал в воздухе, а словно висел. Не продохнуть.

Шел пятый день моего отпуска в Питере, но, потащив с собой камеру, я сам приговорил себя к работе. Родственник — пятая вода на киселе — женится. Конечно, мне не сложно поснимать свадьбу. Естественно, второй день тоже, я же не пью. Тетушка из Анапы никогда не видела могилу двоюродной сестры, похороненной в Павловске. Нет-нет, у Матвейки никаких важных дел, поехать в Павловск поснимать могилу — да запросто. Бывшей, которая гостит в Петергофе у родственников, немедленно нужна костюмированная фотосессия у фонтанов для проб в спектакле. Помню ли я, как нам было хорошо вместе? Конечно, помню, конечно, мне не сложно понажимать на кнопку ради нашего счастливого прошлого. Три года прошло с нашего разрыва.

Пять дней, а отпуска я еще в глаза не видел. Надо было учиться на патологоанатома. Тогда бы — никаких услуг родственникам, друзьям и бывшим. Ах да, я не любил учиться. Поэтому я фотограф-самоучка, окончивший колледж по специальности повар-кондитер. Мать всегда говаривала, что мужчина, который способен приготовить себе обед из трех блюд, никогда не будет под каблуком у женщины. Может, поэтому я до сих пор не женат?

В кафе, где была назначена встреча, я опоздал на двадцать минут. Но, кажется, мой давний знакомый журналист этого даже не заметил. Острогов сидел за столиком у окна перед ноутом и что-то печатал.

С Федей я познакомился лет пять назад в Москве в редакции журнала, на который мы оба работали.

Я плюхнулся в кресло напротив друга, тот поднял на меня глаза, улыбнулся и, уставившись в экран, продолжил печатать.

Я заказал чай и принялся терпеливо ждать, когда Острогов закончит. Наконец он поинтересовался:

— Принес?

— И тебе привет. — Я положил перед ним флешку.

Федя вставил ее в ноут, просмотрел фотографии, бормоча: «Отлично», «Очень хорошо» «Да, то что надо!»

Сунул флешку в карман и положил передо мной конверт. Похоже, Острогов заметил мою заминку, потому что усмехнулся и, словно невзначай, уставился в окно.