Наталья Тимошенко - Исчезающие в темноте [СИ]

— Добрый вечер, — вежливо поздоровалась Рита, подходя ближе. — Нам нужно узнать информацию о пациенте.

Женщина тут же оторвалась от книжки и внимательно посмотрела на посетительниц.

— Это о каком же? — поинтересовалась она.

— Марк Гедеонович Гронский.

Она вытащила из ящика стола огромный толстый журнал, прошитый белыми нитками, и принялась неторопливо листать его. Рите хотелось вырвать этот журнал у нее из рук и самой найти нужную запись. Судя по переминающейся с ноги на ногу Лере, ее обуревали те же желания.

— А какое отделение?

Рита запнулась. Она понятия не имела, какие точно травмы были у Марка и в какое отделение его могли положить.

— Неврология или хирургия, наверное, — неуверенно предположила она, посчитав, что едва ли в этой маленькой провинциальной больнице существовало сильное разделение.

Женщина тут же оторвалась от журнала и уставилась на нее.

— Что же вы, не знаете, в каком он отделении? Вы ему вообще кто?

— Я его сестра, — начала терпеливо излагать уже придуманную ранее легенду Рита. — Нам позвонили и сказали, что кто-то ударил его по голове, и его отвезли в больницу. Это было позавчера. Мы приехали, как смогли. Его телефон выключен, возможно, села батарейка.

В глазах женщины промелькнуло выражение, говорящее о том, что она поняла, о ком речь. И это выражение отчего-то очень сильно испугало Риту. Ей показалось, что администратор в гостинице сказала им неправду или же сама не знала, как обстоят дела на самом деле. Даже если бы у Марка села батарейка в телефоне, а в больницу его увезли без зарядного устройства, неужели он не нашел бы способ добыть необходимую вещь? Только не Марк, Рита была в этом уверена. Значит, дело не в севшей батарейке.

— В реанимации ваш брат, — сочувственно вздохнула женщина. — Черепно-мозговая травма, до сих пор не очнулся.

Рита услышала, как рядом испуганно ойкнула Лера.

— А мы… можем его увидеть? — спросила Рита, но тут же подумала, что это едва ли это возможно, раз он в реанимации. — Или хотя бы поговорить с лечащим врачом?

— Так идите в реанимацию, — с готовностью кивнула женщина. — Петр Николаич еще не ушел вроде бы, я не видела. Он вас и в палату пустит, небось, сестра же.

Рита кивнула, хотя не думала, что неизвестный ей Петр Николаич пустит ее в реанимацию, тем более у нее нет ни единого подтверждения о родстве с Марком, поскольку их и быть не может.

Реанимацией в этой маленькой больнице назывались четыре палаты в конце коридора, отгороженные от отделения хирургии лишь деревянной дверью, которая неожиданно оказалась распахнутой. Пока они шли по длинному коридору к ней, Лера выглядела испуганной и молчаливой, что само по себе еще больше усиливало впечатления от происходящего.

— Все плохо, да? — тихо спросила она, когда до двери оставалась пара шагов.

— Я пока не знаю, — напряженно ответила Рита, понимая, что боится переступить порог.

— Эта тетка на входе говорила так, как будто смерть Марка уже вопрос решенный…

— Я пока не знаю, — чуть более раздраженно повторила Рита. — Мне нужно поговорить с врачом, узнать точный диагноз. Возможно, договориться о транспортировке в более приличную больницу, понимаешь?

Лера молча кивнула, больше ничего не говоря.

Петр Николаевич Смолин нашелся в небольшом кабинете с надписью «Ординаторская», дверь в который тоже оказалась открыта. Как будто здесь проходной двор, а не реанимация.

— Проходите, — вежливо улыбнулся он Рите, когда она назвала себя.

Рита попросила Леру посидеть в коридоре на стуле, а сама вошла, прикрывая за собой дверь. Не нужно ей слышать всего, о чем они будут говорить. Она ничего не поймет, только испугается сильнее.

— К сожалению, у меня для вас не очень хорошие новости, Маргарита Гедеоновна, — начал врач, даже не спросив ее документов, — когда она села в кресло напротив него. — У вашего брата тяжелая черепно-мозговая травма, проломлена затылочная кость, осколки которой повредили мозг. Он не дышит самостоятельно, плохо держит давление, сердцебиение сильно замедлено без препаратов. Мы сделали операцию, для этого вчера даже приезжали специалисты из Твери. Вытащили осколки, но о тяжести повреждения мозга пока говорить рано. К сожалению, у нас нет подходящего оборудования, а транспортировать его куда-то в ближайшее время невозможно, он этого не перенесет. Я бы на вашем месте… — он запнулся на мгновение, — готовился.

Рита кивнула, разглядывая какое-то невидимое пятнышко на столе и радуясь тому, что оставила Леру в коридоре. Она хотела попросить историю болезни, но решила, что ознакомится с ней чуть позже, когда они будут решать, что делать дальше. Возможно, для этого придется просить Леру помочь. Сейчас же ей просто хотелось поскорее увидеть Марка.

— Удар был сильный, — продолжил врач. — Думаю, били с целью убить. Полицейский сказал, что он приехал вместе с женщиной, которая это сделала, то есть знал ее.

Рита почувствовала на себе любопытный взгляд, которым их одаривали все, с кем пришлось общаться в этом городке. Наверное, для тихой провинциальной местности событие нерядовое.

— Я могу увидеть его? — спросила она, не подтверждая и не опровергая последние слова врача.

— Конечно, дальняя палата налево.

Рита поблагодарила его и вышла из ординаторской. Лера, ссутулившись, как будто ей на плечи уронили всю тяжесть мира, сидела на стуле, однако тут же подскочила на ноги.

— Ну что? — спросила она, торопливо следуя за Ритой и вглядываясь в ее лицо.

— Пока еще рано о чем-то говорить, — неопределенно ответила та, так и не найдя в себе сил сказать Лере правду. — У них нет необходимого оборудования, а транспортировать его сейчас куда-то слишком опасно. По крайней мере, так сказал врач. Я чуть позже хочу сама посмотреть историю болезни.

— И что, просто ждать?

— Иногда это лучшее, что можно сделать…

Рита замолчала, остановившись на пороге палаты. Наверное, к кровати Марка свезли все оборудование, какое только имелось в этой захолустной больнице. По крайней мере, он почти скрывался за трубками и мониторами. А то, что было видно, не внушало никаких надежд. И без того светлокожий блондин, он сейчас казался таким бледным, что почти сливался с простыней, который был накрыт, только под глазами ярко алели синяки.

Рита с опаской покосилась на Леру, но та выглядела спокойно, только покусанные почти до крови губы выдавали ее волнение.

— Ты… ничего не можешь сделать? — едва слышно спросила она, поскольку медсестра, которая находилась в палате и деликатно вышла, когда они зашли, не отходила далеко, а стояла в коридоре у самой двери.

— А что я могу? — так же тихо ответила Рита. — Я не целитель. А врачебного опыта у меня гораздо меньше, чем у докторов этой больницы.