Энн Райс - Лэшер [litres]

Майкл осторожно поднялся на ноги. Боль в груди становилась все пронзительнее, требовательнее и настойчивее. Майкл переступил через изуродованное тело и медленно побрел по лужайке, покрытой мягкой зеленой травой. Он дошел до середины лужайки, не сводя глаз с погруженного в темноту дома на другой стороне улицы. Ни в одном окне не горел свет, к тому же заросли бананов и магнолий, окружавшие дом, были так густы, что вряд ли его обитатели могли разглядеть, что происходит в соседнем саду. Взгляд Майкла скользнул по ограде, по пустынной ночной улице.

Во дворе все словно замерло. Так же как и в доме. На безлюдной улице царила тишина. У расправы, которая здесь только что свершилась, не было свидетелей. В безмолвии и мраке ночи смерть получила новую жертву, но никто этого не заметил. Никто не поднимет тревогу, никто не ворвется в сад.

«Но как же поступить теперь? – спрашивал себя Майкл. – Как быть с телом?»

Он дрожал с головы до ног, руки его были липкими от крови и пота. К тому же он вдруг ощутил боль в правой ноге. Как видно, повредил лодыжку, когда спускался по решетке или при падении.

«Все это ерунда», – мысленно сказал себе Майкл. Так или иначе, передвигаться он может. Он может стереть кровь с молотка. Может уничтожить все следы. Майкл вновь окинул взглядом темный сад, поблескивавший в лунном свете бассейн, витую железную решетку. Дуб Дейрдре простер свои огромные ветви к небу, словно хотел поймать легкие белые облака.

– Я похороню его под дубом, – пробормотал себе под нос Майкл. – Вот только немного отдохну. Сейчас немного отдышусь… и тогда…

Но в то же мгновение он, внезапно лишившись последних сил, рухнул сначала на колени, потом на бок и в конце концов почти без чувств растянулся на траве.

Майкл долго лежал без движения. Сознание не оставляло его. Боль в груди то слабела, то вновь становилась сильнее. Наконец он попытался глубоко вдохнуть, и это не доставило ему особых страданий. Майкл медленно сел. Боль снова дала о себе знать, но уже не была такой пронзительной, как прежде. Если раньше боль заливала всю грудь, теперь она сконцентрировалась в одном из сердечных клапанов. Или, может, в одном из предсердий. Майклу было на это наплевать. Он поднялся на ноги и направился к телу, лежавшему на каменных плитках.

Дом, как и прежде, был погружен в темноту. Оттуда не доносилось ни звука. Как там Роуан, моя любимая Роуан? Не пострадал ли Эрон? Но прежде всего необходимо предать земле это изуродованное тело.

Тело лежало там, где он его оставил. Майклу показалось, что оно стало более плоским и словно скрючилось. Но Майклу некогда было его разглядывать. Он схватил труп поперек туловища. Едва державшаяся на лоскутке кожи голова отвалилась и упала на землю.

Ничего, сказал себе Майкл. За головой я еще вернусь. Он потащил тело по мощенной плитками тропе. Ноги мертвеца волочились по земле. Обогнув бассейн, он направился на задний двор.

После того, что Майкл совершил, предстоящая задача не казалась ему особенно трудной. Тело было не слишком тяжелым, и Майкл старался не спешить и не суетиться. В какой-то момент он подумал, что лучшее место для могилы не под дубом Дейрдре, а под старым миртом напротив дома. Именно там он впервые увидел «того человека». Майкл был тогда мальчишкой. Он перелезал через забор, а Лэшер пристально смотрел на него, и на губах его играла улыбка.

Но потом Майкл испугался, что случайный прохожий может увидеть его с улицы. Нет, лучше закопать труп на заднем дворе, решил он. Никто не увидит, как он возится под дубом Дейрдре. А потом надо позаботиться о двух других трупах – Норгана и Столова. В том, что Столов тоже мертв, Майкл не сомневался. Судя по тому, как тяжело тот рухнул на пол, Майкл сломал ему шею. И Норган наверняка убит. Убит им же, Майклом.

Наверное, Норган замешкался внизу, пытаясь оказать помощь своему шефу, вздохнул про себя Майкл. Стоит все же проверить – а вдруг эти двое еще живы? Хотя вряд ли. Так что вскоре ему на собственном опыте предстоит узнать, насколько справедливы все слышанные им легенды, связанные с Мэйфейрами. Ведь по рассказам тех, кому доводилось сталкиваться с этой семейкой, любое убийство, совершенное ее членами, неизменно сходило им с рук.

На заднем дворе было темно и сыро. Банановые деревья, уже ожившие после рождественских холодов, касались листьями высокой кирпичной стены. В темноте Майкл с трудом отыскал узловатые корни дуба. Он опустил тело на землю и сложил ему руки на груди. Теперь труп с необычайно длинными конечностями походил на пластмассовый манекен.

Оставив тело у дуба, Майкл вернулся к крыльцу. Несмотря на ночную прохладу, он снял с себя свитер и рубашку. Потом натянул свитер снова и осторожно, стараясь не испачкаться в крови, взял мертвую голову за волосы и положил ее на рубашку. Тщательно собрал остатки кожи и костей – пригоршню жидкого месива. Вытер окровавленные плитки носовым платком, потом положил платок рядом с головой, завязал рубашку узлом. Получился сверток. Очень аккуратный сверток.

Внезапно Майкл пожалел, что у него нет сосуда со специальным раствором. Было бы здорово поместить эту голову в такой прозрачный сосуд. Но все же лучше закопать ее, и поглубже. Дом все еще был погружен в темноту и безмолвие. Мне некогда слишком долго возиться, сказал себе Майкл. Я так давно не видел Роуан. И надо узнать, что с Эроном. Вдруг он тоже ранен? Да и те два трупа, что остались в доме, надо срочно убрать. Вскоре сюда придут люди, непременно придут. Ведь это не дом, а проходной двор.

Он отнес голову к дубу. Затем запер железные ворота, ведущие на задний двор, – на тот случай, если кто-нибудь из чересчур любопытных родственников явится спозаранку и сунет сюда свой нос.

Майкл знал, что лопата хранится под навесом. Откровенно говоря, до сих пор ему не приходилось брать ее в руки. Садовник выполнял всю необходимую работу, а у Майкла не возникало желания покопаться в земле. Но теперь ему надо было вырыть глубокую яму. Точнее, могилу.

Благодаря недавно прошедшим дождям земля под дубом оказалась мягкой, и работа продвигалась быстро. Некоторые сложности доставляли только корни дерева. В результате Майклу пришлось отойти от ствола дальше, чем он рассчитывал. Так или иначе, вскоре узкая яма с неровными краями, не имеющая ничего общего с просторными прямоугольными могилами, которые так любят показывать в фильмах ужасов, была готова. Майкл опустил туда тело, а вслед за ним и насквозь пропитавшийся кровью сверток с головой. Скоро наступит лето, а в жару процесс гниения происходит быстро, подумал Майкл. Через несколько месяцев бренные останки Лэшера превратятся в ничто.

Первые капли дождя упали на разгоряченный лоб Майкла, доставив ему неизъяснимое удовольствие. Что ж, дождь сейчас, как никогда, кстати. Пусть смоет кровь с плиток. Майкл взглянул вниз, в могилу. В темноте белела лишь рука трупа. Она совершенно не походила на человеческую. Слишком длинные пальцы. Слишком крупные суставы. Такие руки бывают только у восковых фигур.