Мерис Ирвесс - Янтарный волк (СИ)

— Ну, да, если это так назвать можно! — хмыкнула хореограф.

— Может, ты тогда сможешь взять Кузю себе, — продолжила художница.

— Я бы взяла, честное слово, но нужно еще согласие моего… мужа.

— Хочешь, я этим сама займусь?

— О! Это было бы просто прекрасно! Тебя он всегда уважал. Не думаю, что если муженек за два года совместной жизни со мной не изменился, он это сделает за шесть с половиной без меня, — усмехнулась подруга.

История ее бракосочетания могла войти в список самых нелепых событий начала века, если бы все было не так грустно. Будучи еще молодой и неопытной, Зойка встретила некого субъекта (имя которого она до сих пор без дрожи произносить не могла), который сумел каким-то образом довести ее до такого состояния, что девушка окончательно расслабилась и вместо намеченного: «Шел бы ты!», — на предложение руки и сердца ляпнула: «Да». Воспользовавшись невменяемым состоянием Зойки, субъект сделал ее своей женой, а через два года — неврастеничкой. Ну не мог он понять ее веселого нрава, открытой души и любви к прекрасному. К категории «прекрасное», правда, относились но только живописные полотна, балет и милые поделки, но и другие мужчины. Но ведь никто не вправе запрещать смотреть не только себе под ноги, но и по сторонам! Тем более взглядами все и ограничивалось. Шутки, типа: «Косоглазие наживешь!», — постепенно превратились в угрозы, а потом и ощутимые затрещины. Любая другая женщина поохала, поахала и предпочла бы завязать себе глаза, но не Зоя. Стоило мужу в очередной раз наорать на нее, она собрала вещи и уехала. Он не стал ее догонять, упрашивать, умолять вернуться. Но и развода не дал. Так Зойка и осталась с позорной печатью в паспорте. Позорной потому, что за ней не стояло ни любви, не семьи, ни детей. Ни даже общего дома.

С тех пор Каринкина подруга перестала вообще открывать свою красную книжицу, начав в кои то века нормально вертеть головой. А потом и вовсе забыла о тех потерянных двух годах.

— Кузя, ты согласен стать моим сыном, — обернувшись к мальчишке, подмигнула она.

— Надо подумать, — рассудительно ответил оборванец, — Но, если так и дальше пойдет, я соглашусь, а то еще немного, и Карина отдаст меня первому встречному.

— Что? — вслед за Зойкой потянулась назад художница.

— Э, да ладно тебе, — замахал подросток руками, — Успокойся, я же не серьезно. На самом деле было бы здорово, если бы у меня была такая мать.

— Да я бы уж постаралась быть хорошей матерью!

— Угу, доброй и заботливой мамашей, — не удержалась от шпильки художница, — Просто какой-то курятник, одни наседки собрались.

Но Зойка уже не слышала ее, она поворачивала налево, погрузившись с головой в мысли о материнстве.

Звонок в дверь оказался для Лерки такой неожиданностью, что она даже подскочила на месте, схватившись за сердце. Потом ругнулась вполголоса и только после этого пошла открывать незваным визитерам. Стеклышко «глазка» исказило лица стоящих за дверью практически до неузнаваемости, вытянув их и одновременно сделав плоскими. Что не помешало Лере опознать своих знакомых. Но радости, впрочем, не прибавило. Если к художнице девушка относилась вполне дружелюбно, и только из-за того, что та мастерски умела рисовать разнообразных мифических персонажей, то Зоя вызывала у нее лишь раздражение и зуд. Дабы не начать нервно чесаться при гостях, Лерка осторожно пару раз провела ногтями по рукам и бедрам и, наконец, распахнула дверь.

— О, девочки, какая неожиданность! — попыталась внести в дежурную фразу как можно больше любезности хозяйка. Карина переглянулась с подругой, предоставляя слово.

— Мы к тебе с деловым предложением, — немедленно принялась за исполнение возложенной на нее миссии Зоя, — Ты же у нас занимаешься мифологией?

— Ну?

— Вот мы хотели у тебя кое-что спросить.

— Проходите, что ли, в таком случае, — вяло отозвалась Лерка, впуская девушек в небольшой коридорчик. Вслед за ними будто из ниоткуда протиснулся худощавый паренек, едва заметно кивнув в знак приветствия.

— Это мой… двоюродный брат, — пояснила Карина, заметив удивленный взгляд, — Кузьма.

— Зрасьте, — расплылся в подозрительно-дружелюбной улыбке вышеуказанный.

— Так по какому вы вопросу? Неужто встретили в лесу обросший ствол дерева и решили, что это леший? Или, может, вам русалка пригрезилась?

— Хватит издеваться, Лер, — мрачно оборвала Зойка, — Ты знаешь что-либо о посланниках?

— О ком?

— О симпатичных волчках, являющихся к порядочным девицам во снах и соблазняющих их сменить человеческое тело на серую звериную шкуру.

Лерка было открыла рот, дабы сказать еще что-нибудь саркастическое, но слова застряли поперек горла, когда Карина неожиданно достала из тубы большущий рулон холста и одним движением развернула его перед ее носом. Первые несколько секунд хозяйка квартиры молча взирала на картину, на яркие кроны берез, на голубое небо, потом перевела взгляд на дыру посредине и пробормотала:

— Что это?

— Это моя картина. Когда я ее рисовала, все было в порядке, но стоило мне закончить, как в этом углу начали вырисовываться очертания волка. Сначала это было похоже на забавное переплетение веток, затем краска начала сереть, все больше напоминая зверя. В то же время меня начали мучить жутко реалистичные сны с его участием. А несколько дней назад волк сбежал. Просто-напросто выпрыгнул из картины. Я видела его в лесу, говорила с ним. Он сказал, что пришел именно за мной, чтобы сделать подобной себе, после чего с легкостью растворился. Вот мы и пришли выяснить, нет ли в твоих книгах что-нибудь о подобных существах.

Выражение лица художницы было настолько честным и решительным, что Лера невольно отошла от картины, пятясь в сторону кухни:

— Надо посмотреть. Вы пока посидите тут, а я пока полки обследую, хорошо?

— Отлично! — подхватила Зоя, — А кофейку у тебя не найдется?

— Там, в шкафу, — ткнула пальцем куда-то в сторону мойки хозяйка, немедленно исчезая за двойными дверями библиотеки. Гости остались в гордом одиночестве, ничуть по этому поводу не жалея. Никогда не унывающая хореограф быстро отыскала не только банку порошковой отравы, но и в дополнение к ней пакет молока и даже пачку неплохого печенья.

— Жуть! Это же надо такое держать у себя дома, — пробормотала она, обращаясь к друзьям, — Надо же, не цикорий. Хотя учитывая, сколько Лерка на книги денег тратит, удивительно, что у нее вообще есть в доме съестное.

— Слушай, Зой, — к поискам еды подключилась Карина, не выдержавшая напряженной атмосферы прошедшей встречи, — Я тут вот что нашла, может, чаю сделаем?

— Покажи! О! Коньяк, пять звезд. Угу, причем три пририсованные. Ладно, подруга, надеюсь, для моего организма он не так опасен, как та муравьиная кислота в баночке.