Вадим Сухачевский - Сын палача

— И то правда — зачем? (Та же хитринка промелькнула в глазах короля.) Пускай себе поживет. Иное дело — долго ли?

«Сенаторы» заулыбались, из чего Юрий заключил, что и Викентию, и всем им, по какой-то дьявольской задумке монархов, жить все равно было предначертано недолго. Но это случится потом, да и то еще надо побарахтаться.

— Этого — тоже в кузов, — приказал король, и гвардейцы подхватили и понесли спящего Викентия. — Теперь — насчет вас… — обратился монарх к Кате и Юрию. — Ступайте отсюда и езжайте себе… Если доедете…

«Сенаторы» едва не расхохотались в ответ на веселую, судя по всему, шутку своего вождя.

Юрий и Катя в сопровождении гвардейцев двинулись к выходу.

— Вы отсюда не выберетесь, — услышал Васильцев шепот Вонмигласа. — Из этого лабиринта еще никто сам не выбирался. Но все же попытайтесь. Я вам, ей-богу, желаю удачи.

— Спасибо тебе, Вонмиглас, — кивнул Васильцев.

Теперь дьявольская задумка монархов была ясна. Но и просить о снисхождении он ни за что не стал бы.

Гвардейцы вывели их из залы и подвели к знакомой колымаге. Юрий заглянул в багажник. Спящие Викентий и Полина действительно лежали там.

Катя села за руль.

— Счастливого пути, — бросил один из гвардейцев.

Остальные гвардейцы прыснули со смеху. Всем им было ясно, сколь счастливым будет этот путь.

Минуты через две езды Катя сказала:

— Бензин почти на нуле. И фары садятся.

Да, пешком, не зная дороги из лабиринта, связующего два мира, которых не может быть, одинаково нелепых: наружный и его пародийный подземный дубликат. Значит, им суждено умереть где-то посредине между этими мирами.

Но пока машина еще двигалась, только вот куда? Каждая дорога имела по нескольку ответвлений, Катя сворачивала наугад, и спустя минут десять, увидев оставленную Васильцевым отметку на стене, они поняли, что сделали полный круг. Что ж, надо все начинать заново, хотя уже почти вслепую: фары горели едва-едва, высвечивая мечущихся по подземелью здоровенных крыс…

Ну-ка, вон туда они еще, кажется, не сворачивали…

Вдруг Катя резко затормозила. На дороге перед ними белел человеческий скелет.

— Небось лежит тут, бедолага, еще со времен Ивана Грозного, — сказала она.

— Эдак и его библиотеку найдем, — попытался пошутить Юрий. Потом добавил: — Вряд ли. Этот — недавний. Здешние крысы быстро все срабатывают.

— А откуда он тут?

— Тут, наверно, расстреливали недавно, — предположил Юрий. — Видишь, дырочка от пули в затылке. Этот, наверно, — из ежовских или ягодовских [28] Ежов — нарком госбезопасности (1937–1938 гг.), с именем которого связано страшное понятие «ежовщина». В ту пору было расстреляно около полутора миллионов человек. Ягода — его предшественник. .

— Тогда где-то недалеко должен быть выход.

— Вряд ли. Сейчас расстреливают, я слышал, где-то под Бутово, так что этот выход наверняка засыпали. Давай-ка лучше попробуем вон туда.

Машина свернула. И снова они увидели скелет. Снова свернули — и снова увидели. У всех дырочки в черепах. Да, поработали тут мощно…

И вдруг они услышали голоса, доносившиеся из-за одного поворота:

— Ну, и куда дальше, Сундуков?

— «Куда, куда!» На кудыкину гору!.. Я что, больше твоего знаю?

— Так ты ж завел. Ох, пропали мы, Сундуков, пропали!

— Но-но, Ухов, давай-ка без паники! Помнишь, кто ты есть? Ты есть сержант государственной…

— Да отстань, Сундуков! Ты скелеты видел?

— Ну!

— Гну! Вот и мы с тобой скоро будем такими же! Так что на…ть мне на эту «государственную», тут живыми бы выйти!..

— Но-но, разговорчики!

— Тсс! Слышь, машина!.. Эй, люди!..

Колымага уже сворачивала туда.

— Люди! Люди! Сюда! — завопили сержанты.

Подъехав к ним, Катя притормозила.

— Кто такие? Как здесь очутились? — строго спросил их Васильцев.

Тот, который Ухов, затараторил:

— Свои мы, свои, товарищ инженер! Слегка вот заплутались!

Тот, который Сундуков, кивнул, но предпочел промолчать.

Васильцев удивился:

— Вы меня знаете? Откуда бы? Мы вроде не знакомы.

— Да так… — замялся Ухов. — Это все в прошлом. Лично я туда, в контору , больше ни ногой! Только вытащите нас отсюда, товарищ инженер, Христом Богом вас молю! — И, вчистую забыв и про ВКП(б), и про НКВД, теперь только божился: — Христом Богом! Господом заклинаю — заберите! Господи Боже, Спаситель наш, выручи! — Уже было неясно, к кому он так обращается, к Васильцеву или к Тому, Кто на небеси. — Слова про вас никому не скажем! А ты как, Сундуков?.. Ну, говори!

Тот помолчал, помолчал, да вдруг и брякнул:

— Ну ее на …, эту контору ! Увольняюсь тоже. — И добавил более жалобно: — Выручите, товарищ инженер!.. Гм… Христом Богом будем за вас…

Это были уже не сержанты грозного НКВД, а два сломленных человека.

— Давайте тогда в кузов, — приказал им Васильцев.

Они впрыгнули туда с такой поспешностью, что он даже испугался — не придавили бы ненароком Полину и Викентия. Если бы спасенные знали, что их спасители знают путь наружу ничуть не лучше, чем они сами!

Машина снова тронулась. Ехали по наитию, бог весть куда. Фары уже почти не светили. Задник, отделяющий салон драндулета от багажника, был отломан, поэтому Васильцев слышал там, в багажнике, перешептывание сержантов:

— Так ты, Ухов, точно решил — из конторы ?

— Да … ее я хотел, эту твою контору ! Я теперь вольный человек!

— И рапорт не будешь писать? Я имею в виду — насчет сегодняшнего.

— Да … я подотру этим рапортом?.. А ты как, Сундуков?

Тот с полминуты молчал, потом сказал решительно:

— Я тоже. Пусть подотрутся!

И Юрий понял, что выживут они с Катей или нет, но, по крайней мере, эти две человеческие души ими спасены. Потому что там, в багажнике, уже ехали обычные люди, со своими маленькими слабостями. Ну, конечно, малость заплутавшиеся когда-то в жизни, но с кем не бывает?

…Юрий первым увидел.

— Стоп! — сказал он.

Катя остановила машину.

Да, это был их кот Прохор, такого не спутаешь ни с каким другим котом.

Прохор бросился к ним, замурчал, стал тереться боками о Катину юбку.

— Кися, кися… — гладила его Катя. — И как же ты нас нашел? — Она повернулась к Юрию: — Как он из дому выбрался? И зачем?

— Все просто, — пожал плечами Васильцев. — Отчего-то он невзлюбил Афанасия, вот и не захотел оставаться с ним один на один. Окно было открыто; ну а сигануть даже с шестого этажа ни для какого кота не проблема. А вот как нашел…

И тут Катя высказала догадку:

— Да это же Афанасий его на нас и навел!

— Ну тебя! — отмахнулся Юрий. — Просто выпрыгнул сразу, как только мы вышли из дома, и шел за нами. Ну а найти вход в лабиринт ни для одного уважающего себя кота не проблема. И вообще…