Ирина Сергиевская - Москва таинственная. Все сакральные и магические, колдовские и роковые, гиблые и волшебные места

Коренной москвич (в прошлом химик) Николай Васильевич Листратов рассказывал, как однажды вечером ехал по Малой Бронной мимо Патриарших прудов и вдруг ощутил приступ непонятного ужаса. Старенькая шестерка предательски заглохла, а перед капотом из-под земли ударила струя прозрачного пара. Этот туманный столб походил в свете фар на призрачную фигуру человека. Привидение несколько раз взмахнуло руками и растаяло. А в небо поплыла цепочка небольших светящихся огненных шариков, похожих на мыльные пузыри. Перед капотом был ровный асфальт без провалов и трещин. Откуда же пар, а тем более, огненные пузыри?

Николай Листратов вспоминает: «Вернувшись домой, долго ломал над всем этим голову. А жена вдруг открыла томик Булгакова и ахнула: “Это Воланд вернулся!”». Вспомните роман «Мастер и Маргарита»: «Берлиоза охватил необоснованный, но столь сильный страх, что ему захотелось тотчас же бежать без оглядки. Берлиоз тоскливо оглянулся, не понимая, что его напугало. И тут знойный воздух сгустился перед ним, и соткался из этого воздуха прозрачный гражданин престранного вида».

По мнению исследователей, слово «Патриаршие» напоминает еще и о библейских патриархах. В этом слове как бы скрыт вход во временной тоннель, ведущий в эпоху Пилата. Это слово – своеобразная машина времени.

Так что не случайно Булгаков «устроил» здесь встречу советских писателей с Воландом. Мастер описал в романе небывало жаркий вечер первого дня, когда Воланд со свитой прибыли в Москву, так как сатану традиционно связывали с адским пламенем. Это не та жара, которую могли бы предсказать метеосводки, – это жар адского пламени, предшествующий появлению дьявола. Воланд знает об этом своем свойстве. Он знает, что литераторы устремятся к прудам, к воде, как звери на водопой. Вот там-то, на прудах, он их и изловит. Но по иронии судьбы, жизнь тут же откликнулась на фантазию писателя. 1 мая 1929 года, судя по газетным сообщениям, в Москве наблюдалось резкое аномальное потепление.

Сатана появляется в Москве с запада, в тот самый момент, когда Берлиоз доказывает Бездомному, что Бог – миф, выдумка. Сатана является на голос богохульства. Он въехал в Москву со стороны расположенной рядом площади Маяковского, которая до 1935 года называлась Триумфальной. Через Триумфальную арку («Царские врата») в Москву въезжали российские императоры. Царь преисподней, по законам булгаковской фантазии, въехал в «пролетарскую столицу» через незримую триумфальную арку и проник на Патриаршие через пустой скверик между Садовым кольцом и Ермолаевским переулком. Незадолго до описываемых событий здесь была снесена Ермолаевская церковь, давшая название бывшему Коровьему переулку.

В месте разрыва охранного магического Садового кольца и явился москвичам Воланд со своей разгульной свитой. Дьявол и его слуги приземлились на месте резиденции церковного владыки. В атеистической Москве конца 1920-х годов само название Патриаршие звучало горькой насмешкой. Патриаршая козья слобода! Козел издревле был символом и животным дьявола. Получается – богочертовское место. Наконец, Воланд притянут еще и чародейским остатком средневекового Козьего болота, по сути, следом чертова копыта!

Зачем Воланд и его свита явились в Москву? Ответ на этот вопрос дает сам Сатана во время сеанса черной магии в театре «Варьете». Он заявляет, что хотел узнать, насколько жители Москвы изменились внутренне за последнее время. Потусторонние силы обнажают человеческие слабости, разоблачая людские пороки. Как только они обнаруживают в душе человека червоточину, он становится их легкой добычей.

По мнению самого мистического писателя, мир поделен между Богом и Дьяволом. Они заодно правят миром. Нам не жаль ни провокатора барона Майгеля, ни буфетчика с его осетриной второй свежести, ни даже председателя земного ада под именем МАССОЛИТ. Шутовская свита Сатаны непостижимым образом воюет на стороне высшей справедливости против алчности, подлости, низости, трусости и прочих смертных грехов человека.

Сатана явился в Москву для страшного суда. Но суд Сатаны не состоялся. Новые москвичи оказались недостойны даже суда, все обошлось серией хулиганств и пожаров.

От трех Поганых прудов со временем остался один. По старинной легенде, в злополучном 1666 году в этом самом пруду появился сом-людоед – нечто, что поедало коз, которые паслись на берегу. Подойдут козы к пруду водицы испить – и одной, а то и двух не хватает. Как сквозь землю провалились. Так родилась версия с сомом, которого в XVII веке окрестили «Бегемотом» – то есть «демоном обжорства», «демоном желаний желудка».

Несколько лет назад здесь произошел необъяснимый случай. Один разбогатевший москвич решил отпраздновать на Патриках свой день рождения. Ресторанами да кабаками-то уже никого не удивишь, а тут целый пруд в твоем распоряжении. Новый русский – заядлый рыбак – привез накануне праздника три огромные цистерны с рыбой и запустил всю рыбу в пруд. В воскресенье выдал друзьям удочки – ловите, мол. За целый день не поймали ни одной рыбки. Он не поленился, вызвал водолазов, те прочесали все дно и обнаружили, что рыбы в пруду нет. Именинник свалил всю вину на пьяных и голодных бомжей, но эксперимент через недельку повторил. Только на этот раз вокруг пруда охрану поставил. То ли «братки» были голодными, то ли местные жители, непонятно. Но рыба снова исчезла. Опять мистика или проделки вездесущего Бегемота?

Старожилы рассказывают, что вскоре после войны мальчишки решили искупаться в пруду, но один из них на глазах пошел ко дну. Дети, испугавшись, разбежались по домам и сознались только вечером, когда обезумевшие от горя родители бросились искать сына. Вызвали водолазов, прочесали все дно – ребенка так и не нашли. До сих пор в отделении милиции лежит дело о пропаже этого мальчика.

Любопытную историю рассказал известному краеведу Л. Н. Ожерельеву вагоновожатый, а в прошлом фронтовик Василий Стаценко. Однажды ночью в июне 1941 года Василий со своей возлюбленной Марией прогуливались вокруг легендарных прудов. Влюбленные решили устроить ночные купания. Доплыв до середины, юноша потерял сознание и очнулся лишь на берегу. Девушки рядом не было.

Вот как об этом рассказывал сам Василий: «На середке голову мою буйную закружило, ноги заплело. Тону… Смутно помню, как Мария пыталась помочь. И вот лежу на берегу. И ее рядом нет. Звал, метался… Ночь. Что поделаешь? Три дня Марию искали. Неприятности с законом у меня были. Что они в сравнении с моим личным горем? Сгубил драгоценную душу. В ночь на 20 июня на берег пришел. Думаю о ней. И вдруг увидел ее! …Как живая! Темно, но ясно Марию вижу, отчетливо слышу голос ее: “Вернешься с войны – вернешься ко мне”».