Стивен Кинг - Ночная смена [сборник; litres]

– Понятно, – безучастно кивнул Моррисон.

– Мы не используем никаких лекарств и специальных диет, не используем методик самовнушения. И выставляем счет за услуги только по истечении года, прожитого вами без сигарет.

– Поразительно! – удивился Моррисон.

– А разве мистер Маккэнн вам не говорил?

– Нет.

– Кстати, как у него дела? Все в порядке?

– Да.

– Чудесно. Просто замечательно. А сейчас… я попрошу вас ответить на несколько вопросов, мистер Моррисон. Они могут показаться чересчур личными, но мы гарантируем полную конфиденциальность.

– И что это за вопросы? – поинтересовался Моррисон.

– Как зовут вашу жену?

– Люсинда Моррисон. В девичестве Рэмси.

– Вы любите ее?

Моррисон удивленно посмотрел на Донатти, но его лицо выражало лишь крайнюю предупредительность и учтивость.

– Разумеется!

– У вас когда-нибудь были семейные проблемы? Возможно, вы какое-то время жили врозь?

– Какое отношение это имеет к желанию бросить курить? – поинтересовался Моррисон. Ответ прозвучал слишком резко, но ему ужасно, просто невыносимо хотелось курить.

– Поверьте – самое прямое, – сказал Донатти.

– Нет, никаких проблем не было. – Хотя в действительности их отношения в последнее время не были совсем уж безоблачными.

– У вас один ребенок?

– Да. Элвин. Он в частной школе.

– В какой именно?

– А вот на этот вопрос я отвечать не стану, – угрюмо отрезал Моррисон.

– Ладно, – сразу же уступил Донатти и обезоруживающе улыбнулся. – На все свои вопросы вы получите ответы завтра после первого сеанса терапии.

– Отлично! – Моррисон поднялся, желая уйти.

– И последний вопрос, – остановил его Донатти. – Вы не курили больше часа. Как вы себя чувствуете?

– Нормально, – солгал Моррисон.

– Чудесно! – воскликнул Донатти и, обойдя стол, открыл дверь. – Сегодня можете курить сколько хочется, а после завтрашнего сеанса вы уже не выкурите ни одной сигареты.

– В самом деле?

– Мистер Моррисон, – торжественно произнес Донатти, – мы это гарантируем.

На следующий день ровно в три часа он сидел в приемной фирмы «Больше не курим». С самого утра он терзался сомнениями: может, лучше вообще не приходить на встречу, назначенную секретаршей перед уходом? Или все-таки проявить волю и дать им шанс показать, на что они способны?

В конце концов, вспомнив слова Джимми Маккэнна о том, как у него все изменилось, он решился. Его собственную жизнь точно следовало изменить. И еще его терзало любопытство. Прежде чем зайти в лифт, он выкурил сигарету до самого фильтра. Жалко, если она окажется последней, поскольку никакого удовольствия от курения он сейчас не испытал. На вкус сигарета показалась отвратительной.

На этот раз ждать долго не пришлось, и, когда секретарша предложила Моррисону пройти, Донатти уже был рядом. Он протянул руку, здороваясь, и хищно, как показалось Моррисону, улыбнулся. Ему стало не по себе и снова захотелось курить.

– Пройдемте со мной, – пригласил Донатти и привел его в знакомую комнату. Он сел на один стул, а Моррисон занял другой.

– Я очень рад, что вы пришли, – начал Донатти. – После первой встречи многие перспективные клиенты нередко изменяют планы и не приходят. Они вдруг понимают, что не так сильно хотят избавиться от этой привычки, как им казалось. Работать с вами будет для меня удовольствием.

– И когда начнется лечение? – Наверное, здесь используют гипноз. Точно используют.

– Оно уже началось. С того момента, когда мы обменялись рукопожатиями. У вас есть с собой сигареты, мистер Моррисон?

– Да.

– Вы не отдадите их мне?

Пожав плечами, Моррисон протянул пачку Донатти. В ней все равно оставалось две или три сигареты. После чего тот, улыбаясь и глядя Моррисону прямо в глаза, вдруг сжал кулак и начал колотить им по пачке, которая тут же расплющилась. Оторвавшийся кончик сигареты отлетел в сторону, а табачные крошки рассыпались. В закрытой комнате звук ударов казался очень громким. С яростью круша пачку, Донатти по-прежнему продолжал улыбаться, отчего у Моррисона поползли мурашки по коже.

«Наверное, именно такого эффекта они и добиваются», – подумал он.

Наконец Донатти перестал колотить по столу, собрал ошметки пачки и выбросил в урну.

– Вы даже не представляете, как мне это нравится. Я в бизнесе уже три года, а удовольствие так и не приелось.

– В плане лечения это вряд ли что-то изменит, – мягко произнес Моррисон. – В вестибюле вашего здания есть киоск, где продаются любые сигареты.

– Вам виднее, – не стал спорить Донатти и сложил руки на груди. – Ваш сын Элвин Доус Моррисон находится в интернате Паттерсона для неполноценных детей. Он родился с нарушением деятельности головного мозга. При коэффициенте умственного развития 46 он практически необучаем. Ваша жена…

– Как вы это узнали? – взвился Моррисон. Он был поражен и взбешен. – Какое вы имеете право совать нос в…

– Мы знаем о вас очень много, – ровным голосом произнес Донатти. – Но как я и говорил, все это останется в тайне.

– Я немедленно ухожу отсюда, – с трудом выговорил Моррисон и поднялся.

– Прошу вас задержаться еще ненадолго.

Моррисон внимательно посмотрел на куратора.

Донатти явно не испытывал никакой неловкости. Более того, казалось, сцена даже забавляет его. Было видно, что он наблюдал подобную реакцию десятки, а то и сотни раз.

– Хорошо. Но надеюсь, что это будет не напрасно.

– Могу вас в этом заверить. – Донатти откинулся на спинку стула. – Я говорил вам, что мы – прагматики и нам отлично известно, как трудно излечить человека от табачной зависимости. Частота рецидивов достигает почти восьмидесяти пяти процентов, а это выше, чем у наркоманов, принимавших героин. Это чрезвычайно сложная проблема. Чрезвычайно .

Моррисон бросил взгляд на урну. Одну сигарету, даже в деформированном виде, еще можно было использовать по назначению.

Проследив за его взглядом, Донатти искренне рассмеялся, достал из урны сигарету и раскрошил пальцами.

– В законодательные собрания штатов иногда поступают законопроекты об исключении сигарет из рациона содержания заключенных. Подобные инициативы неизменно проваливаются, а в тех редких случаях, когда их принимали, в тюрьмах вспыхивали мятежи. Представляете, мистер Моррисон, настоящие мятежи !

– Меня это не удивляет, – заметил Дик.

– Однако давайте задумаемся вот над чем. Когда человека отправляют за решетку, его лишают привычного образа жизни, свободы передвижения, возможности вести нормальную половую жизнь, у него нет доступа к спиртному. И никаких бунтов, во всяком случае, на фоне общего количества тюрем. Но стоит лишить заключенных курения и – бам! – Для убедительности Донатти с размаху стукнул кулаком по столу. – Во время Первой мировой войны, когда в Германии был дефицит сигарет, никого не удивляло, что немецкие аристократы не гнушались подбирать окурки из грязи. А во время Второй мировой многие американки перешли на трубки, поскольку не могли достать сигарет. Потрясающе интересная проблема для прагматиков, мистер Моррисон!