Андрей Киселев - В шаге от Рая

В субботу Александр по заведенному личному графику пропадал в библиотеке. Он снова рылся в библиотечном городском архиве. Он в ней торчал часов с девяти, прямо с открытия и перемолотил здесь руками и глазами уже все, что мог, но вот найти нужную книгу никак не мог.

Было уже два часа дня, а он все не вылазил из библиотеки.

— Но ведь, говорили, же, что есть! — он сказал сам себе громко вслух и возмущенно. Он упорно искал нужное издание по эзотерике и мистике за двухтысячный год — Обманщики! Эти библиотекари! Чтоб их!

Вот так каждый раз нужно никого, не спрашивая самому все искать!

Хорошо хоть я здесь на хорошем счету и в архив пускают. Этот ряд архива библиотеки был забит до верха обо всем, что связано с иными мирами и уфологией. Но его интересовали конкретные вещи. Он искал редкие почти в единичном экземпляре издания Блаватской и еще ряда известных мистиков и эзотериков. Он все, что было известное, уже все перечитал и переизучил до дырок в обложке. Вместе со своим знакомым экстрасенсом и медиумом Яковом Могильным Александр занимался теориями проникновения в иные пространства и общением с духами. У них были свои даже контактеры и они имели уже колоссальный опыт в своих таких вот экспериментах и изысканиях. Совершенно повернутые на этом деле они даже не испытывали страха перед неизведанным. Как чокнутые, они только этим и жили вдвоем как умалишенные фанаты теоретики загробной потусторонней жизни. Вся их одинокая теперь в этом шумном городе жизнь была заключена только в этом. Его друг Яков Могильный был одиноким по жизни типом и жил только своей работой местной гадалки и экстрасенса. Это его не дурно кормило и на хлеб с маслом каждый раз всегда хватало. У него была даже по всему городу расклеена на каждом баннере и стенде реклама его рабочего студийного офиса, чем он и жил. И жил весьма не плохо. Александр же был тоже одиноким человеком, но судьба его была немного иной в прошлом. Он был когда-то семейным человеком, имел книжный бизнес. Поэтому любил книги и был подкован в этом как надо.

Но позже его младший брат пропойца Виталик промотал его книжную фирму «Книжный мир» и продал, чуть ли не за бутылку своему коллеге по бизнесу. Александр доверил ему эту фирму, а он прожег ее и по-прежнему пьянствовал. Они с ним практически не общались и даже враждовали. Особенно когда у них умерла мать, сыновья возненавидели друг друга на почве передела материной квартиры. У Александра на Виталика была постоянная озлобленная обида еще и за мать. Он сам ее на свои собственные сбережения и хоронил. А брат плевал на все и только и думал со своей такой же, как и он, супругой отжать материнскую у него квартиру. Александр был крепким по комплектации еще не старым лет так сорока девяти мужчиной. Он занимался спортом и имел даже свой спортзал, где занимался в основном теперь один раскачкой мышц. Он в молодости служил в армии в разведроте при ракетной части, где-то за Байкалом, откуда все и пошло и на гражданке все и продолжилось. Так, что он был достаточно силен и мало кто об этом его достоинстве знал, кроме, пожалуй, наверное, брата алкаша Виталика и этого медиума и экстрасенса его друга Якова Могильного. У Александра была в прошлом жена, но опять, же жить с ней у него не вышло на почве семейных проблем и неурядиц и проблем с их общим сыном. Думается долго рассказывать обо всем в жизни Александра смысла нет и нет смысла в это описание углубляться. Главное что он теперь был вольная птица и занимался сам собой и изучал эзотерику и мистику как и его друг Могильный. Вот и теперь пока он рылся в библиотеке, тот под гипнозом занимался какой-то старушкой пришедшей к нему со своими возникшими жизненными проблемами. Он ввел ее в обычный, несложный гипнотический транс. И копался в ее прошлом, и настоящем, где-то на уровне подсознания, в ее старушечьей голове, ища затерявшегося в ее старой памяти где-то там под старческим склерозом старика мужа. Пытаясь завязать с ним связь с иного измерения из загробной жизни. Старуха лежала на кушетке перед ним, а он сидел рядом с ней в удобном кожаном кресле и они оба бродили по ее воспоминаниям еще давнишней молодости. Надо сказать сразу это была не очень приятная для него работа.

Копаться в мозгах старухи, и он старался побыстрее от нее отмазаться. Он неожиданно для себя вдруг каким-то краем зацепил какой-то странный мир. Именно под гипнозом этой дряхлой старухи. Этот непонятный мир из древнего корявого какого-то уродливого леса. Здесь в ее старческих мозгах. И это куда более заинтересовало Якова Могильного. — «Откуда это могло взяться у нее?» — подумал с нескрываемым интересом, он вместе с ее старушечьей памятью путешествуя по иному миру и ища умершего ее старика деда. — «Это совсем что-то иное? Это не загробный мир!» — он говорил себе. И продолжал смотреть на странное живое, наполненное текущим как медленная река по земле белым туманом изображение. Он бросил уже искать того мужа старухи умершего бог знает уже когда старика и задал спящей под гипнозом старухе вопрос.

— Скажите, пожалуйста, Маргарита Львовна что это? — он сказал ей там в ее голове и показывая на черный в кривых вывернутых наизнанку ветках странный и страшный лес.

— Это сон милок, мой сон — ответила она.

— Сон говорите, а что за сон? Если не секрет, Маргарита Львовна? — переспросил он ее.

— Сон моей молодости — ответила она ему — Он постоянно со мной и иногда я его вижу.

— Говорите, молодости — удивленно спросил Яков Могильный.

— Да — ответила спящая снова старуха — Я его видела и была в нем еще молодая.

— Да, а теперь что же не заходите туда? — он продолжил расспросы — Ну, так по старой памяти.

— Нет, и зачем? — ответила она ему — Я несколько раз была там и теперь дороги мне туда нету — старуха под гипнозом логично и хорошо и четко отвечала на все и любые задаваемые ей вопросы.

— Говорите, Маргарита Львовна. Нет дороги, и почему? — поинтересовался Яков.

— Он не пускает меня больше к себе — ответила старуха — Я уже старая.

— Не пускает, потому, что уже старая? — настаивая ее спрашивать, спрашивал Яков — Кто не пускает, Маргарита Львовна?

— Любовник моей молодости — ответила, ему даже не скрывая, старуха.

— Мой милый красавец Элоим! — она заулыбалась во сне и задышала тяжко старой старушечьей грудью.

— Кто этот Элоим, Маргарита Львовна? — все больше заинтересовываясь расспросами, продолжал старуху спрашивать Яков.

— Ангел любви моей. Давнишней любви. Когда я еще бегала по тому лесу к нему молодая — она словно вспоминала те путешествия, и свою с тем ангелом любовь, уже совсем забыв про своего покойного старика — Боже, что это была за любовь! — продолжала во сне старуха — Что за чудесная любовь! Только я, и только он. В том лесу и в том каменном храме на каменном ложе любви! Еще эта Изигирь! — она как-то задергалась на кушетке лежа, и лицо старухи перекосилось, словно от чудовищного ужаса. Она резко замолчала и затряслась. Руки ее задергались в припадке.