Вольфганг Хольбайн - Бремя Могущества

Я не был уверен, что снова смогу отыскать этот дом, но, как ни странно, как раз благодаря темноте я и смог его обнаружить. Ведь тот первый и единственный раз, когда я побывал там, пришелся именно на темное время суток, и по пути туда и обратно глаз мой вольно или невольно фиксировал отдельные детали, и не прошло и получаса, как я уже стоял перед этим обшарпанным фасадом и в страхе озирался по сторонам. Теперь я был несколько ближе к порту, и вместе с порывами ветра сюда долетал смрад пожара и крики пожарных и зевак. Наверняка там сейчас собрался — без преувеличения — весь город. Судя по всему, им придется до утра тушить огонь. Этого времени нам с лихвой хватит…

На всякий случай я еще раз осмотрелся, потом решительно толкнул дверь и вошел в дом. Лестница на этот раз показалась мне еще более убогой и замызганной, чем в первый раз, и после холодного ночного воздуха вонь здесь была почти нестерпимой. Бесшумно закрыв за собой дверь и надвинув поглубже шляпу на случай неожиданной встречи на лестнице, я двинулся по ступенькам наверх.

Дойдя до узкой двери в конце коридора, я снова остановился. Вдруг мне пришли на ум сотни всевозможных мелких деталей, обстоятельств, которые, как мне казалось, я не учел и которые неминуемо должны были подвести меня. На какое–то мгновение я уже готов был повернуться и бежать отсюда сломя голову. В конце концов, решил я, мне все же повезет, и я достану повозку и лошадей — не зря же я, черт возьми, большую часть своей сознательной жизни провел среди воров и головорезов!

Но я так и остался стоять. Ведь речь шла не только о повозке: если мы действительно хотели выбраться из города, нам необходим был кто–то из местных, кто согласился бы помочь нам. Я положил ладонь на дверную ручку и, помедлив, решительно толкнул ее. Дверь открылась, и я снова оказался в этой квартире.

Слава Богу, здесь не было никого из посторонних. Миссис Уинден сидела на краю кровати дочери, склонившись над девочкой с белой салфеткой в руках, которой она, по–видимому, только что отерла лоб ребенка. Когда я открыл дверь, она повернулась ко мне, но поначалу не испугалась, однако, присмотревшись, замерла в оцепенении.

Я буквально бросился к ней. Когда она опомнилась и поняла, кто перед ней, то была уже готова поднять крик, но я быстро и не очень деликатно зажал ей рот.

— Прошу вас, — зашептал я, — Не надо кричать, миссис Уинден, ничего дурного я вам не сделаю!

Несколько секунд она пыталась бороться со мной, но сопротивление быстро угасло, и глаза ее расширились от изумления. Выражение недоумения на ее лице постепенно сменялось ужасом. Я слегка ослабил хватку, но ладонь моя по–прежнему зажимала ей рот.

— Обещайте мне, что не будете кричать, — быстро проговорил я. — Прошу вас, миссис Уинден, умоляю! Я только хочу, чтобы вы выслушали меня.

Она кивнула, но я не отпускал ее.

— Вы обещаете? — спросил я еще раз. На этот раз ответ ее последовал не сразу — она просто закрыла глаза, что должно было означать согласие. Я медленно убрал свою ладонь, но был готов снова тут же заткнуть ей рот в случае надобности.

Женщина, чуть отпрянув от меня, молчала, глядя на меня расширенными глазами от ужаса.

— Что… что вы от меня хотите? — испуганно зашептала она. — Что вам здесь нужно?

— Ваша помощь, — ответил я. — Нам нужна ваша помощь, миссис Уинден.

— Моя… — она не договорила. Ее руки судорожно сцепились. — Как вы оказались здесь? — чувствовалось, что женщина едва пришла в себя от изумления. — Вы же погибли или нет? Я слышала, что вы… что вас…

— Убили? — Я покачал головой, потом прошествовал к двери и плотно прикрыл ее. — Так все здесь думают, миссис Уинден, но это, как видите, не так. Нам удалось спастись. А теперь нам нужна помощь.

— Помощь? Моя помощь? — Слова эти прозвучали криком души. Она принялась трясти головой. — У меня с вами никаких дел быть не может. Идите. Идите отсюда. Я всего лишь жалкая, бедная женщина. Чем я могу вам помочь? Да и не стану.

Какое–то время я молча смотрел на нее, потом подошел поближе и стал рядом с кроватью, где спала девочка. Миссис Уинден тут же загородила мне дорогу. Я заметил, что ее трясет от страха, но желание защитить дочь пересиливало. Остановившись, я посмотрел через ее плечо на неподвижно лежавшую девочку. Лицо Салли по–прежнему, как и в прошлый вечер, было бледным и исхудавшим, а дыхание шумным и прерывистым, но теперь самое страшное было позади, и ей оставалось лишь перебороть горячку.

— Вы обязаны нам помочь, миссис Уинден. За вами долг, — тихо произнес я.

От этих слов она вздрогнула и съежилась, точно от удара. Губы ее дрожали, и взгляд беспокойно заметался между мною и дочерью. Она не произнесла ни слова.

— Вы обязаны нам помочь, миссис Уинден, — повторил я. — Если бы не помощь Говарда, то вашей девочки давно бы не было на свете. А теперь настала наша очередь просить вас о помощи. — Говоря эти слова, я чувствовал к себе такое отвращение, которого мне еще не доводилось переживать ни разу за всю мою жизнь, и я видел, как слова эти разили наповал бедную женщину. Но иного выхода у меня не было — речь шла о жизни Рольфа.

— Прошу вас, — добавил я уже тише и, даже в первую секунду и сам не заметив этого, с мольбой в голосе. — Мне очень не хочется в таком тоне говорить с вами, но если вы нам не поможете, один из моих друзей погибнет.

Она молча уставилась на меня. Губы ее дрожали, в глазах стояли слезы, а пальцы нервно теребили платье на груди. Вперив взгляд в пол, она судорожно глотнула несколько раз, бросила украдкой взгляд на дочь, потом снова посмотрела на меня и тяжело вздохнула.

— Что вам нужно? — спросила она после долгой паузы. — Ума не приложу, чем я могу вам помочь. У меня нет телеги, которую я могла бы дать вам. Что вам от меня может понадобиться? Для чего вам мучить меня?

— Я… не собираюсь заставлять вас страдать, — ответил я. Почему ее слова так пугали меня? — Я не пришел бы сюда, если бы не крайние обстоятельства, можете мне поверить.

И снова она умолкла, и снова от ее взгляда у меня похолодела спина.

— Это… это правда, что вы подожгли порт? — вдруг спросила она. — Вы, вместе с вашими друзьями?

— Я? — Эти слова меня настолько поразили, что я даже рот раскрыл. — Да это же бред какой–то! Мы…

— Кто вы такие? — спросила миссис Уинден. — Вдруг она стала совершенно спокойной тем жутким, скованным, напоминающим паралич спокойствием, за которым обычно скрывается апофеоз паники. — Кто вы такие? Вы и ваши друзья?

— А что вам о нас приходилось слышать? — спросил я.

— Говорят, что вы — колдун, мистер Крейвен, — абсолютно серьезно заявила миссис Уинден. — Говорят, что вы в сговоре с дьяволом. Это… это правда?

— Чушь, — коротко бросил я, но по ее лицу видел, что вот именно этого и не стоило говорить, и как можно спокойнее добавил: — Это неправда, миссис Уинден. Я… я ничего сейчас вам не могу объяснить, но ни с кем ни в каком сговоре мы не состоим, ни с чертом, ни с дьяволом и ни с кем–нибудь еще. А что касается пожара в порту, так не мы его виновники, скорее наоборот, жертвы. Во всяком случае, чуть не стали ими. Эти… люди, которые вдруг пожелали нашей смерти, выплеснули керосин в воду, чтобы сжечь нас. А огонь распространился на весь порт. В чем уж тут наша вина?