Роман Шалагин - Гнев Земли (СИ)

Дойдя до конечной точки на севере, волна развернулась и двинулась с востока на запад. Когда крушить было уже нечего, дрожь земли унялась, яркий свет вспыхнул еще раз и исчез. Воцарившаяся тьма показалась еще более черной и зловещей, чем прежде.

Закрытая территория НИИ атомной промышленности, 4:40.

Положение окруженных на крыше «ЗиЛа» было почти критическим. По непонятным причинам машину засасывало вглубь, тряска и периодические вспышки яркого света мешали Татаурову как следует прицелиться. К тому же два огромных зверя все время кружились вокруг, не делая остановок.

– Нас трое, их двое, - строил прогнозы Гусев, - У одного из нас есть шанс.

– Я, в общем-то, везучий, - вздохнул протяжно Лостопадов.

От напряжения у лейтенанта дрожали руки, глаза слезились от бесконечной перемены освещения и постоянного прицеливания.

– Заткнитесь, или я пристрелю вас обоих, потом сброшу этим тварям на съедение, может, они насытятся и уйдут!

Подобная перспектива угомонила болтунов, но ненадолго, не прошло и минуты, как они оба в один голос стали понуждать своего командира к активным действиям.

– Стреляйте, товарищ лейтенант, - тараторил Гусев, - Пусть и мимо, может, хоть звук их отпугнет.

– В харю им, в харю пульните, - давал дельные советы Лостопадов.

Татауров, уже не имея сил ругаться, молча выстрелил дважды почти без паузы. Выбранный им зверь странно дернулся и молча растворился в тени, второй хищник также скрылся в темноте.

– Ура-а-а! – завопил Гусев, - Попали, товарищ лейтенант! Так ему, этому уроду на четырех лапах!

– В самое яблочко, товарищ лейтенант! – вторил Лостопадов.

Татауров не был уверен в том, что поразил цель, поэтому не впал в эйфорию, как его солдаты.

– Тише вы, че скачите, как мамонты? Машину и так засасывает, а вы ее сверху трамбуете. Лучше смотрите по сторонам.

Ливанул дождь, видимость и без того плохая приблизилась почти к нулевой. Гусев забеспокоился и спросил:

– Почему эта тварь не пискнула хотя бы?

– Высокий порог болевой чувствительности, - лязгая зубами от холода, важно заявил Лостопадов.

– Не умничай, - возмутился эрудированности сослуживца Гусев, - Я видел твое личное дело, у тебя всего-то девять классов, да и те в какой-то вечерней школе.

– Да тебя самого из шараги выпнули!

– Это на последнем курсе было, химичка меня невзлюбила и завалила на экзамене!

Татауров, чтобы не поддаться искушению, щелкнул предохранителем.

– Заткнитесь оба! От нас до земли чуть больше метра – теперь мы доступны для прыжков. Из-за шума дождя и так ничего не слышно, вы еще орете, академики х…вы. Приказываю смотреть кругом на триста шестьдесят градусов и слушать!

Воцарилась тишина. Было слышно, как машина по-прежнему медленно погружалась в раскисшую почву. В лесу периодически вспыхивал желтый свет, ливень же все возрастал. Присутствие невидимых хищников где-то рядом ощущалось всеми тремя людьми, столпившимися на мокрой и скользкой крыше.

Прыжок был ожидаем, но неожиданен. Огромная мокрая туша разорвала сплошную стену воды. Громадный черный зверь сшиб с крыши Татаурова и упал вместе с ним в грязь. Пистолет брякнул об железо, Гусев подхватил его с мокрой крыши и расстрелял все оставшиеся в магазине патроны наугад. Лостопадов ударил его по руке:

– Идиот, лейтенанта зацепишь!

– Ты думаешь, он еще жив?! – заорал в ответ Гусев.

– А ты докажи, что мертв! И потом ты же все пули кончал, а вторая обойма у «летёхи» осталась!

Дальнейший конфликт потушила очередная мощная вспышка света. Вслед за ней бешено задрожала земля, в воздух взмыла колючая проволока со столбами, сторожевые вышки, заброшенные сторожевые помещения, площадки, брошенная техника. Бетонные площадки и ячейки могильников разлетались обломками серой пыли.

Неудержимая мощь крушила железо, цемент, кирпич, шлакоблоки, плиты, вздымая их вверх. Воцарилась секундная пауза, затем последовала ярчайшая вспышка и земля исторгла из своего чрева бочки и герметические контейнеры с отравой, что многие годы хоронили в ее недрах.

Ядовитая начинка разлетелась на сотни метров, ломая и круша окружающую растительность. Взрывная волна смела Гусева и Лостопадова, закружила в воздухе, как невесомый мусор, а затем швырнула в сторону. Не будь накануне затяжного ливня, они, несомненно, бы убились или изувечились, но по воле ненастья оба смачно грохнулись в раскисшую жижу.

9 км на северо-восток от Ворошиловки, 5:01.

Маянову и прежде доводилось уходить от погони, бежать от преследования ментов, разгневанной братвы, от киллеров, беспредельщиков преступного мира. Стреляли в него, ножи метали, пытались давить всем, что движется от мопеда до комбайна, гранаты подкладывали в машины, дом поджигали.

Не раз под самой смертью ходил Ковбой, сам едва на тот свет не угодил, но и других туда сопровождал в достаточных количествах. Но ни один из тех случаев не походил на нынешний. На Ковбоя охотились и, несомненно, должны непременно убить. Он был вне зоны своего влияния и авторитета. Пустой, мокрый и ночной лес – это не город, где легко затеряться, достать транспорт и оружие.

За ним гнались не менты, которые давно потеряли положенную им спортивную форму и профессиональную хватку, а также умение владеть оружием и мозгами. Их хватало лишь на крутые меры по отношению к алкашам и на то, чтобы останавливать машины среднего класса россиян, дабы обогатиться за счет штрафа.

Его преследовали не «братки», которых можно было «кидать» вновь и вновь, главное, вовремя менять «крышу» и хозяев; его настигали не бешеные чечены или хвастливые дагестанцы. В конце концов с кавказцами, даже с киллерами, можно договориться, нужно лишь угадать с суммой и временем.

Ковбоя настигали два неутомимых, мохнатых зверя, непонятной породы. Они сторонились света, все время возникали и исчезали во тьме, будто и сами являлись ее порождением. Он постоянно видел лишь две тени огромных размеров и их желтые глаза.

Маянов понял, что дальше бежать не сможет, погоня, длившаяся почти час, отняла все его силы. Оставалось лишь упасть и ползти дальше, либо остановиться и достойно принять смерть. Оба варианта не устраивали Ковбоя. Подыхать, трусливо уползая на брюхе, ему претила гордость, а умирать в честном бою не хотелось, ибо все его существо хотело только одного – жить.

Он остановился у огромной сосны, время проделало в ней нишу, Ковбой уперся в нее спиной, тыл был на время обезопасен. Он схватил валявшуюся под ногами дубину и приготовился к схватке. Взгляд его затравленно блуждал вокруг, ища дерево с ветвистыми ветками, куда можно было бы взобраться, но одни лишь гладкоствольные сосны попадались взору.