Роман Шалагин - Гнев Земли (СИ)

Первый зверь атаковал без хитрости и промедления – мощным прыжком в лоб. Ковбой лишь успел поднять руки, выставив палку как импровизированное копье – это движение, неосознанное, рефлекторно, спасло человеку жизнь. Хищник еще в прыжке раскрыл пасть, и сам напоролся глоткой на расщепленную дубину.

Сухое дерево не выдержало веса зверя и надломилось, хищник рухнул вниз. Ковбой извлек свою финку и принялся наносить сверху рубящие и колющие удары по зверю. Он вонзал и вонзал лезвие в тугое тело молчаливого врага, пока тот не перестал дергаться. Дикая радость переполнила почти выдохшегося Ковбоя, и он заорал, хрипло подвывая.

Между двумя стволами мелькнул еще один черный силуэт. Маянов заметил на себе взгляд желтых изучающих глаз. Сил для новой схватки не было, ему с трудном удалось перевести дыхание. Хищник, однако, не торопился приблизиться и покончить с обессилившим человеком, который уже не способен был даже подняться.

– Ну, че уставился?! – истошно заорал Ковбой, - Подходи, побазарим по душам!

Желтые глаза не двигались, продолжая наблюдение за потенциальной жертвой, которая окончательно утратила над собой психически контроль.

– Ну, давай, тварюга мохнатая, подгребай! Твой кореш уже отведал моего перышка, теперь и ты познакомишься! А-а-а, очко жим-жим, да?! Подходи, я глотку тебе зубами перегрызу!

Ковбой орал, переходя на визг, брань и хриплые проклятия. Он не мог видеть себя со стороны, поэтому не знал, что совсем не походил в данный момент на представителя рода homosapiens[2]. Маянов представлял собой отнюдь не венец эволюции, не высшее существо планеты, и отнюдь не царя природы.

Маянов изодранный, исцарапанный, выпачканный в грязи и опавшей листве, забрызганный кровью, стоял на четвереньках с перекошенным лицом. Зубы его непроизвольно оскалились, глаза налитые кровью едва не выпрыгивали из орбит, вены на шее и висках вздулись.

Он орал что-то уже не членораздельное, на губах выступила кровавая пена. Неожиданно преследовавший человека хищник мигнул своими застывшими желтыми глазами и бесшумно растворился в туманной предрассветной мгле. Лишь качающиеся лапы желтеющего папоротника напоминали о его недавнем присутствии.

Закрытая территория НИИ атомной промышленности, 5:23.

Гусев и Лостопадов упали рядом в одну лужу, очнулись они тоже почти в одно мгновение. Кругом была ночь, свет исчез, земля не тряслась, хищников-убийц не наблюдалось, моросил противный холодный дождь. О недавней катастрофе ничего не напоминало.

– Чего это было? – кряхтя, спросил Гусев, высвобождаясь из плена грязи.

– Не знаю, но шарахнуло лучше всякой бомбы, - отозвался Лостопадов, - Я думаю, эквивалент тротила составил около тонны.

– Опять умничаешь? – набросился на говорившего Гусев. Он как раз выливал из сапога воду и замахнулся им.

– Тогда не спрашивай, - огрызнулся Лостопадов, пытаясь отжать полевую кепку.

– Слушай, а почему эти волки или как их там ушли, ведь они хотели нас сожрать.

Лостопадов размазал по лицу грязь и быстро выдвинул версию:

– Они сожрали «летёху», сержанта, «водилу» и «связюка»[3] – четыре человека вполне достаточно для двух зверей.

– Тогда почему они сразу не ушли? Нет, эти волки, или как их там, непременно хотели и нас прикончить.

– Жалеешь, что не попал к ним в желудки? – усмехнулся Лостопадов, - Сейчас бы уже твои останки переваривались в тонком кишечнике этих волков.

– Заткнись, ни слова о жратве, - замахнулся вторым сапогом Гусев, - Почти сутки без нормальной хавки тут торчим.

Лостопадов продолжал размазывать грязь по шее и настороженно оглядываться.

– Эти твари ушли из-за опасности.

– Чего бы им испугаться?

Лостопадов важно поднял руку вверх.

– Взрыва, мальчик мой, взрыва.

Гусев выжимал китель под проливным дождем и ударил мокрой рваниной по голове сослуживца дважды.

– Если ты – гомик, то это твои проблемы, но не называй меня мальчиком, да еще и своим, понял?

Лостопадов встал на ноги и издевательски улыбнулся:

– Ты злишься на меня, потому что не можешь опровергнуть моих доводов.

– Пошел ты со своими доводами в … на самое дно! – рявкнул Гусев и брезгливо напятил китель, который после отжима стал еще мокрее, чем прежде, - Если волков, или как их там, испугал взрыв, то почуем они не вернулись сразу после него?

Вопрос явно озадачил Лостопадова, но не в его привычке было пасовать в спорах:

– Почему? – переспросил он, чтобы выиграть немного времени на раздумье, - Да потому, что взрыв имел последствия!

– Какие еще последствия?

Лостопадов истину открыл случайно, бросив взгляд на разворошенный могильник.

– Взрыв уничтожил захоронения…

– И что?

– Вся гадость, что копилась десятилетиями в бочках и контейнерах, теперь на поверхности…

Глаза Гусева полезли из орбит.

– Ведь это же десятки тысяч рентген в час, десятки Хиросим!

Лостопадов кивнул головой назад:

– И все это рядом с нами…

– Тогда какого х… мы тут расселись?!

Оба обменялись испуганно-красноречивыми взглядами и, подскочив, помчались прочь по грязи и лужам гораздо быстрее олимпийских чемпионов-спринтеров.

Ворошиловка, 5:47.

Они появились спустя пятьдесят минут после уничтожения деревни, взяв развалины в кольцо. Уже почти светало, осенняя дождливая ночь близилась к завершению, готовясь уступить место туманному утру. Хищники прятались в ближайших лесах, оврагах, ложбинах, медленно сжимая кольцо.

Цепочка желтых глаз подбиралась все ближе. Кучи разрушенных построек выглядели совершенно уныло и обезлюденно, казалось, ничего живого в них нет и быть не может, но хищники все равно медлили и настороженно осторожничали. Лишь надвигающийся рассвет поторапливал их.

– Как фашисты, мать их в душу, - тихо выругался дед Матвей, - Тихо идут, медленно, но верно и наверняка.

– Все по законам войны, - сказал Гончаленков, - Сначала разнесли населенный пункт, а теперь прочесывают, не остался ли кто в живых.

– Да кто же они? – спросил Катасонов, было видно, что его трясло от страха.

– Кто бы они ни были, - отвечал участковый, - Они идут по наши души, точнее, за нашими жизнями.

Кроме Гончаленкова, деда Матвея и ветеринара, после недавней катастрофы уцелели еще пятеро: Калинкин, сторож Петро, супруги Коняевы и заведующая клубом, причем последние трое находились в состоянии алкогольного опьянения, толком ещё не осознавая происходящего. Больше никого живым обнаружить за сорок минут поисков не удалось.

Возможно, кто-то еще мог быть живым среди развалин, но разбирать их не имелось времени и сил. Выжившие после недавнего катаклизма собрались на развалинах дома Ореховой, он наиболее уцелел по сравнению с остальными. Кроме того, он находился на возвышенности и имел глубокий погреб.