Роман Шалагин - Гнев Земли (СИ)

– По всем правилам науки военной колечко вокруг нас стягивают, - сокрушился дед, - Будто в академиях военных учились.

– При чем явно не в наших – больно умные, - добавил участковый.

Истерия ветеринара прогрессировала вместе со страхом и паникой.

– Вы точно чокнулись! Целый день наделяете это взбесившееся зверье какими-то сверхъестественными качествами.

– А разве сегодняшние ночь и утро – это вариант нормы? – философски изрекла Лошадникова, - Кто как ни сам дьявол поработал тут на славу. А эти зверюги не похожи они, разве, на псов ада?

Катасонов пригвоздил ее своим бешеным взором и почти прошипел:

– О нечистой силе заговорила? А не ты ли еще лет пятнадцать тому назад научный коммунизм и марксистко-ленинский материализм пропихивала подрастающему поколению? Не ты ли со своей партией отрицала всякую религию?

Завклубом хотела вцепиться говорившему в волосы, но тот выказал отменную реакцию и отскочил.

– Не тронь партию, живодер, - рявкнула Лошадникова, - Не твоего ума понятия о мировой идее коммунизма! Это тебе не серную пробку спицей от мопеда из уха выковыривать…

– Че ты в медицине понимаешь, Маркс в юбке? Тебе и твоим соратникам эту спицу кое-куда поглубже засунуть надо было! – не остался в долгу Егор Еремеевич.

– Точно засунуть туда, где нет восхода солнца и живут глисты да палочки кишечные, - сострил Калинкин и заржал.

– Смейся, мент с ушами, - отозвалась завклубом, - Пока партия была у власти, подобной чертовщины не случалось!

Такой обиды Калинкину не доводилось знавать от кого-либо, тем более от какой-то пьяницы – бывшей коммунистки.

– Если бы ты была мужиком, я бы тебе показал «мента с ушами», - пригрозил он и обложил Лошадникову грубым матом.

Та не осталась в долгу и тоже обматерила сержанта милиции последними словами и ругательствами. Дед Матвей заткнул уши, а Петро захохотал. Досталось и ему от рассвирепевшей фурии.

– А ты чего зубы скалишь? При коммунизме-то в профессорах ходил, а теперь – просто деревенский бомж при нынешних дерьмократах.

Теперь выругался и Петро. Назревал конфликт с рукопашным исходом. Несмотря на жесткое похмелье Лошадникова была готова схватиться даже с тремя идеологическими противниками. Конфликт погасил Гончаленков.

– Всё! – поднял он руку вверх, - На этом внутрипартийные дебаты и прения считаю исчерпанными. Вы бы все подобную ярость в бою показывали, благодаря вашим воплям нас уже заметили.

– Не иронизируйте, молодой человек, - не унималась Лошадникова.

– Я сказал всё, - повысил голос участковый, - Этим тварям плевать на нашу партийную принадлежность. Они сожрут всех, не взглянув на партбилет. Все по местам, у нас на горизонте мохнатые гости!

Хищники и вправду услышали шум, теперь целый десяток их готовился к атаке. Петро как следует прицелился и выстрелил. Один из зверей осел на задние лапы, поднялся, вновь сел и с огромным трудом заковылял в тыл. Калинкин уже забыл ссору с Лошадниковой, его мучила зависть к меткости сторожа.

– Теперь они точно знают, что мы здесь, - укорил Калинкин стрелка.

– Они и так это знали, - отозвался Петро, - Превентивный удар – один из методов активной обороны.

Калинкин гневно засопел носом: опять алкаш обставил его в военной теории! Явно черный день, в будущем нужно будет купить гороскоп, чтобы быть готовым к подобным поворотам судьбы.

– Привентивный удар, говоришь, - задумался на секунду Гончаленков и тут же приказал, - А ну-ка, сержант, давай вместе долбанем по этой «группе в полосатых купальниках».

Калинкин не помнил эту фразу из комедии «Полосатый рейс», поэтому и не понял юмора, но едва шеф дал короткую очередь, тут же к нему присоединился. Совместными усилиями они уложили троих хищников, остальные рассеялись на безопасное расстояние.

– Подведем неутешительные итоги, - с грустью на лице начал импровизированный военный совет Гончаленков, - Боеприпасов у нас осталось на отражение одной атаки и то не очень массированной и не продолжительной.

– Экономить надо патроны, - раздражительно, ни к кому не обращаясь, заявил Катасонов.

В этом дерзком высказывании Калинкин усмотрел намек на свою неудачную стрельбу, поэтому не мог не ответить.

– Что ты в этом понимаешь, животновод? Это тебе не глистов у кошек выводить.

Гончаленков уже устал от роли миротворца, общая нервозность уже коснулась и его самого.

– Эту важную тему обсудим после. Я говорю, что больше одной атаки нам не выдержать, вторая для нас кончится плачевно. К тому же не исключается возможность повторного удара землетрясения.

– Чего ж ты, сынок, предлагаешь? – спросил дед Матвей.

– Пока ничего, хочу ваше мнение услышать.

Первым высказался Петро:

– Если нельзя защищаться, нужно либо отступать, либо сдаваться. Судя по виду этих чудищ, пленных они не берут, значит, остается отступать.

– Как только мы вылезем наружу – нас тут же сожрут, - контраргументировал Калинкин.

– Лично я не хочу оказаться в их кишках, - задыхаясь, сказал ветеринар, - Я лучше останусь тут, зароюсь в погреб поглубже, и никакая тварь меня не достанет.

Лошадникова обвела всех сидящих напротив надменно-презрительным взглядом.

– Противно слушать вас, трусливые мужичонки! «Отступать, сдаваться, зарыться поглубже», - передразнила она, - Умереть достойно боитесь. Не удивительно, что такие тряпки просрали все последние войны нашей страны, опозорили державу.

– Зато твои коммуняки и Венгрии, и в Чехии, и на границе с Китаем «лоханулись»! Я уж про Афган не говорю! - воскликнул Калинкин.

– Интернациональную войну в Афганистане проиграл Горбачев и его клика перестройщиков-сатрапов! – защищалась Лошадникова, - А Будапешт и Прага рукоплескали доблестным освободителям, которые спасли Восточную Европу от происков западной тлетворной псевдодемократии!

Участковый с размаха ударил прикладом по куску шифера, расколов его.

– Молчать! Довольно с меня полемики и словоблудия, приказываю говорить только по делу! Желающие совершить экскурс в историю СССР либо затыкают свои рты, либо проваливают отсюда. Говорю это в последний раз!

– Шеф, это все она… - пытался оправдаться Калинкин, густо краснея.

– Я сказал – молчать! Выпавшее затишье скоро кончится, а вместо попыток найти способ спасения я слышу бесконечный словесный понос, который и без того льется рекой с экрана телевизоров и газет. Ощущение, будто я нахожусь в нашей Думе, только вот Жириновского не хватает.

Петро и Калинкин загоготали. «Старлей» злобно посмотрел на обоих.

– Я же сказал: говорить только по делу…

– Если по делу, - отозвалась Лошадникова, - То нужно выбираться.

– Мысль гениальная, - съязвил Катасонов, - Есть только одно небольшое уточнение, совсем малюсенькое – каким образом?