Говард Лавкрафт - Склеп - английский и русский параллельные тексты

One man only had perished in the fire. В том сильном пожаре погиб только один человек. When the last of the Hydes was buried in this place of shade and stillness, the sad urnful of ashes had come from a distant land, to which the family had repaired when the mansion burned down. Когда умер последний из рода Хайдов, он был похоронен в этом тихом тенистом месте. Его бренные останки были перевезены сюда из далекой страны, где семья нашла приют после того, как сгорел особняк. No one remains to lay flowers before the granite portal, and few care to brave the depressing shadows which seem to linger strangely about the water-worn stones. Не осталось никого, кто мог бы положить цветы у гранитного портала. Немногие осмелятся храбро вступить в этот гнетущий полумрак, окружающий склеп. Полумрак, в котором, казалось, бродят призраки. I shall never forget the afternoon when first I stumbled upon the half-hidden house of death. Никогда не забуду тот день, когда впервые наткнулся на этот спрятавшийся от глаз дом, приютивший смерть. It was in midsummer, when the alchemy of nature transmutes the sylvan landscape to one vivid and almost homogeneous mass of green; when the senses are well-nigh intoxicated with the surging seas of moist verdure and the subtly indefinable odors of the soil and the vegetation. Это было в середине лета, когда алхимия природы превращает пейзаж в один живой и почти однородный зеленый массив; когда чувствуешь упоение от шелестящей вокруг тебя влажной после дождя листвы и не поддающейся тонкому распознаванию запахов земли и растительности. In such surroundings the mind loses its perspective; time and space become trivial and unreal, and echoes of a forgotten prehistoric past beat insistently upon the enthralled consciousness. В таком живописном окружении мысли отказываются работать; время и пространство становятся незначащими и нереальными категориями, а эхо забытого доисторического прошлого настойчиво отдается в очарованном сознании. All day I had been wandering through the mystic groves of the hollow; thinking thoughts I need not discuss, and conversing with things I need not name. Весь день я бродил по ложбине, в таинственной роще, думая о том, что не нуждается в обсуждении. In years a child of ten, I had seen and heard many wonders unknown to the throng; and was oddly aged in certain respects. И был-то я ребенком десяти лет от роду. Я видел и слышал такие чудеса, от которых далека толпа, и странным образом в некотором смысле чувствовал себя совсем взрослым. When, upon forcing my way between two savage clumps of briars, I suddenly encountered the entrance of the vault, I had no knowledge of what I had discovered. Когда, с трудом пробираясь сквозь заросли густого вереска, я неожиданно наткнулся на вход в склеп, я не имел ни малейшего понятия о том, что обнаружил.

The dark blocks of granite, the door so curiously ajar, and the funeral carvings above the arch, aroused in me no associations of mournful or terrible character.	Глыбы темного гранита, дверь, таинственно приоткрытая, погребальные надписи над входом не вызывали у меня мрачных или неприятных ассоциаций.
Of graves and tombs I knew and imagined much, but had on account of my peculiar temperament been kept from all personal contact with churchyards and cemeteries.	О могилах и склепах мне было известно, и я много о них думал, но в силу особого свойства характера меня всегда старались оградить от посещений кладбищ.
The strange stone house on the woodland slope was to me only a source of interest and speculation; and its cold, damp interior, into which I vainly peered through the aperture so tantalizingly left, contained for me no hint of death or decay.	Странный каменный домик на поросшем лесом склоне был для меня не более, чем источником любопытства; и его холодное, сырое пространство внутри, в которое я тщетно пытался проникнуть сквозь соблазнительно приоткрытую дверь, не содержало для меня даже намека на смерть или тление.
But in that instant of curiosity was born the madly unreasoning desire which has brought me to this hell of confinement.	Но в то мгновение зародилось безрассудное желание, которое и привело меня в ад этого заточения, где я нахожусь сейчас.
Spurred on by a voice which must have come from the hideous soul of the forest, I resolved to enter the beckoning gloom in spite of the ponderous chains which barred my passage.	Побуждаемый голосом, который, должно быть, исходил из страшных глубин леса, я решился войти в этот манящий мрак, несмотря на массивные цепи, загораживающие проход.
In the waning light of day I alternately rattled the rusty impediments with a view to throwing wide the stone door, and essayed to squeeze my slight form through the space already provided; but neither plan met with success.	В угасающем свете дня я с грохотом сотрясал металлические детали на каменной двери, намереваясь открыть ее пошире, и пытался протиснуть свое худощавое тело сквозь уже имеющуюся щель. Но успех не сопутствовал моим усилиям.
At first curious, I was now frantic; and when in the thickening twilight I returned to my home, I had sworn to the hundred gods of the grove that at any cost I would some day force an entrance to the black, chilly depths that seemed calling out to me.	Испытывая поначалу обычный интерес, я становился просто одержимым, и когда в сгущающихся сумерках вернулся домой, то поклялся богом, что любой ценой однажды взломаю дверь, ведущую в эти темные глубины, которые, казалось, звали меня.
The physician with the iron-grey beard who comes each day to my room, once told a visitor that this decision marked the beginning of a pitiful monomania; but I will leave final judgment to my readers when they shall have learnt all.	Врач с седеющей бородой, который каждый день навещал меня в моей палате, однажды сказал кому-то из посегителей, что это решение и положило начало моему заболеванию, -мономании; но я оставляю окончательное решение за моими читателями, когда они обо всем узнают.
The months following my discovery were spent in futile attempts to force the complicated padlock of the slightly open vault, and in carefully guarded inquiries regarding the nature and history of the structure.	Месяцы, последовавшие за моим открытием, прошли в тщетных попытках взломать сложный замок, висящий на двери, в крайне осторожных расспросах относительно возникновения здесь этого сооружения.
With the traditionally receptive ears of the small boy, I learned much; though an habitual secretiveness caused me to tell no one of my information or my resolve.	Имея от природы восприимчивый ум и слух, я многое узнал; хотя врожденная скрытность заставляла меня никого не посвящать в свои дела и планы.

It is perhaps worth mentioning that I was not at all surprised or terrified on learning of the nature of the vault.	Возможно, стоит упомянуть о том, что я вовсе не был удивлен или напуган, узнав о предназначении склепа.
My rather original ideas regarding life and death had caused me to associate the cold clay with the breathing body in a vague fashion; and I felt that the great and sinister family of the burned-down mansion was in some way represented within the stone space I sought to explore.	Мои довольно оригинальные размышления о жизни и смерти смутным образом ассоциировали холодную плоть с живым телом, и мне казалось, что та большая, несчастная семья из сгоревшего особняка каким-то образом переселена внутрь каменного пространства, которое я горел желанием исследовать.
Mumbled tales of the weird rites and godless revels of bygone years in the ancient hall gave to me a new and potent interest in the tomb, before whose door I would sit for hours at a time each day.	Случайно услышанные истории о таинственных обрядах и нечестивых пирушек в старинном особняке вызвали у меня новый глубокий интерес к этому месту, возле двери которого я бывало сидел по нескольку часов подряд каждый день.
Once I thrust a candie within the nearly closed entrance, but could see nothing save a flight of damp stone steps leading downward.	Однажды я бросил свечу в приоткрытую дверь, но не смог увидеть ничего, кроме нескольких серых каменных ступеней, ведущих а подземелье.
The odor of the place repelled yet bewitched me.	Запах, исходящий изнутри, был омерзительным, он отталкивал, но одновременно и околдовывал меня.
I felt I had known it before, in a past remote beyond all recollection; beyond even my tenancy of the body I now possess.	Мне казалось, что я знал его прежде, в далеком-далеком прошлом, скрытом за пределами моей Памяти.
The year after I first beheld the tomb, I stumbled upon a worm-eaten translation of Plutarch's Lives in the book-filled attic of my home.	Через год после этого случая, на чердаке своего дома, заваленного книгами, я наткнулся на изъеденный червями перевод книги Плутарха "Жизнеописания".
Reading the life of Theseus, I was much impressed by that passage telling of the great stone beneath which the boyish hero was to find his tokens of destiny whenever he should become old enough to lift its enormous weight.	Прочитав главу о Тезее, я находился под сильным впечатлением того места, где рассказывалось об огромном камне, под которым будущий герой-отрок должен найти знамение судьбы, едва он станет достаточно взрослым, чтобы сдвинуть тот громадный камень.
The legend had the effect of dispelling my keenest impatience to enter the vault, for it made me feel that the time was not yet ripe.	Эта легенда рассеяла мое острейшее нетерпение попасть в склеп, так как я наконец-то понял, что время мое еще не наступило.
Later, I told myself, I should grow to a strength and ingenuity which might enable me to unfasten the heavily chained door with ease; but until then I would do better by conforming to what seemed the will of Fate.	Позже, сказал я себе, когда я стану взрослым и наберусь сил и ума, то без труда смогу открыть эту увитую массивными цепями дверь; а до тех пор мне лучше подчиниться тому, что называется предначертанием Судьбы.
Accordingly my watches by the dank portal became less persistent, and much of my time was spent in other though equally strange pursuits.	Вследствие этого мои бдения у пронизывающего сырого входа стали менее настойчивыми и регулярными, и я проводил много времени в других, не менее необычных занятиях.

Читать дальше