Эшли Дьюал - Смертельно прекрасна

– Он волновался, – прочитав мои мысли, объясняет парень, – написал, что вы с ним нехорошо поговорили, и ты ушла.

– Что-то вроде того, – едва слышно шепчу я.

– И что на этот раз вы не поделили?

– Не знаю. Мне с Мэттом вообще трудно.

– Как и ему с тобой, – таинственно улыбаясь, Хэйдан стучит по экрану телефона.

– И ты знаешь об этом, потому что…

– …он сказал.

– Мэтт? – скептически уточняю я.

– Ну а кто еще? – допечатав сообщение, восклицает Хэрри. – Он, конечно! Помимо того, что Мэтт постоянно называет тебя надоедливой занозой в заднице – это я цитирую, если что, – он, кажется, упоминал, что ты упрямая и невыносимая.

– Вот как! Отличная у тебя теория: всегда говорить правду, – ворчу я. – Сейчас Мэтт вернется, и я накинусь на него с кулаками.

– Я бы заплатил за это зрелище.

– Кстати, я ведь Мэтту не сказала, что видела его маму, – внутри у меня холодеет. Друг тут же меняется в лице и перестает улыбаться. Он нервно ворочает шеей и смотрит в сторону.

– Это слишком… больно. Он опять сломается.

– Но почему? Она ведь только мне является. И я давно ее не видела…

– Любое упоминание о матери меняет в нем что-то. Башку ему сносит напрочь, Ари.

– Звучит устрашающе.

– Знаешь… – Хэрри потирает пальцами переносицу, – это закрытая тема. В школе один парень как-то обмолвился о ней, так Мэтт ему ногу сломал.

– Мэтт? Он умеет драться?

– Что значит – умеет? Молотить кулаками в разные стороны все могут. И в прошлом он много чего натворил. Поверь мне, вспоминать об этом – не лучшая идея.

Хэрри бледнеет, снимает очки и крутит их в пальцах. Он переживает, а значит, причины волноваться действительно есть.

– Хорошо, – соглашаюсь я, – Мэтт об этом не узнает.

– Обещаешь? Я за то, чтобы всегда говорить правду, но в этой ситуации…

– Все в порядке, Хэрри. Есть темы, которые не стоит поднимать.

Парень тяжело вздыхает. Мне вдруг становится грустно. Что же такое натворил Мэтт, что при воспоминаниях об этом Хэйдан бледнеет?

Мы замолкаем. Сидим, прислонившись друг к другу, и думаем каждый о своем. Свежесть в воздухе стоит такая, что голова кружится. Но я, наконец, чувствую себя хорошо. Я пишу сообщение Мэри-Линетт, чтобы тетушки не волновались о том, где я пропадаю и с кем. Довольно с них переживаний.

Невольно мое внимание привлекает движение на ступеньках. Поднимаю голову и вижу Мэтта с двумя широкими чашками, над которыми плавает пар. Парень с серьезным видом направляется к нам, ставит кружки на мокрый столик.

– Это мама передала, – объясняет Мэттью, не глядя мне в глаза. – Еще она приготовила какие-то сэндвичи…

Парень почесывает шею.

– Я принесу, – Хэрри поднимается с гамака. – Пройдусь.

Мэттью присаживается рядом, и я ощущаю его ровное спокойное дыхание. Не могу похвастаться тем же. Чувствую себя странно. Хочу посмотреть на парня, но в то же время приказываю себе не шевелиться. Так и пялюсь в одну точку, на какой-то старый треснувший горшок, брошенный около забора.

– Послушай, – начинает Мэтт, – я, наверное, сказал что-то не то. В смысле, да. Я был груб.

– Мэтт…

– Просто я знаю Логана. Мне показалось, я должен предупредить тебя. Вот и все.

Он подцепляет носком ботинка мокрую землю.

– Ты не сделал ничего такого, из-за чего стоит оправдываться.

– Думаешь? – Мы встречаемся взглядами, и парень ухмыляется. – С тобой мне всегда кажется, что я делаю что-то не то. Мне показалось, я тебя обидел.

– Не выдумывай. Я должна была тебе позвонить, как мы и договаривались.

– Да. Но ты не позвонила. Уверен, что у тебя были веские причины.

– Я узнала правду о своей семье и на этой почве поссорилась с тетушками. Сбежала, бродила одна по Дилосу. Потом едва не угодила в лапы кретинов из бара.

Мэтт задумчиво кивает:

– Я и не сомневался, что ты весело провела время.

Усмехаюсь и вдруг замечаю, как уголки его губ тоже предательски вздрагивают.

– Ага! – восклицаю я. – Мэтт Нортон умеет улыбаться!

Парень закатывает глаза, я заливаюсь еще громче, а он вдруг притягивает меня к себе и, издеваясь, взъерошивает волосы.

– Я улыбаюсь только по праздникам!

– Ну, значит, сегодня у нас праздник! – вскочив с гамака, заявляю я.

– Вы долго там? – спрашивает из-за двери Хэрри. Мы с Мэттом меняемся в лице. – Я уже устал держать чашку. Мир? Я могу войти?

– Никто и не ссорился, – ворчит Мэтт.

– Так я вам и поверил. – Хэйдан ставит на стол кружку и тарелку с сэндвичами. – Отпразднуем первое извинение Мэтта за всю его жизнь.

– Заткнись, ладно?

– Отпразднуем твое выздоровление, – встреваю я.

– И твое счастливое возвращение из Дилоса, – добавляет Мэтт, искоса глядя на меня.

– Аминь! – восклицает Хэйдан.

Мы разбираем с тарелки сэндвичи, чокаемся ими и смеемся до колик в животе.

Норин заваривает мне чай с мятой, а я сонно хлопаю ресницами, вспоминая ночь или, точнее, бессонницу, мучившую меня до самого утра. Тетя садится напротив, и я благодарно улыбаюсь. На ней опять мешковатый свитер с высоким горлом, который она то и дело поправляет. Мне становится как-то обидно.

– Почему ты носишь такие вещи?

– Какие вещи?

– Такие… – я передергиваю плечами. – Словно пытаешься спрятаться.

– Я одеваюсь обычно, – отрезает она, обхватив тонкими пальцами кружку. – Пей чай и беги в школу. Проблемы проблемами, но занятия никто не отменял.

– Что полный абсурд, – злобно скулю я. – Если бы они только знали, что у меня творится в жизни! Посмотрела бы я на них.

– Хорошо, что они не знают, Ари. И не узнают. Помнишь наши правила?

– Да-да, рот на замок. Кстати, когда Джейсон ушел?

– Ты про пса? Он говорил что-то про друзей. Останется на пару дней в Астерии.

– Ладно тебе, он хороший парень. – Отпиваю чай и невинно хлопаю ресницами. – Ты ведь не думаешь, что он опасный, верно?

– Нет. Я думаю, что он безответственный, неотесанный чужак, которому ни при каких обстоятельствах нельзя доверять. Как ты вообще додумалась взять и привести его домой? Оборотни встречаются редко, но если встретишь – будь начеку.

– Что в них такого опасного? – не понимаю я. – Джейсон спас меня.

– Возможно, у него была цель.

– Какая же?

– Добраться до ведьмы.

– И зачем бы я ему понадобилась? Наколдовать дождь из шницелей? – Я смеюсь, а по лицу Норин проскальзывает раздражение. – Что? Нельзя же видеть в людях только плохое.

– Он – не человек, Ари. И никогда им не станет.

Ох, ее не переубедить.

Я согласно киваю и поднимаюсь из-за стола. Пусть считает, как хочет, а я уверена: у Джейсона есть тайны. Но вредить мне он не собирается. Иначе бы уже навредил.

– Я пойду.

– После школы – сразу домой. Договорились?