Михаил Ежов - Фаталист

– И все это предполагается сегодня?

– Не знаю, право. Вероятно.

– А что за ритуал нам предстоит увидеть?

– Мне не сказали. Но уверен, вы не будете разочарованы. У Юзерова все проходит на высшем уровне.

«Вот к кому надо было обращаться за разъяснениями насчет магических символов», – подумал Печорин.

Конечно, если только банкир не сам начертил их в гроте. Ну, или кто-нибудь из его приятелей-сатанистов.

– Признаться, мне и самому любопытно поглядеть, чем бывают заняты местные приверженцы Маммоны, – проговорил Вернер, помахивая тростью. – Но идти туда в одиночку я как-то до сих пор не решался.

– Боялись не устоять? Перед соблазнами плоти или мощью Сатаны? – Григорий Александрович усмехнулся.

– Скорее перед соблазнами. Тело человеческое, как известно, слабо, а дух… – Доктор сделал неопределенный жест рукой.

– Еще слабее, – закончил за него Печорин. – Что ж, можете быть спокойны. Со мной вам ничего не угрожает.

– Очень надеюсь. Мы, кстати, почти пришли. Видите вон тот освещенный трехэтажный дом с колоннами? Где окна зарешечены. Нам туда.

Вернер вошел первым. Он отсутствовал около десяти минут, и Печорин уже начал думать, что доктор не вернется, и ему придется убраться не солоно хлебавши. Стоять в темноте под акацией и глядеть на движущиеся в окнах силуэты было не очень приятно, а главное – унизительно.

Наконец Вернер вышел и быстро спустился с крыльца.

– Идемте! – сказал он Печорину, довольно потирая руки. – Я сказал им, что вы из петербургского кружка и приехали, потому что наслышаны об их успехах. Юзеров в восторге. Раздулся от самодовольства и, кажется, примет вас, как родного.

– Ритуал уже начался? – спросил Григорий Александрович, поднимаясь с доктором по ступенькам.

– Нет, но уже скоро. Мы вовремя.

Им открыл дверь швейцар в черной с золотом ливрее. Здоровый детина явно был поставлен здесь неслучайно – такой мог кого угодно отвадить лезть в дом без приглашения.

Печорин обратил внимание, что многие гости прибыли в колясках, а некоторые – даже и в каретах: двор был полон экипажей.

Банкир принял новоприбывших гостей внизу. На нем был черный смокинг и белый жилет с золотой цепочкой поперек объемного живота. Рукопожатие его оказалось вялым и каким-то обволакивающим: ладонь Печорина буквально утонула в пухлых белых пальцах Юзерова.

– Я понял так, что вы приехали нарочно, – проговорил банкир, пристально глядя на Григория Александровича. Выпуклые глаза казались подернутыми маслянистой пленкой. – Будучи наслышаны… о нас.

– До Петербурга дошли слухи, – небрежно ответил Печорин. – И я, оказавшись здесь проездом, решил познакомиться. Чтобы потом выступить с отчетом в столице, – добавил он, чуть изогнув бровь.

Юзеров расплылся в улыбке, не будучи в силах скрыть радость.

– Клянусь, вы не будете разочарованы! – проговорил он. – У нас все на самом высшем уровне.

– Я в этом вполне уверен. – Григорий Александрович светски улыбнулся, давая понять, что говорит так, лишь отдавая дань вежливости, и что слова банкиру придется доказать.

– Сегодня у нас намечен смертельный ритуал, – сообщил, понизив голос, Юзеров. По его тону было ясно, что данная новость должна обрадовать гостя, поэтому Печорин удивленно поднял брови.

– Неужели? – Он уважительно покачал головой. – Что ж, тем лучше.

– Вы очень удачно решили нас посетить! – потирая пухлые руки, проговорил банкир. – Именно сегодня!

– Я рад, – сказал Григорий Александрович. – Когда же начнется?

– Буквально через четверть часа. Паства еще в столовой, но жрец и жрица уже отправились в храм. Заканчивают последние приготовления. Могу пока предложить шампанского?

– Не откажусь, – кивнул Печорин.

Юзеров провел гостей в буфетную и подозвал официанта с подносом, на котором стояли высокие бокалы.

– Вас представить пастве? – спросил он тихо.

– Не нужно, – сказал Григорий Александрович, делая глоток восхитительного игристого. – Предпочитаю оставаться инкогнито. Пусть только вы один будете в курсе.

Банкир польщено улыбнулся.

– Но возникнут вопросы, – проговорил он. – Доктора, положим, знают, но вы для всех будете посторонний. Это смутит паству.

– Отвечайте, будто я ваш дальний родственник, давно состою в братстве и вот, будучи в Пятигорске проездом, решил навестить вас, а заодно и посмотреть ритуал.

Юзеров удовлетворенно кивнул и достал золотой брегет.

– Однако пора, – сказал он. – Идемте. Я должен открыть двери храма.

Григорий Александрович и Вернер последовали за банкиром через анфиладу комнат и очутились в огромной сверкающей столовой, где находилось уже человек двадцать или больше, одетых в черные мантии с алыми шнурами.

– Друзья мои, – проговорил, задержавшись, Юзеров, – время ритуала наступает! Сегодня у нас гости. Не смущайтесь их. Это наши единомышленники.

Банкир устремился к большой двери из резного дуба, и все присутствующие потянулись следом. На Печорина бросали любопытные взгляды.

Процессия спустилась по узкой лестнице в подвал, просторный и освещенный черными свечами в серебряных канделябрах. У дальней стены стоял каменный алтарь, возле которого Григорий Александрович заметил маленький деревянный гроб, задрапированный черным.

Присутствующие распределились вдоль стен, образовав полукруг. Слышался шелест мантий, шорох шагов и звук приглушенных голосов.

Из темного проема слева появился мужчина в черной мантии. Разговоры сразу смолкли.

– Это жрец! – шепнул Печорину Вернер. – Я кое-что читал про эти ритуалы, но могу и напутать, так что не обессудьте. По идее, вы должны знать церемонию наизусть, раз вы представитель петербургского кружка, так что постарайтесь смотреть внимательно и запоминать. Мало ли что…

Вслед за жрецом в подвал вошла женщина в темно-красной мантии. В руке у нее была фигурка из белого воска. Мужчина подал ей флакон с кисточкой, и она помазала куклу резко пахнущим маслом.

– Мускус, – прокомментировал Вернер шепотом. – Они называют его «Ладан Марса». Госпожа заранее слепила фигурку того, кто обрекается на смерть, и теперь окропила ее.

Из проема появилась обнаженная женщина. Она была немолода – лет тридцати пяти, – но выглядела более чем соблазнительно: длинные стройные ноги, тяжелые груди с торчащими сосками цвета опавшего дубового листа, широкие бедра и впалый живот.

По подвалу прокатился тихий сладострастный вздох.

Григорий Александрович невольно приподнял брови: местные сатанисты были не дураки насчет клубнички! Если так пойдет и дальше, то все, пожалуй, закончится оргией.

Женщина медленно прошла мимо паствы, грациозно и соблазнительно покачивая бедрами. Тело у нее было белое и упругое. Кажется, она смазала кожу каким-то маслом, потому что та слегка блестела. Жрец помог ей подняться на алтарь, где она и улеглась, широко разведя бедра.