Михаил Ежов - Фаталист

Печорин, не распрямляясь, кинулся прочь. Снова прозвучал выстрел. На этот раз пуля ударила в землю чуть правее. Почему у слуг Раевича порох не отсырел под дождем?!

– Стой! – крикнул один из преследователей.

Григорий Александрович свернул влево и почти сразу уперся в высокий забор. Стиснув зубы, он развернулся и выхватил пистолет. Не заряжен! Успеет ли он всыпать порох и загнать в ствол пулю? Конечно, при условии, что порох в промасленном кисете не промок. Пожалуй, стоит…

Додумать мысль не получилось, потому что два огромных силуэта почти разом заслонили проем между домами. Лиц было не видно, только глаза белели, и слышалось тяжелое прерывистое дыхание.

– Не уйдешь! – торжествующе проговорил один из преследователей. Голос был хриплый, простуженный.

Если они решат стрелять, то не промахнутся, понял Печорин. Нужно лишить их возможности прицелиться.

Перехватив пистолет за ствол, он бросился вперед. Оба противника инстинктивно растопырили руки, чтобы не дать ему прорваться – они решили, что жертва намеревается выскользнуть из крошечного переулка.

Григорий Александрович размахнулся и ударил того, кто стоял правее, рукоятью пистолета в лицо. Раздался короткий крик, и человек завертелся на месте, закрывшись ладонями.

Зато его товарищ сориентировался быстро. Уклонился от направленного в челюсть удара и шарахнул

Печорина прикладом ружья. Дерево врезалось в грудь, и Григорий Александрович покачнулся, сразу потеряв инициативу.

В проеме показался третий противник. В руке у него был револьвер, однако он не торопился пускать оружие в ход. Может, им приказали взять влезшего в дом живьем?

Печорин попытался возобновить атаку, но его сбили с ног и схватили. Под ребра врезался крепкий кулак.

– Не дергайся! – просипел один из противников, обдав запахом лука и гнилых зубов.

Разумеется, Григорий Александрович не послушался, а, вырвав левую руку, ударил лакея Раевича в ухо. Тот зарычал и снова поймал Печорина за запястье. На этот раз навалился всем телом, еще и коленом прижал.

Тот, кому Григорий Александрович разбил лицо пистолетом, оклемался и тоже подошел. По верхней губе и подбородку текла кровь, придавая ему сходство с вурдалаком.

– Что будем с ним делать? – прозвучал вопрос.

– В колодец! – решил окровавленный, шмыгая носом. – Нет тела – нет вопросов!

Значит, согласовать преследование с Раевичем слуги не успели – сразу кинулись догонять, понял Печорин. Иначе банкомет непременно велел бы им доставить незваного гостя для допроса.

– Давайте быстро! – скомандовал окровавленный. – И заткните ему чем-нибудь рот.

Только тут Григорий Александрович сообразил, что может позвать на помощь. Но один из лакеев словно прочел его мысли и показал длинный нож:

– Только пикни!

Печорина подхватили за руки, за ноги и поволокли куда-то. Он пытался вырываться, но безуспешно – силы были неравны.

– Будешь знать, как по чужим домам лазать, – проговорил шедший позади лакей.

Впереди показался открытый двор – кажется, Григорий Александрович пробегал через него. Справа обнаружился колодец.

Окровавленный сдвинул щеколду и откинул крышку. Заглянул внутрь. Достал из кармана коробок, зажег спичку и бросил вниз.

– Воды много, – сказал он, распрямляясь. – В самый раз будет.

– Плечи пройдут? – деловито осведомился его товарищ. – Еще застрянет.

– Нормально, пролезет. Головой вниз кидайте.

Лакей попытался заглянуть Печорину в глаза.

– Ну что, страшно?

Его приятели рассмеялись и подтащили свою жертву к колодцу. Из него тянуло сырой прохладой. Справа висело на железном крюке ведро.

Григория Александровича по пояс пропихнули в тесный колодец. Чтобы это проделать, пришлось отпустить его руки, и Печорин тут же уперся в какой-то выступ. Неужели так и помирать? И ведь, пожалуй, и правда, не найдут. Поймут, что вода стала нехороша, забросят колодец и выкопают новый.

– Сопротивляется! – с досадой проговорил один из лакеев.

Кто-то ударил Печорина по спине, и он едва не сорвался. Надо что-то предпринять, пока его не сбросили головой вниз в воду. Колодец узкий, и перевернуться уже не удастся. Григорий Александрович представил, как захлебывается, дрыгая ногами и скользя ладонями по выложенным камнем стенкам.

Вспомнилось ведро. Вот оно, совсем рядом. Легко дотянуться. Висит на крюке. Это опора.

Печорин схватился за крюк правой рукой, а левой снял ведро. Его противники решили, что жертва ослабила сопротивление и навалились, однако Григорий Александрович, вместо того чтобы мешать им, подтянул ноги к животу, так что оба державших его лакея оказались к нему вплотную. На их лицах появилось легкое недоумение, когда Печорин развернулся и ударил сначала одного, а потом другого железным ведром.

То ли от неожиданности, то ли от грохота противники выпустили ноги Григория Александровича. Он тут же воспользовался этим, чтобы выпрыгнуть из колодца.

Лакей с расквашенной физиономией кинулся на него, пригнув голову – должно быть, хотел сбить с ног, – однако Печорин отступил в сторону и нанес тому стремительный удар в ухо. Охнув, лакей покачнулся и врезался в основание колодца.

Не теряя времени, Григорий Александрович ткнул пальцами в глаза того, кто был к нему ближе. Человек закричал, инстинктивно вскинул руки и тут же получил удар в солнечное сплетение.

Третий противник обнажил нож и попытался полоснуть Печорина по животу, но поскользнулся и упал на одно колено. Изо рта у него вылетело грязное ругательство.

– Сейчас я тебя выпотрошу, как свинью! – пообещал он, дико тараща глаза.

Где-то стукнул ставень – похоже, возня разбудила обитателей одного из ближайших домов.

Григорий Александрович схватил лакея за запястье и резко вывернул. Тот вскрикнул. Нож упал в грязь.

– Эй, кто там есть?! – донеслось из темноты.

Оборачиваться было некогда. Печорин быстро подобрал оружие и нанес поднимавшемуся с колена лакею два молниеносных удара – в бок и в шею. Лезвие было острое как бритва и легко входило почти по самую рукоять.

Слуга Раевича захрипел и тяжело повалился в лужу, взметнув кучу брызг.

Один из его товарищей схватил Печорина за плечо – похоже, не заметив, что тот вооружен. Григорий Александрович развернулся и, продолжая движение, вскинул руку с ножом на высоту шеи противника. Сталь рассекла горло лакея, и из раны тотчас ударила кровь – лезвие прошло через артерию. Этому удару Печорин научился, когда служил в крепости под началом Максима Максимыча, но на практике применил до этого лишь однажды.

Оставался последний враг. Он сидел у колодца, мотая головой и ошалевшим взглядом наблюдая за схваткой. Из уха у него стекала красная струйка.