Степан Мазур - Посланники тени

Жить ради второй половины! Жить ради Иришки! Жить и любить!

Несколько веков назад

— Архиведьма, знай свое место! — Крик князя тьмы пронесся по лесу.

Никто не услышит, слишком глухое место. Хранитель остался в сожженной деревне, насилует девок с молчаливого согласия воплощенного исчадия ада. Приближенные рогатого воителя рыщут по окраинам, добивая уцелевших — разбежавшихся по округе крестьян. Прийти на помощь не успеют. Они и сами вдвоем забрели в эти леса лишь потому, что князь слишком увлекся погоней за беззащитными людьми. Нагнать его уставшую лошадь для отдохнувшего коня старшей ведьмы, не составляло труда.

— Прости, Валияр, я почти не слышу твоего голоса. Слух мой заполонили крики детей, которых ты приказывал бросать в костер.

Ведьма стеганула по крупу лошадь князя. Гнедая кобыла вскочила на дыбы и помчалась в чащобу на рассвет. И все же архиведьма не спешила слезать с коня, когда оказалась рядом с плечистым иномирцем. Только так можно было быть выше его.

— Что ты хочешь, Люция? — Обезоруженный князь внимательно следил за обоими мечами в руках ведьмы-воительницы. Он устал от погони и холод Энрофа не добавлял демону сил. Этот удар сбоку по седельным ремням был не ожидаем. Его выбросило из седла на скорости, и изваляло в пыли и грязи. Оскорбление, которое он не сможет простить простой смертной.

— В убийстве детей не было никакой необходимости. — Холодно обронила Люция. — Крови крестьян вполне хватало для ночного ритуала. Зачем была эта предрассветная бойня?!

— Лучше не оставлять следов. Нам не нужны свидетели, указывающие инквизиторам на нас.

— Ты сам своими действиями привлекаешь их! Если сожженную деревню и убийства жителей можно было списать на бандитов, то непогребенные души точно укажут на наш след. Души детей для инквизиторов сейчас вообще как маяк для кораблей в море! Ты глуп, демон! Как могли поставить такого над нами?

— Знай свое место! — Уже не так уверенно обронил князь рогатых, как называл его Хранитель души Люции. Демон поднял двуручный молот в жилистых руках. — Ты поплатишься за свое предательство.

— Мои девочки поумирали за твою глупость, отвлекая регулярные войска. Слишком много бессмысленных смертей для одних суток, рогатая тварь.

— Твой Хранитель будет недоволен тобой. — Оскалился князь. Четыре рога объяло огнем. Молот, выкованный в антимире, раскалился алым, алой стала кожа князя. Тряпки, надетые на тело, выжгло огнем. Он больше не мог с ними мириться в гневе своем.

Люция с двойственными чувствами спрыгнула с коня. Совсем вовремя. Один удар молота перебил лошади хребет и предсмертные звуки агонии животного пронеслись по лесу.

Пути назад нет.

Люция видела достаточно. И больше не могла мириться с существующим положением вещей. Семь учениц отдали жизни ни за что. И вера в своего пожилого Хранителя давно остыла. Слишком много ошибок. Он часто пьет, чтобы без страха общаться с демонами. Замутненное сознание не видит, куда завела дорога жизни их тандем. Все, кто шли за ними из людей, пали этой ночью. Вокруг лишь демоны. И главой над ними — князь Велияр. Четырехрогий, хвостатый демон более двух метров роста. Тварь, открыто истребляющая людей при первом случае без всякой причины, опротивела ведьме-воительнице.

Люция отскочила от возобновившейся атаки. Молот почти снес вяз, проломив могучую сердцевину дерева. Ствол с широкой кроной, ломая ближайшие деревья, с треском обрушился на землю. Листья попадали на голову демона и тут же сгорали в огне его гнева.

Посмотрев на восходящее солнце, Люция сама бросилась в атаку. Отступать было поздно. Клинки вспороли живот от паха до роговой брони на груди демона. Единственное уязвимое место, которое обычно закрывали длинные руки. Но сейчас руки обхватили молот и не успели защитить живот.

Люция смотрела как в глазах демона полыхнуло черное пламя. Он хотел что-то сказать, но не успел. Это внутреннее пламя мгновенно охватило его всего, испепеляя до горстки пыли. А когда воительница склонилась, чтобы зачерпнуть е е в ладонь, рассвет сквозь кроны деревьев стал неожиданно ярче.

Крылатое существо ослепило ее, сойдя с неба на полянку. Под этим бесконечным светом, пронзающим ее насквозь, она могла только склониться, пасть на колени и молить о пощаде.

— Кто ты? — Спросила Люция.

— Алрониил. Архангел. Свет, который испепелит тебя за все твои грехи.

— Я… готова.

— Опусти голову, иначе ослепнешь.

Люция предпочла смотреть, ни на миг не опуская головы. Радужная оболочка глаз выгорела. Глаза стали полностью белыми. Она ослепла, как и сказал небесный посланник.

— Твоя гордыня похоронит тебя раньше, чем наш свет.

— Дело не в гордыне, архангел. Я просто хочу сгореть в вашем свете. Утонуть в нем и раствориться. Я хочу стать этим светом и преданном служить ему, пропустив его через себя и распространяя вокруг.

— Ты хочешь стать ангелом?

— Мне все равно, как это называется. Я хочу стать светом.

— Зачем слепой свет?

— Глаза слепы. Душа зряча. Я готова искупить грехи, Алрониил. Прими же мою жертву.

Небесный посланник коснулся ее, и она прозрела.

Настоящее время.

Собаки лаяли яростно, до хрипоты. С клыков капала желтоватая слюна. Натянутая ржавая цепь звенела. Поводки на мощных шеях грозили порваться и отпустить защитников дома на охоту. Для незваного гостя эта охота могла быть последней в жизни.

Нечего являться ко двору после заката, когда в небе уже горят первые звезды.

Инквизитор прикурил сигарету и сладостно затянулся. Нюх сегодня был ему ни к чему, можно позволить себе и забыть о запретах. Оборотень, чуя опасность, не уйдет далеко от дома. Да и жену не бросит один на один с неизвестным. Ведьма ему дороже жизни. Не бросит. Да и ведьма не из молодых и слабых, опытная. Почуяла присутствие еще до того, как Фагор подошел к калитке, и залаяли собаки.

Инквизитор так и не сделал ни одного затяга, но сигарета, вспыхнув в руке, рассыпалась на ладони горсткой пепла. Странный для постороннего взгляда человек растер пепел по пальцам и выдохнул образовавшуюся массу за калитку. Облачко пепла выросло в размерах и стало темным, как грозовая туча. "Туча" увеличилась в размерах и поплыла к собакам. Доберман и ротвейлер, поджав хвосты и завизжав, как мелкие беспомощные щенки, попрятались в конурах, продолжая жалко скулить уже оттуда.

Инквизитор протянул руку через калитку, сбросил крючок и вошел на частную территорию. Здесь, по данным инквизиции, уже не первый год жил оборотень, называющий себя Каном. Когда то он был Николаем, что привычнее уху людей. Но оборотни не люди.