Руслан Бирюшев - Рассказ первый. Слушайте эхо.

— Но уходим не с пустыми руками, — заметила майор, воздев палец. Эрика обратила внимание, что женщина старается не касаться левым локтем бока. — Мы определили, какого рода помощь необходима. Можно смело слать доклад и запросы в штаб флотилии, даже в Адмиралтейство. Случай серьёзный.

— Вот именно. И более того… — Хайнц повернулся к доктору Маан. — Эрика, я обещал тебе, что дам покомандовать демонтажом? Так вот, выполняю обещание. Пока будем ждать фрегат, не станем терять время попусту, исполним первоначальную задачу. Возьмёшь всех матросов, кого-нибудь из солдат для охраны, и займёшься артефактом. Согласна?

— Да! — теперь тёмные туннели совсем не так пугали девушку. Там не опаснее, чем где-либо ещё на этой планете. Страх перед ними – не её. Чужой, искусственный. Его должно побороть разумом и волей!

— Отлично. Половина группы сопровождения будет прикрывать спуск в шахты, половина – лагерь. Не церемоньтесь там, у вас будет часа полтора-два. Забудь про научную осторожность и ценность объекта. Просто выламывайте железяку, обкалывайте лишний камень и тащите на поверхность. Как получится, так получится. Ясно?

— Ясно!

— И это… Грязь и глину из волос вычеши, не пугай подчинённых.

— Ой!

— Поспешим, — Мария, продолжая улыбаться, достала из внутреннего кармана маленькую деревянную расчёску, бросила Эрике. Та машинально поймала, хотя у неё имелась своя. — Ещё не факт, что в лагере всё в порядке…

Что именно происходило в городке в отсутствие офицеров, так и осталось тайной – никто не решился докладывать, а командиры не настаивали. Главное – обошлось без жертв и разрушений. Ну а следы от выстрелов на стенах некоторых домов – подумаешь… Все же живы. Радиостанция также не пострадала. Видимо, сыграло роль то, что большинство солдат находились в разведке, далеко от лагеря и друг от друга. После панического приступа они благоразумно вернулись в расположение отряда.

Коммандер Гёзнер сразу же направился к радисту, предварительно велев майору Кальтендраккен скорее обработать полученную рану, однако та задержалась, чтобы составить группу для Эрики.

Шесть пехотинцев проводили девушку до шахтного комплекса и остались наверху, сторожить вход. Двое пошли с ней – из числа уже бывавших под землёй в первую вылазку. Довершали компанию полдюжины матросов с фрегата – четверо людей и двое инородцев. Плечистого крепыша, который ночью предлагал чулан для пленника, доктор уже знала, но, к стыду своему, определить его происхождение не могла. Второй был аборигеном Теты Призмы-II – темнокожим, с большими острыми ушами и вытянутым, как пёсья морда, лицом. Самый молодой, он нервничал заметнее прочих и выглядел подавленным. Эрика, немало читавшая о соплеменниках парня, пристально следила за ним всю дорогу вниз. Её саму кололо чувство тревоги – возможно, опасный фактор возобновлял своё действие. Девушка хотела знать, кто из спутников может сорваться.

Впрочем, до гротов дошли благополучно, и к работе приступили беспрепятственно. Эрика уселась на скальный выступ у стены, отдала распоряжения и продолжила наблюдать за молодым инородцем. С тем определённо что-то творилось. Немного поработав ломом, он передал его соседу и подошёл к девушке. Извиняющимся тоном, подбирая слова, с акцентом проговорил:

— Доктор… Можно мне… Нефьерхг…

— Наверх?

— Да. Голофва болит. От шума. Шумит сильно. Нефьерху слабее.

— Что шумит? — насторожилась Эрика.

— Не знаю. Тут – сильно. Чем ниже, тем сильнее.

— А наверху – слабо? — Девушка привстала, напряглась, боясь спугнуть зародившуюся догадку. — Всегда слабо?

— Нет. По-разному. Но обычно – да. Почтьи не слышно. Но всегда шумит. Вездье.

— Сейчас наверху сильно шумело? Недавно?

— Да, — инородец поник, шевельнул ушами. — Когда страшно было – очень шумело.

— А… ночью? Ночью шум был сильный?

— Рос. Сильно рос, потом вниз пошёл, почти пропал. Когда выстрелы были, страшно было, сильный был.

— Та-ак… Так… А слышать ты его начал после высадки?

— Да.

— И слышишь только ты один?

— Не знаю. Я не давфно дом покинул, других людей… народы плохо знаю. А вы не слышите?

— Нет… Не слышу… — доктор схватилась за голову, зажмурилась, лихорадочно размышляя. Вскочила, словно подброшенная пружиной, ткнула пальцем в ближайшего солдата:

— Ты! Без меня остаёшься за старшего!

— Но доктор, куда вы…

— За старшего, я сказала!

— Есть! — от рыка Эрики пехотинец вытянулся во фрунт, вскинул руку к козырьку кивера.

Моментально забыв о нём, доктор Маан ухватила молодого инородца за рукав и повлекла за собой. На полпути к поверхности остановилась, перевела дух, спросила:

— Тут слабее шум?

— Чьють-чьють… — неуверенно ответил парень, тяжело дыша. Девушка не позволила ему отдохнуть, потащила дальше. На выходе, ничего не объясняя, приказала бойцам охраны держать позиции, и торопливо направилась к жилым домикам. Первого же часового попросила проводить её к Гёзнеру.

Тот всё ещё находился в большом доме, возле радиостанции, что-то писал за столом. Здесь же была и Мария – подпирала спиной угол, сложа руки на груди. Тонкую кофту она сменила на чистую белую блузу – недостаточно просторную, чтобы скрыть наложенные на рёбра бинты.

— Коммандер! — задыхаясь, воскликнула Эрика с порога и втянула за собой инородца. — Вот он… Он слышит!

— Что? — оторвался от письма Гёзнер.

— Шум! Беспрерывный, постоянно! Под землёй, в пещерах – сильнее!

— У нас первые пострадавшие с устойчивыми симптомами? Расстройство?

— Да нет же, нет! Вы не… ты не понял! Он в себе, — доктор спохватилась и сбавила тон. Глубоко вдохнула, медленно выдохнула. Успокоившись, продолжила. — Дело в физиологии. Он – с Тета Призмы-II. Его уши по устройству ближе не к нашим, человеческим. Они ближе к собачьим. Почти идентичны, я помню… А собачьи уши могут слышать…

— Инфразвук. Как самый обыкновенный, — закончил за неё Хайнц, хлопая ладонью по столешнице. — А также ультразвук, но нам это не важно.

— Инфразвук, помимо тошноты и головокружения, может вызывать у человека и человекоподобных инородцев тревожность, беспокойство, нервное перенапряжение, головокружение, чувство страха, различные реактивные изменения, целый букет. Необратимые изменения в психике… — перечислила Мария и, оттолкнувшись от стены, подошла ближе. С интересом посмотрела на растерянного матроса. — Сила воздействия может колебаться в определённых условиях. Эрика, ты уверена?

— Абсолютно, — закивала девушка. — Я уточнила – изменения звука, который он слышит, совпадают с переменами в нашем самочувствии. Просто на тошноту и головную боль мы не обращали внимания, списывая на усталость и переживания, а вот приступы страха… И звук усиливается, по мере спуска к пещерам.