Ольга Ярмакова - the Notebook. Найденная история

– Что-то мне подсказывает, что подобных загадок в скором времени прибавится, – многозначительно подытожил мистер Вайсман. – А вот ответы на них будут весьма и весьма неожиданными. Ты не такая, как все обычные наблюдатели и скоро ты в этом окончательно убедишься, Шерлок.

Ср. past

Помнишь, незнакомец, ещё читающий эту уже довольно потрёпанную рукопись, я упоминала ранее об одной женщине из прошлого, Тамаре? В ходе последних дней в моей памяти ожили её некоторые слова, которыми я хочу поделиться.

«Что же на самом деле представляет собой Смерть? Одним она видится переходной ступенью на новый уровень существования своей души, другим чёрной тупиковой пустотой без продолжения, третьим – туннелем с божественным светом, четвёртым – бледной старухой с косой, ну, это у кого с чувством юмора всё в порядке. А что, если Смерть есть живое существо? Как такое тебе? Нет, не мифическое, а вполне реальное и приземлённое, и видишь ты её среди людей, замечаешь, но не понимаешь, что твоё время уже пришло.

Хочешь, открою тебе Её? Знакомься – это твоя Любовь. Да-да, именно она. Это не чушь, не куксись и не морщи лоб, тебе это не идёт. Мои доводы? Хорошо, слушай. Как свет и тьма, огонь и вода у Смерти должна быть противоположность, это логично, согласись. Что по силе, мощи и яркости противопоставимо «старухе с косой»? Что творит чудеса, возвращая к жизни из царства мёртвых в сказках и реалиях? Нет, добра мало, если оно не подпитано Любовью. Только Любовь и никто другой тождественна Смерти, ведь ради Любви люди готовы на немыслимые поступки и жизнь на пути её расценивается, как препятствие. Безумства, войны, самопожертвования – примеров предостаточно.

Да, конечно, часто люди умирают от болезней, несчастных случаев, от рук незнакомцев. Во-первых, случайностей не бывает, всё предопределено свыше, во-вторых, любая болезнь есть вытекающее последствие от состояний души в моменты неудачных соприкосновений с Любовью. И, наконец, в-третьих, за каждым убийцей стоит определенная доля Любви, каждый человек, абсолютно каждый, рождается без ненависти и с посылом этой мощной силы, но, как известно, от любви до ненависти шаг. И в наивности, полагая, что убийца и жертва были далеки друг от друга и незнакомы, ты забываешь про то, что всё предопределено, как говорилось выше, и детский разум чище и выше взрослого, а именно способен общаться и соприкасаться с подобным себе на непреодолимых расстояниях. Посему, как видишь, фактор незнакомца отпадает.

Любовь и Смерть равны друг другу. Это единое начало и конец. Они – одно целое. Они не духи и не аллегория, они люди, как ты и я. Кто, как не любящий человек способен вернуть к жизни того, кто ему дорог и близок или закончить и оборвать столь дорогую ему жизнь.

Теперь ты понимаешь, что твои дни давно сочтены и ты «мёртв» в определённом смысле? Но не стоит так бояться этого. Лучше быть любящим «мертвецом», чем живым себялюбцем».

Пят. past

Нашла одно стихотворение, его написала моя сестра несколько лет назад. Она у меня талант, мой личный ангел-хранитель.

Не могу забыть тот сон и ту угрозу, что он мне передал из скалящейся пасти моего преследователя. Не прощу себе, если с моей Лили что-то случится. Никогда себе не прощу!

Ах да, стих. Пускай он здесь хранится, я буду иногда, когда будет особенно тяжело, перелистывать страницы и, видя эти строки, чувствовать её рядом, моего ангела, хранителя моей души.

Узел судьбы.

Мы слишком разные с тобой,

Но мы живем одной судьбой.

Твоя судьба в моих руках,

Моя в твоих – так на веках.

Все нити в точку заплелись,

А мы с тобой переплелись.

И не распутать нам судьбы,

Увы, увы…что можем мы?

Ср. future

Как бы мне не было страшно за жизнь Лили, но находиться с ней постоянно я тоже не могла, сестра восприняла моё кошмарное сновидение о кровожадном волке всего лишь сном, в котором проявилась необоснованная тревога о ней. Она настаивала, чтобы я не забивала себе голову «всякими говорящими животными», что у меня чрезвычайно богатая фантазия и мне следует найти ей применение, иначе я «свихнусь». Ну, на счёт того, что свихнусь, Лили, конечно же, пошутила, чмокнула меня в щёку и была такова. Я не имею права перевешивать на неё свои страхи, обоснованы они или нет. Хотя, кого я обманываю, Волк вездесущ.

Но у меня ещё есть друзья в будущем, про которых Он тоже что-то разнюхал, и удар способен нанести где угодно, здесь или там. Если бы я что-то не предприняла вскорости, то действительно свихнулась бы незамедлительно.

И я решила навестить моих далёких друзей, а заодно узнать, как прижился Павел в своей ново-старой семье. Предупредив профессора и погрузив Феликса в необъятную сумку-торбу, я переместилась … в Венесуэлу на пять лет назад. Зачем? О Волке я думала меньше всего, если Он захочет, то сможет добраться до меня где угодно, этот тип ведёт свою игру в кошки-мышки.

Я чувствовала себя виноватой перед младшим братом Агаты. Да, я помогла ему вернуться обратно в родную семью, но при этом оторвала от другой приёмной, что спасла мальчику жизнь и сделала его полноправным членом своей общины. Это эгоизм, мой эгоизм и игра в Бога, как бы помпезно это не называлось и какими бы красками не малевалось. Я хотела хоть как-то загладить и утихомирить свою вину перед мальчиком, а ещё отчасти я боялась, что Павел в глубине души всё помнит и не простит мне этого никогда. Я отправилась в Венесуэлу за подарками для него и его родни, но в основном для него. Возможно, впервые в жизни я желала подкупить ребенка, а, может, хотела просто сделать ему приятное. В этом я больше не разбираюсь, просто делаю в последнее время всё по импульсу, щелчку в голове.

Агата при нашем злосчастном приключении потеряла свои варежки, а для мальчика по всей вероятности не имелось в доме лишнего свитера. А ведь первые морозы предвещали скорую зиму. Конечно, варежки и свитер можно было приобрести и в моем городе, никуда не перемещаясь, но моё нутро жаждало найти для подарка некое неординарное и яркое решение. И я нашла то, что хотела. Деньги у меня имелись, и я сторговалась с молодой смуглой индианкой, проживавшей с мужем и детьми в одном отдалённом горном селении, на вязаные изделия из шерсти ламы. Детям такие вещички должны были понравиться, я так на это надеялась.

С объёмным мешком в руке я появилась на пустыре, припорошенном тонким слоем первого пробного снега. Солнце уже шагало к горизонту, но милостиво решило меня подождать, чтобы я, не прибегая к услугам своего карманного фонарика, спокойно добралась до дома моих друзей. В этом спокойном и довольно милом поселении к моим периодическим визитам привыкли почти все жители, с некоторыми я здоровалась и получала приветствия в ответ, а иной раз и дельный совет. Но один дом не принимал меня ни в какую и не собирался уступать враждебных позиций, его хотелось обходить за много, очень много метров. Как ты мог догадаться, незнакомый чтец, в этом доме проживала та самая недружелюбная старушка, Флора Августа Минестрана, сварливая женщина, в венах которой яду текло больше, чем крови. Каждый раз, проходя мимо её дома, я ускоряла шаг, а иной раз пробегала, только бы не встретиться с этой невыносимой женщиной. Но не всегда мне везло. Вот и в этот раз я не сумела избежать неприятной встречи.