Григорий Гончаров - Бункер 'BS-800'/ der Fluch des Reichs.

Моя «Нива» мягко подкатила к станции железнодорожного вокзала города «Сотня». Вокруг — обилие суетящихся кавказцев, приехавших сюда и нашедших здесь работу и кров. «Убьют за горсть урюка» [19] То же, что курага (сушёные абрикосы), только с косточкой — так, наверное, говорят местные горожане, когда речь идёт о жадных людях.

«Дети востока» что-то кричат друг другу, притом делают это одновременно. Наверно, в разговоре у них считается правым тот — кто громче кричит. Само здание вокзала напомнило виденные в фильмах восточные дворцы. Видимо руководство этого города в погоне за деньгами позабыло свою историю, свои каноны и культуру, раз позволило возводить подобные архитектурные сооружения, вид которых противоречит духу нации, в своих владениях. Спасибо, что не построили здание в виде свастики… хотя, — скорее всего, это дело времени. Человека, который смог отдать под такое изменение свой город, ждут подобные изменение в своей собственной душе, его «Эверест» непроходимо высок, и на пути к нему он забывает оглядываться назад, где уже всё изменилось и ему уже никогда не найти дороги обратно — её преграждают чужие знамёна. Этот путь — путь в никуда, ещё один покоритель непокорённых вершин. Остановившись рядом с машиной такси, я посмотрел на командирские механические часы «Восток»: семь ровно. Пунктуальность — вежливость королей! Бориса не было. Что ж, есть свободная минутка для сна. Утренние лучи проникали сквозь лобовое стекло, грея лицо. Машину я припарковал недалеко от остановки автобуса, на которой уже скопилась горстка заспанных и не очень людей. Я представил себя, стоящим в утренней прохладе и ждущим автобус.

От того мужика, в белой куртке с опухшим лицом, наверняка разит перегаром, и ему сейчас больше всего хочется выпить бутылочку холодного пивка. Женщина рядом, всё время подправляющая причёску — наверно хочет произвести на кого-то впечатление, от неё пахнет духами и косметикой. Девушка, с симпатичным лицом, кокетливо постреливает глазками в сторону парня, пьющего какой-то напиток из прозрачной пластиковой бутылки. Парень с напитком, почувствовав интерес красивой девушки к себе, стесняется — его движения напряжённы и неестественны. Мужчина, сидевший на лавочке, встал, когда женщина с причёской зашла в тень козырька остановки. Она села на освободившееся для неё место, вежливо кивнула головой, что-то неслышно для меня сказав мужчине. Видимо благодарит за галантность. Эта остановка, собрала людей в этот час, и у всех из них теперь есть нечто общее — то, что объединяет их. Мне захотелось выйти из машины, и встать под полупрозрачный козырёк, разделяя с людьми общее настроение. Заблокировав двери от нежданных гостей, и на случай, отстегнув хлястик кобуры, — в незнакомом городе можно всего ожидать, — я откинулся на сидении, и провалился в пустоту сна. Разбудил меня глухой стук. Первую секунду я не мог понять, где нахожусь, но сознание быстро сориентировалось, и я открыл дверь стоящему за окном другу. «Продрав» глаза я увидел Бориса, с рюкзаком за спиной и улыбкой до ушей.

«Борис — Борис… как давно мы не виделись, год, два?» — думал я, впуская друга в машину. «Да, ты изменился, лицо стало жёстче, взгляд — более уверенный и энергичный. В глубине глаз есть что-то давящее, колючее. Какое-то подобие морщин в уголках рта, часто смеёшься? Небось, травой балуешься? Для твоих двадцати пяти морщины — это не нормально».

— Здорово, камарадес! — крикнул он так, что люди на остановке повернули головы в нашу сторону. Крепкое рукопожатие было преувеличенно сильным — Боря хотел произвести хорошее впечатление.

— Здорово, Левинц! — ответил я.

«Левинц» — погремуха Бориса, от сокращения фамилии Левинцилов.

Он казался беззаботным, весёлым, но увидев его, тревожное чувство «раскалённого осколка», испытанное мною сегодня в подъезде перед выездом, вновь вспыхнуло в груди. Борис курил папиросы «Беломор», и временами непонятно откуда добытый «Казбек». Пожимая его руку, у меня на лице непроизвольно проступила улыбка. Два года не видел его, видел лишь присылаемые на мою почту фотки, с накопанными трофеями, на каждой из которых Левинц непременно улыбался, и из ровных зубов обязательно торчала дымящая папироса. Закинув вещи на заднее сидение, он бухнулся в сидение рядом, хлопнул дверью.

— Ну шо, шеф, клиент уготов! — доложил Борис на манер героя комедии «Брильянтовая рука» Лёлика, неподражаемо сыгранного Анатолием Папановым.

— Ну поехали, коль не шутишь! — отозвался я.

Но тут же я остановил себя: что-то было не так, чего-то не хватало, и я не сразу понял, чего именно.

— А что вещей у тебя так мало? Ты в парк с девушкой собрался, или в лес на неделю? Где твой «МД»?

Улыбка на долю секунды слетела с губ друга, но тут же появилась вновь:

— Да тут такая история… баба моя, поломала мой металлоискатель… не хотела меня отпускать в поле… да вроде уже договорились с тобой — вот я и решил, что хоть так, без «МД» в лес сгоняю… может ты чего накопаешь, и трофеями со мною поделишься!

«Знакомая история… — думал я, — Маша бы тоже с удовольствием поломала мой металлодетектор!»

— Поделиться то конечно поделюсь, — ответил я друг после недолгого раздумья, — Но свой металлоискатель тебе не дам — ты же знаешь, для меня это не просто прибор для подъёма железа.

— Камрад, ничего не надо — я буду копать! Ты будешь искать — а я выкапывать — трофеи по-лапанам, лады?

— Идёт!

Я повернул ключ в замке зажигания, стартер послушно отозвался на это движение, двигатель весело ожил, и завёлся с полуоборота. Посмотрел на часы: 7 часов и 37 минут. На остановке стояли все те же люди, только в большем количестве. «Видимо с автобусами у них тут напряг!» — сказал я сам себе и нажал на газ.

Ехать нам предстояло, по Российским меркам, не так уж и много — 800 километров, с остановками это примерно 8–9 часов дороги. Всю дорогу Борис рассказывал разные истории, в основном про поиск, про свои бесшабашные пьянки. Все его истории сопровождались диким смехом с его стороны, и сдержанным хохотом — с моей. Левинц был в Ленинградской области, и рассказывал что земля в лесах там ржавая, от железа скрытого в её недрах. Рассказывал о том, как часто его останавливают для проверки документов, и проверка всегда заканчивается обыском. Боря даже законы выучил, и теперь его не обыскивают — а досматривают, и при свидетелях. В большинстве случаев, видя, что гражданин знает свои права, сотрудники правоохранительных органов предпочитают обходиться лишь наводящими вопросами и проверкой документов, но бывает, просят прохожих принять роль свидетелей. Левинца это сильно забавляет, и он начинает публично куражиться над представителями власти, привлекая внимание многочисленных прохожих, которые часто снимают это на свои телефоны. Причиной такого внимания служит пристрастие Бориса к папиросам. Вид «Беломора» наводит на мысль о марихуане, и бедного Левинца начинают «шерстить». Конечно, он сам провоцирует их, зная не раз проверенную реакцию на «Беломор» людей в погонах. Не закурил бы он перед ними — прошёл бы дальше, и никто бы его не тронул. Рассказывая это, он гонял смятую «Беломорину» между углами рта, обильно сыпля на сидение пеплом при смехе. Я сделал Борису замечание, пригрозив, что заставлю Бориса мыть салон моей машины. В машине было довольно тепло, и Борис расстегнул свою куртку — под которой был камуфлированный армейский китель. Моё внимание привлёк маленький крест, который красовался на груди Бориса под курткой: