Элджернон Блэквуд - Огненная Немезида (сборник)

– А где мы начнем копать? – спросил я, не в силах подавить любопытство. – Вы определите это место методом предсказания или…

Около двери доктор остановился, оглянулся на меня и вышел, увидев, что я все еще не закончил одеваться.

Уже смеркалось, когда мы втроем молча направились к Двенадцатиакровой плантации; небо было застлано облаками, с востока дул сильный ветер. Старый дом тонул в унылой полумгле; воздух, казалось, полнился вздохами. Инструменты были уже разложены на самой опушке, мы разобрали лопаты и кирки и вслед за своим предводителем направились в лес. Пройдя около двадцати ярдов, Джон Сайленс остановился. У его ног лежало круглое пепелище, достаточно заметное среди окружающей белой травы.

– Тут три таких пепелища, – сказал он, – и все три расположены на одной линии. Каждая из них находится над подземным ходом, соединяющим прачечную – бывший музей – с пещерой, где сейчас покоится мумия.

Счистив обгорелую траву, он начал копать, и мы последовали его примеру, я орудовал киркой, остальные – лопатами. Никто не произносил ни слова. Энергичнее всех трудился полковник. Почва была мягкая, песчаная, нам попалось лишь несколько змееподобных корней и относительно больших камней. Тут-то и пригодилась моя кирка. Между тем воцарилась тьма, и в верхушках деревьев зашумел пронизывающе холодный ветер.

Вдруг, не успев даже вскрикнуть, полковник Рэгги провалился по самую шею.

– Подземный ход! – воскликнул доктор, помогая раскрасневшемуся, запыхавшемуся и покрытому песком и потом полковнику выбраться наружу. – Разрешите я пойду первым.

Он проворно соскользнул в образовавшееся отверстие, и через мгновение мы услышали его голос, приглушенный песком и расстоянием.

– Следующим спускайтесь вы, Хаббард, а затем полковник Рэгги, если он хочет.

– Конечно, я пойду с вами, – заявил полковник, глядя, как я спускаюсь в подземный ход.

Диаметром этот ход был с большую канализационную трубу, где можно было стоять лишь на четвереньках. Тьма здесь царила кромешная. Через минуту тяжелый стук падения и осыпь песка возвестили о том, что к нам присоединился полковник Рэгги.

– Держитесь за мою ногу, – сказал доктор Сайленс, – а полковник пусть держится за вашу.

Медленно, прилагая много усилий, мы поползли вдоль подземного хода, выкопанного в зыбком песке и кое-где укрепленного деревянными опорами и столбами. Я боялся, как бы нас всех не погребло заживо. Мы ничего не видели на дюйм перед собой и пробирались мимо стен и столбов на ощупь. Дышать было трудно, и полковник полз за мной очень медленно: в таком положении это было нелегко.

За десять минут мы едва преодолели десять ярдов, как вдруг нога доктора выскользнула у меня из руки.

– Ах, вот оно что, – донесся до меня его голос откуда-то сверху. Доктор стоял в пещере, и в следующий миг я уже присоединился к нему. Чуть погодя подполз и полковник Рэгги. Доктор Сайленс достал свечи, а мы – захваченные с собой спички.

Но еще до того, как стало светло, нас всех охватило необъяснимое чувство ужаса. Стоя бок-о-бок, тесно прижимаясь друг к другу, в этой песчаной пещере в трех футах под землей мы вдруг почувствовали близость чего-то древнего, необыкновенного и угрожающего, даже в кромешной тьме мы явственно ощущали что-то величественное и ужасное. Не знаю, как определить словами то, что мы чувствовали; каким-то таинственным путем, минуя органы чувств, мы ясно сознавали, что здесь, в этом темном подземелье, покоится нечто, наделенное могуществом древних веков.

Полковник Рэгги еще теснее прижался ко мне; его близость наполнила меня неподдельной радостью. Никогда еще ничье прикосновение ко мне не было столь красноречивым.

Вспыхнула спичка, рождая тысячи крылатых теней, и я увидел, как Джон Сайленс разжигает свечу, склонив над ней причудливо освещенное лицо. Я опасался ужасных разоблачений, которые мог принести с собой свет, но оказалось, что для этого не было никаких оснований. Мы стояли в небольшой сводчатой песчаной пещере: стены и потолок были укреплены деревянными брусьями, пол – выстлан грубой черепицей. Высотой пещера была футов шесть, так что мы все могли стоять удобно, выпрямившись во весь рост, длиной – футов десять, а шириной – восемь. На деревянных столбах у стены я увидел грубо выжженные египетские иероглифы.

Доктор Сайленс зажег три свечи и дал каждому из нас по одной. Четвертую он воткнул в стену справа от себя, и еще одну – чтобы отметить устье тоннеля. Инстинктивно затаив дыхание, мы тревожно озирались.

– Клянусь Богом, здесь пусто! – воскликнул полковник Рэгги. Его голос дрожал от волнения. Опустив взгляд, он добавил. – Смотрите, следы на песке. Следы на песке.

Доктор Сайленс ничего не ответил. Пригнувшись, он стал осматривать пещеру; мои глаза следовали за его пригнувшейся фигурой и заметили странные искривленные тени, которые тянулись к нему от стен и потолка. Кое-где по стенам сыпались тонкие струйки песка. В воздухе витал слабый, но въедливый запах, а пламя свечей было совершенно неподвижно, будто нарисованное.

Я попытался убедить себя, что пещера действительно находится в саду на юге современной Англии; но мне все время отчетливо виделось, что передо мной – вход в большой скальный храм, созданный многие, многие тысячелетия назад. Надо мной величественно громоздятся высокие, до небес, гранитные колонны; под крышей, как под сводом облаков, вдоль громадных бесконечных приделов, притененной процессией движется вереница колоссальных фигур. Это великолепное, необъяснимо откуда возникшее видение стояло передо мной с такой ясностью, что мне пришлось сделать огромное усилие, чтобы сосредоточить все свое внимание на маленькой согнувшейся фигурке доктора, который внимательно осматривал пещеру, – только так я смог избавиться от преследовавшего меня видения.

Но пещера была слишком мала для долгого обследования; Джон Сайленс задел ногами какой-то твердый, гулкий предмет и нагнулся пониже, чтобы рассмотреть его.

Доктор находился как раз в самом центре небольшой пещеры, когда это случилось. Затем он начал разгребать песок ногами, и менее, чем через минуту, показалась деревянная крышка. Приподняв ее, доктор заглянул куда-то вглубь. Разнесся сильный запах селитры, битума и каких-то неведомых странных ароматических снадобий; запах был такой едкий, что от него запершило в горле, заслезились глаза.

– Мумия! – шепнул доктор Сайленс, оглядываясь через свечу на наши лица; услышав это слово, полковник тяжело навалился на меня и задышал мне в ухо.

– Мумия! – повторил он тихо, когда мы протиснулись вперед, чтобы заглянуть в отверстие.

Не могу объяснить, почему это зрелище вызвало у меня такое глубокое чувство удивления и почтения, ведь я далеко не в первый раз лицезрел мумию; с некоторыми из них мне даже довелось проводить магические эксперименты. Но было что-то непередаваемо особенное в этой серой безмолвной фигурке, покоящейся в современном ящике из свинца и дерева на дне песчаной могилы; именно над этой фигуркой, завернутой в древние пелены и пропитанное благоуханиями льняное покрывало, тысячи лет назад произносили свои могучие заклинания египетские жрецы; поистине что-то сакральное было в этой мумии, дышащей своим собственным ароматом в далеком краю, куда забросила ее судьба; что-то, проникавшее в самую глубь моего существа и пробуждавшее ужас, дремлющий в каждом человеке, там, где рождаются слезы и фанатизм истинного поклонения.