Сергей Зюзин - Мертвецы из инета. Книга первая. Мёртвая бабка

–

Да чёрт с ним! – папе не терпелось побыстрей унести оттуда ноги. – Было бы из-за чего рисковать своими жизнями!

–

Ты не понимаешь! – Оксана сердито вырвалась у него из руки. – Там теперь та самая игра, о которой я вам с мамой рассказывала! С её помощью бабка может «оживлять» и других покойников с кладбища! Мам, скажи!

–

Да, Олег, я сама только что от неё, – мама кивнула в сторону всё ещё стоявшей на четвереньках «ожившей» бабки, – об этом слышала. Она нам рассказала, что уже успела «оживить» той игрой, каким бредом до сих пор всё это не кажется, ещё кого-то из мёртвых! И что эта игра теперь в твоём ноутбуке. Бабка её туда «перебросила» с Оксаниного компьютера, когда тот был ещё цел.

Тут стоявшая на четвереньках старуха стала подавать признаки своего «оживления». Вначале зашевелилась как-то непонятно, но почти сразу стало ясно, что она начала подниматься на ноги. При этом она зачем-то подобрала с пола валявшуюся там длинную металлическую лопатку для обувания.

–

Опоздали! – с досадой в голосе прокричала Оксана, снова хватая за руки маму и папу. – Бежим!

–

Ничего не опоздали! – мама вырвалась и решительно шагнула к жуткой бабке.

Сообразив, что мешать маме не следовало, Оксана не стала её задерживать и, отпустив папину руку, побежала к лифту. Папа так и остался стоять между ними, растерянно глядя то на дочь, то на жену. Мама же Оксаны, трепеща от страха, уже пробовала прокрасться мимо медленно поднимавшейся на ноги мёртвой старухи к ноутбуку. Голова у той по-прежнему безжизненно свисала книзу, и это давало надежду, что кошмарная покойница ничего не увидит.

Однако, ужасная «ожившая» бабка непонятно как почувствовала крадущуюся сбоку от неё внучку и вмиг зашевелилась быстрее. В следующие мгновения она неожиданно резво встала на ноги. Почти что вскочила! Её по-прежнему безвольно свисавшая вперёд мёртвая голова закачалась при этом из стороны в сторону, словно маятник, неестественно сгибая державшую её сломанную шею.

Еле удержавшись, чтобы не завизжать, мама Оксаны в ужасе застыла на месте. В каком-то метре от жуткой старухи-покойницы. Лицо её в один миг стало бледным, словно побеленная стена.

А мёртвая бабка взяла одной, не занятой лопаткой, рукой свою голову за волосы и запрокинула назад. Рот её при этом безобразно раскрылся, и она… Тут же другой рукой стала засовывать в него обувную лопатку, заталкивая её себе прямо в горло! С противными, хоть и едва слышными, звуками раздирания мёртвой плоти, металлическая вещица полезла туда очень быстро, и уже через несколько секунд старуха затолкала её в себя почти полностью, оставив не утопленной в глотке лишь верхнюю часть её плоской рукояти.

Мама и папа Оксаны поняли, зачем она это сделала, когда бабка в следующие мгновения только что освободившейся рукой сильно сжала себе горло, стиснув в нём лопатку, другой же, всё удерживавшей за волосы голову, придала последней прежнее положение и резко надавила на её макушку, с треском насадив на торчавшую из глотки рукоять металлической вещицы, после чего убрала от неё руки. Её разбитая голова теперь никуда не склонялась. Лопатка для обувания заменила мёртвой старухе сломанный позвоночник, обломки которого теперь жуткими буграми вспучивали на её шее мёртвую плоть.

Правда, голова её теперь стала пошатываться при движениях, да и крутить ею бабке стало уже не так легко, как это было раньше. Когда она тут же надумала посмотреть на замершую сбоку внучку, было видно, что повернуть к той сразу несильно зашатавшуюся из стороны в сторону голову у неё получилось с трудом. Хоть это и мало отразилось на быстроте того поворота.

Взглянув мутными безжизненными глазами на замершую невдалеке Оксанину маму, бабка шагнула к ней.

–

Иди сюда! – прохрипела она, вытягивая перед собой свои страшные руки. Ноутбук остался лежать на полу у неё за спиной.

Оксана, тем временем, уже успела не только вызвать оказавшийся на счастье где-то поблизости лифт, но и зафиксировать какой-то дощечкой его автоматическую дверь, не давая ему закрыться и уехать. После чего рванулась назад, за родителями.

–

Сюда, скорее! – голос её срывался от ужаса.

Папа бросился к оцепеневшей маме. Схватив за руку, он буквально выдернул её из под самого носа «ожившей» старухи.

–

Бежим, Аня, бежим, – приговаривал он при этом, хоть его растерянная от испуга жена ничуть и не возражала.

Увидев это, Оксана снова оказалась у лифта. Мгновенно убрав из его прохода дощечку, она ногой не давала половинкам его двери сомкнуться.

Папа и мама подоспели туда вслед за ней. А за ними, отставая всего на пол-десятка шагов, к лифту приближалась и мёртвая бабка.

–

Скорее! – пронзительно закричала Оксана, сторонясь и пропуская родителей в кабину.

Её большой палец уже нажимал кнопку с надписью «1». Створки автоматической двери захлопнулись у её родителей прямо за спинами. У кошмарной мёртвой старухи перед самым носом.

–

Куда?! – голос последней донёсся до них так, словно она кричала в лифтовую шахту.

Однако, лифт уже уносил от неё всё Оксанино семейство…

Едва оказавшись на первом этаже, все трое сломя головы бросились к ведущим на улицу дверям. Они чуть не сбили с ног почему-то оказавшуюся среди ночи в холле подъезда, в накинутой на плечи шубе и в сапогах, консьержку. Той, опешившей и испугавшейся, только и оставалось, что, прижавшись спиной к стене, под висевшей на ней пышной традесканцией, замереть и безропотно пропустить мимо себя всё их семейство, озадаченно посмотрев им вслед.

А за спинами беглецов с приглушенным лязгом сомкнулись створки двери лифта, – никто не догадался их хоть чем-нибудь заблокировать, – из-за которых в тот же миг послышался шум его тронувшейся вверх кабины. Все трое хорошо это услышали, и ни один из них ничуть не усомнился, на какой этаж и кто его вызвал.

Первым до внутренней из двух входных железных дверей добежал Оксанин папа. Нажав кнопку её электромагнитного замка, он спешно её распахнул и зафиксировал.

–

Скорее! Скорее! – тут же проговорил он своим жене и дочери, сторонясь и пропуская их перед собой.

Тут пришла в себя консьержка.

–

Позвольте… – повернувшись и немного подавшись вслед за ними, попробовала было она заговорить сразу со всеми, кто только что мимо неё промчался.

Такое спешное, да ещё в столь поздний час, бегство так прославившегося за последние сутки семейства, конечно же, не могло оставить её равнодушной.

–

Спрячьтесь в свою комнату и ни за что сюда не выходите! – в тот же миг, без каких-либо объяснений, прокричал ей в ответ всё ещё остававшийся в подъезде папа. – Как минимум до утра!

Однако, окинув взглядом довольно большое окошко из комнаты консьержа на лестницу, он тут же посоветовал ей совершенно другое: