Кристина Старк - Гончие Лилит

– О небо, – выдохнул он, прижимая меня к себе. И то ли это восклицание прозвучало как мое имя, то ли мое имя прозвучало как восклицание.

– Боунс, – ответила я, обнимая его, грея поцелуями его лицо.

– Я поклялся, что если вновь увижу тебя живой, то скажу все, что не решался сказать. Флоренс, я хочу видеть тебя рядом бесконечное число дней и ночей. Хочу, чтобы ты была в моей жизни, в моем доме и в моей постели. И пусть катятся к дьяволу все, кто считает, что я хочу слишком много. Ты выйдешь за меня?

Воздух. Он закончился. Во всей Вселенной больше не осталось ни молекулы кислорода. Я стала задыхаться, открыла от изумления рот и заглянула Боунсу в глаза. Они блестят так ярко. С волос течет вода. Лицо – нездорово-бледное, взволнованное. На губах – дерзкая улыбка.

Так и есть. Он бредит.

– Ты не в себе. – Я обняла его за талию, желая поддержать. – Идем-ка…

– Нет, я очень даже в себе, – возразил он. – И мне нужен ответ прямо сейчас.

К нам подошла пара спасателей с одеялами и горячим питьем. Следом за ними приблизился доктор Крюгер в очках как у Сайты. И всхлипывающая Фиона. Я отошла в сторону, но Боунс последовал за мной, отмахиваясь от сестры и суетящихся рядом врачей.

– Флоренс! – произнес он возбужденно. – Если ты не скажешь да, то…

– Боунс, это все стресс. Ты не осознаешь, что говоришь.

Я не на шутку встревожилась. Конечно, мне не впервой было слышать всякий бред от Боунса, но на этот раз он и правда меня беспокоил. Особенно полыхающее пламя у него в глазах. Только бы с ним все было хорошо! Я прижала ладони к его лицу и стала легко растирать кожу. Она была холодной, как лед, но изнутри его явно одолевал жар.

– Я не подпущу к себе никого, пока не услышу «да», – громко сказал Боунс, удивив спасателей. Но больше всех – меня.

Путаясь в ногах, я подошла к доктору и тихо сказала ему, оглядываясь на Боунса:

– Мистер Крюгер, я думаю, ему тоже требуется успокоительное. Двойная доза.

– Мисс, – негромко заговорил доктор, – а может, проще будет сказать «да»? Одно дело – поставить укол миниатюрной девушке, как вы. И совсем другое – крепкому парню вроде него. Вы знаете, что он увлекается тайским боксом и холодным оружием? К тому же мистер Оушен спонсировал закупку новых вертолетов для нашей службы в прошлом году, нам бы не хотелось… Ну, вы понимаете, портить отношения…

Я всмотрелась в Боунса, который стоял неподалеку и был явно взбудоражен.

– Да он болен, мистер Крюгер! Вы что, не видите? Он в бреду! – громко зашептала я на ухо доктору. – Мы познакомились с ним два дня назад! Я не могу сказать «да»!

– Позвольте вам кое-что рассказать. – Он взял меня за руку и отвел чуть дальше. – Сначала мистер Оушен позвонил нам и сказал, что его девушка – да-да, его девушка — тонет в море. Потом он поднял на уши еще и береговую охрану соседнего города. Это их вертолет кружит над морем, видите? А потом разругался с мисс Фионой, хотя он души не чает в своей сестре, уж поверьте. Она мне все рассказала еще до того, как вы появились на пляже, я давал ей успокоительное. А потом мистер Оушен бросился в море и не собирался вылезать из него без вас. Вы ему не безразличны. Странно, что вы этого еще не поняли.

Услышанное не просто меня потрясло. До меня наконец дошло, что предложение Боунса – никакой не бред. А пламя бушует у него в глазах, вероятно, вовсе не из-за болезни, а например, ну…

Да быть этого не может.

– Это горячка, мистер Крюгер, – возразила я, нервно оглядываясь на Боунса.

– Это любовь, мисс Флоренс, – заключил врач.

Самообладание оставило меня. Сила, выносливость, выдержка – все растрескалось, рассыпалось в пыль. Осталась уязвимая сердцевина, и обнаженная душа, и слезы, которые больше не получалось скрывать. Боунс рванулся ко мне, как только понял, что я плачу, и стал обнимать – горячо, отчаянно.

– Черт, я просто придурок, да? – зашептал он. – У тебя кто-то есть там, в другом полушарии?

– Нет! – ответила я, уткнувшись лицом ему в шею.

– Я не нравлюсь тебе, и ты…

– Я без ума от тебя!

– Тогда ты боишься всего этого бейсджампинга [27] Бейсджампинг – прыжки с парашютом с неподвижных объектов – высотных зданий, мостов, телевышек и т. п. Экстремальнейший вид спорта. , который именуют законными отношениями? Хочешь, мы не спеша начнем по порядку, как все нормальные люди? Свидания на нейтральной территории, конфеты-букеты, знакомство с родителями, смена статусов в «Фейсбуке»?

– Скука смертная, – рассмеялась я сквозь слезы.

– Вот именно, – улыбнулся Боунс.

– Гарри, причина того, почему я не могу сказать «да», заключается в том, что ты меня совсем не знаешь. Что если я кровожадная инопланетянка, охотящаяся на мужчин и поедающая их мозги? – сказала я без тени улыбки.

– А что если я всадник Апокалипсиса, питающийся кровью юных девственниц? – отшутился Боунс, грея мои руки в своих ладонях. – Поверь, я знаю достаточно. Ты именно та, кто мне необходима. Ты – это все, что мне нужно.

Я обвела пальцем контур татуировки у него на груди, потом заглянула ему в глаза – и пополнила ряды тех, кто готов прыгнуть вниз головой с пролета высоченного моста с единственным парашютом за спиной.

– Дай мне немного времени. Я должна слетать в Штаты. Уладить кое-какие дела, и тогда… Вероятно… у меня найдется для тебя ответ.

– В Штаты? – вскинул бровь Боунс. – Не пойдет, слишком далеко. Могу отпустить тебя до Кейптауна и обратно. И чтоб к ужину была дома.

«Дома» – это слово прозвучало восхитительно…

Говорят, люди не замечают момента, когда сходят с ума. Что если это случилось со мной? Еще вчера я бы не испытывала никаких сожалений, если бы ураган унес Боунса на другой конец света. А сегодня чуть не покончила с собой, когда вообразила, что он принадлежит кому-то другому, а не мне. Я в самом деле – на какой-то безумный миг – подумала, что мне стоит это сделать, чтобы освободиться от жуткой, раздирающей грудь боли. Потом водные процедуры привели меня в чувство, но я хорошо помню свою решимость, пока шла к воде. Я и правда чуть не покончила с собой…

Я везла Боунса домой. Он полулежал на пассажирском сиденье и не сводил с меня влюбленных глаз. Его рука, которая снова была горячей, как песок под полуденным солнцем, то и дело скользила по моей ноге от колена до самого края шорт, а потом возвращалась к колену по внутренней стороне бедра.

– Ты моя, – сказал он.

– Твоя. Если не умрешь от воспаления легких. Доктор Крюгер не забрал его в больницу только после того, как я его клятвенно уверила, что Оушен проведет ближайшую неделю в кровати и будет принимать антибиотики по расписанию.

– Фло, скажи, что ты не собиралась покончить с собой.

Я натянуто улыбнулась и посмотрела в зеркало заднего вида: за нами следом ехала Фиона на черном кроссовере. Пусть она будет первой и последней женщиной, которую я встретила в доме Боунса в одежде, едва прикрывающей тело…