Кристина Старк - Гончие Лилит

– Внутри, – вздыхаю я.

– Внутри – это где? В животе?

– Не знаю, наверное, – вяло улыбаюсь я, прикасаясь к ее щеке.

– Тогда я поцелую тебя в живот. Только не смейся…

Я чувствую лицо Пикси, прижимающееся к моему животу, и обхватывающие меня ручонки.

– Все еще болит?

– Уже гораздо меньше.

– У тебя такой большой синяк на шее, – хмурится Оливия. – Кто на тебя напал?

– Ужасное чудовище.

– Ты должна была позвать папу. Он бы убил чудовище. Он может убить любое чудовище на свете!

– Злая колдунья не позволила мне…

– Он и колдунью может убить, – говорит Оливия, сдвинув крохотные бровки.

– Я не хочу, чтобы он убивал. Справлюсь сама. Колдунье надоест меня мучить, чудовища спрячутся в свои пещеры, синяки пройдут. И скоро у меня будет замок на берегу океана, где я спрячусь и где больше никто меня не обидит.

– Возьми меня с собой, – просит Пикси. – Хочу жить с тобой в этом замке.

– И я тоже, – говорит Оливия. – Нам будет хорошо вместе.

Девочки стоят рядом со мной, объятые сиянием. В ручке Оливии – маленькая оливковая веточка. В кулачке Пикси – свежий, ярко-розовый цветок кувшинки. И откуда-то льется музыка. Такая, от которой мне не больно. И в этот момент я внезапно различаю натянутую в темноте нить. Она выведет меня из подземелья на свет, если только я не выпущу ее из рук.

А я не выпущу.

– Скай? – тормошит меня кто-то. – Привет… Открыв глаза, я вижу склоненное надо мной лицо Кэтрин.

– Я получила новые указания от Лилит. Она сказала, что ты хочешь присутствовать при утилизации материала? Идем…

– Кэтрин, подожди, – останавливаю я лаборантку. – Я не могу.

– Что именно? – хмурится она.

Я продолжаю держать ее за руку, не в состоянии связно объяснить все, что вдруг осмыслила. Кэтрин терпеливо ждет, всматриваясь в мое взволнованное лицо.

Я хочу от Боунса ребенка. Я должна родить его, чтобы не сойти с ума. Он будет вести меня сквозь мрак, как нить Ариадны. Его первый крик искупит все мои грехи.

Прекрасный дикий цветок никогда мне не принадлежал, но я смогу похитить маленькое семечко и растить его в тайне ото всех, в доме на берегу океана. Любуясь им, лелея его, залечивая его красотой и сиянием свои открытые, ноющие раны…

– Хьюго… Да-да, это я! Я тоже безумно рада тебя слышать! Я знаю, у меня ни стыда, ни совести, звоню раз в полгода и еще и осмеливаюсь чего-то требовать… Как там дела в Ирландии? Ты по-прежнему в «Голове турка»? Слушай, только ты можешь мне помочь. Я хочу, чтобы ты купил для меня один дом. Мои деньги, твоя подпись. Владелец ни за что мне его не продаст, а я хочу его заполучить во что бы то ни стало. Ой, даже не спрашивай, где… Дальше только Антарктида… В Южной Африке.

– Здравствуйте. Вы занимаетесь генетической дактилоскопией? Мне нужно найти следы ДНК на футболке. Я слышала, что это возможно. По частичкам кожи или волоскам… И потом я бы хотела удостовериться, что ДНК спермы совпадает с ДНК частичек кожи на футболке. Это реально? Да, я в курсе, что это будет стоить целое состояние… А если прошел уже целый месяц или около того с момента, как он ее надевал? Нет, я ее не стирала… Футболка моего… жениха.

В тот же день я сменила номер телефона и почтовый аккаунт. Потом удалила из списка контактов в телефоне номера Боунса, Фионы и Шантель. Потом снесла с компьютера Скайп. Если мое исчезновение – залог его благополучия, то я исчезну. Растворюсь в воздухе, как будто и не существовала вовсе.

– ХГЧ… гонадотропин… эндометрий… фолликул… бластоциста… пункция…

Язык врачей. Звучит замысловатей китайского. Хорошо, что я успела разобраться во всей этой терминологии заранее.

Передо мной сидел большой, гладкий и тяжелый, как откормленный питон, доктор Раджив Бхагнари и с улыбкой на миллион баксов посвящал меня в тонкости своего колдовского дела. На его полной руке блестели часы, украшенные бриллиантами, в галстук была воткнула булавка с рубином. Очки в золотой оправе отлично смотрелись на переносице. Очевидно, люди разучились делать детей естественным способом, если дела у доктора Бхагнари идут так хорошо.

– Если что-то не ясно, спрашивайте, Скай, – предложил он. – Важно, чтобы вы понимали, что будет происходить с вашим организмом.

– Продолжайте, пока мне все понятно, – кивнула я, потея, как грешница в церкви.

– Вводить сперму напрямую в матку в надежде поймать там яйцеклетку – это как ловить мотылька в ночном небе над Бостоном. Слишком велик риск пустой траты времени, здоровья и денег. Поэтому мы предпочитаем не играть в рулетку, а открыть, кхм, собственную франшизу по производству детишек. Сделать дитя в пробирке по лицензии Господа. Нам требуются ваши яйцеклетки, и не одна, так как до Бога нам все-таки далеко, и риск неудачи на каждом из этапов достаточно велик. А чтобы получить их в достаточном количестве, нам придется перенастроить ваш организм. Сначала мы выключим ваш собственный гормональный цикл с помощью препаратов. А потом нарисуем подходящий нам график, с нуля, как картину. Благодаря особенным лекарствам у вас произойдет суперовуляция, и мы добудем сразу несколько яйцеклеток, которые затем оплодотворим в пробирке. Самые сильные из эмбрионов будут потом подсажены вам в матку. Ваш организм будет, мягко говоря, шокирован, когда поймет, что не контролирует все, что с ним происходит. То искусственная менопауза. То, наоборот, суперовуляция. То все яйцеклетки внезапным образом исчезают. То внезапно появляются снова – уже оплодотворенные. Настоящее вторжение инопланетян. Для нас это просто процедура, но для организма – настоящее представление Дэвида Копперфильда. Чтобы избежать риска срыва беременности, вам придется принимать гормоны прогестерона вплоть до пятнадцатой недели. И достаточно много других лекарств. Вы к этому готовы? Также некоторые процедуры будут болезненны, и нам придется делать их под общим наркозом. Например, забор яйцеклеток…

– Да, я готова, – ответила я, разглядывая потолок. Люди должны делать детей в темных спальнях, в тишине и таинстве. Там, где горят свечи, кожа льнет к коже и сила встречается с покорностью. Но что, если новая душа зародится в совсем ином месте – например, в стерильном кабинете, залитом ослепляющим люминесцентным светом, с помощью мужчины в белом халате, вся забота и нежность которого заключаются в шприце с обезболивающим? Безумный мир… Или удивительный мир?

– У вас есть какие-нибудь вопросы?

– Да. Сколько эмбрионов вы будете подсаживать?

– Так как риск неудачи достаточно велик, то за раз рекомендуется подсаживать более одного эмбриона, но не больше трех. Конкретно в вашем случае, учитывая небольшие осложнения после раннего аборта, я рекомендую двух. Слишком велик риск неудачи.