Кристина Старк - Гончие Лилит

Задыхаясь и плача, я вызвала полицию. Прохожие оборачивались, пока я орала в трубку адрес квартиры Саймона. Потом я помчалась к автобусной остановке и запрыгнула в первый же подъехавший автобус. Кредитка в нагрудном кармане, паспорт, телефон и шесть часов шестьдесят шесть минут – вот и все, что у меня осталось. Разум убеждал побежать в ближайшее отделение полиции и попросить там помощи, но инстинкт самосохранения забраковал эту затею. Лилит узнает, где я. Она заявится в отделение и прострелит мне голову раньше, чем сидящий рядом коп скажет «ой». Бежать как можно дальше от Бостона, прочь из Америки, на другой континент!

– Куда едет автобус? – Я тронула за плечо сидящего впереди хиппи с копной кудрявых волос.

– Аэропорт, – ответил тот.

Я откинулась на спинку сиденья, сцепив пальцы в замок. «Боже, если это твоя рука, то веди меня и дальше…»

Мой телефон завибрировал, и я чуть не выронила его из рук, как только прочитала имя на дисплее. Мне захотелось закричать от ужаса, забраться под сиденье и больше никогда оттуда не выбираться.

Вызов шел от Саймона. Рингтон становился все громче, и мелодия, которая раньше всегда меня радовала в предвкушении разговора с доброжелательным парикмахером, теперь звучала страшнее музыки из фильмов ужасов. Я сбросила звонок, отключила звук и…

Получила с номера Саймона сообщение: «Раз-два, в крови трава».

Я его удалила, нервно оглядываясь по сторонам. Но тут же прилетела новая эсэмэска: «Три-четыре, ружья в тире».

А потом сообщения посыпались одно за одним: «Пять-шесть, собачья шерсть». «Семь-восемь, башню сносит». «Девять-десять, кожа слезет».

Я их удаляла, но взамен сразу же получала другие: «Прыг-скок. Свинец в висок». «Беги не беги. На стенку мозги». «Там или тут. Ты – труп».

Я снова тронула сидящего впереди хиппи.

– Простите, вам не нужен айфон? Почти новый. Поменяю на ваш телефон.

Оглядевшись по сторонам, тот спросил:

– Краденый?

– Нет, мой собственный. Пароль тринадцать девяносто семь. Берите…

Хиппи вынул из кармана убитый «Самсунг» с треснувшим экраном и протянул его мне.

Вслед за телефоном, в котором мог быть жучок, я сменила одежду. Добравшись до аэропорта, купила в магазине новые ботинки, джинсы, майку и кофту с капюшоном, а ворох старой одежды оставила на полу в примерочной. Если на мне и было передающее устройство, то теперь я избавилась от него. Потом я вышла из магазина и стала вертеть головой в поисках табло: самый верхний в списке рейс, посадка на который уже заканчивалась, оказался до Мюнхена.

– Мюнхен, ближайший самолет, – сказала я кассирше, когда подошла моя очередь.

Та постучала по клавишам, хлебнула кофе и сказала:

– Возле окна хотите?

– Да хоть в топливном баке, лишь бы подальше отсюда, – глупо пошутила я.

– Все клевые места в топливном баке распроданы, остался только эконом, – не растерялась кассирша и протянула мне билет.

Девушка, севшая в самолете рядом со мной, развернула газету, и я перестала дышать: со страницы на меня уставился Боунс с замысловатой статуэткой в руке. Такой убийственно привлекательный, такой взволнованный. Тайны украшают людей. Покрытое мраком прошлое накладывает на лица необычный отпечаток. Должно быть, мое лицо тоже станет красивее: если доктор Бхагнари сдержал слово, то теперь и у меня есть тайна. Боже, помоги мне долететь до Германии, и я первым делом куплю тест на беременность.

Я положила руку на живот, чувствуя тянущую боль. Нужно успокоиться, взять себя в руки. Уверена, копы приехали в квартиру Саймона раньше, чем Лилит успела сбежать оттуда. А если и успела, то они возьмут ее по горячим следам.

Я не сомкнула глаз в самолете и, когда в семь утра прилетела в Мюнхен, где планировала снова купить билет на какой-нибудь случайный самолет, чувствовала себя хуже некуда. Двадцать минут на паспортном контроле показались вечностью. Потом, когда пограничник молчаливо одобрил мою физиономию, я нашла полупустой зал ожидания и стала дожидаться своего рейса. Я уснула всего на несколько минут, а когда проснулась, то обнаружила рядом с собой пожилую пару, разглядывающую стопку туристических буклетов. Старички заняли два соседних кресла и сложили рядом сумки.

– О, вы проснулись, – ослепительно улыбнулась мне старушка.

– Угу, – кивнула я, отрывая от сиденья гудящую голову.

– Как вы себя чувствуете? – заботливо поинтересовалась она.

– Кто вы? – спросила я.

– О, я – Джеки, а этой мой муж Клаус… Старичок приподнял над головой воображаемую шляпу.

– Очень приятно, а меня зовут Скай, – кивнула я, оглядываясь по сторонам. – Простите, у вас не найдется воды?

– Конечно, – с готовностью ответила Джеки и принялась рыться в сумке. – Хотите диетической колы? Ваш муж, кстати, ушел за едой для вас. А вот и кола…

Моя рука замерла в воздухе, на полпути к алюминиевой банке.

– М-мой кто?

– Ваш муж, очаровательный молодой человек. Он охранял ваш покой, когда мы с Клаусом подошли…

– Джеки, – перебила я ее. – У меня нет мужа.

– Может быть, я что-то не так поняла, – смущенно проговорила старушка. – Простите, у меня со слухом в последнее время не очень… Кстати, кажется, вы что-то обронили. – Вытянув руку, Джеки указала на конверт под моим сиденьем.

Я подняла его, и мои зубы начали выбивать чечетку. «Скай Полански» – было выведено на конверте незнакомой рукой. Я надорвала его, вытащила листок бумаги и вчиталась в три короткие строчки:

Конверт выпал из моих рук, я вскочила и побежала.

Я боялась оглянуться, боялась остановиться, просто двигала ногами так быстро, как только могла. Коридоры, люди, магазины. Когда сил совсем не осталось, я влетела в туалет и заперлась в кабинке. Опустила крышку унитаза и села, подтянув колени к груди. Волосы прилипли к вспотевшему лицу, кровь оглушительно стучала в висках. Вот и все, Скай, вот и все. Предчувствие смерти – тяжелое, паническое – наполнило меня. Кажется, до настоящей минуты я не осознавала всю реалистичность происходящего. Я надеялась, что после того, как избавлюсь от телефона и одежды, слежка прекратится. Я не представляла, что Лилит уйдет из квартиры Саймона без наручников на запястьях…

Кто-то нажал кнопку слива в соседней кабинке, и я вскрикнула. Нервы совсем отказывали, и последние силы покидали меня. Так вот что чувствуют осужденные на смерть. Что тебя вот-вот не станет и этого никто не заметит. Залатают пулевое отверстие в двери, вытрут лужу крови, завернут в полиэтилен то, что от тебя останется, – и Земля продолжит вращение. Как будто тебя и не было. И даже на кладбище тебя не похоронят, потому что некому будет об этом похлопотать. А раз некому – лети пеплом по ветру…