Эшли Дьюал - Одинокие души (СИ)

— Сегодня я поссорилась с Кариной. — Родители одновременно тяжело выдыхают, и поэтому я быстро добавляю. — Даже не спрашивайте почему. Ссоры между сестрами обычное дело.

— Тогда почему ты хочешь поговорить с нами об этом? — зевая, спрашивает мама. — Карина обидела тебя?

— Нет, конечно, нет. — Я сильно прикусываю губу. Хочется закричать: на самом деле, да. Она ужасно меня обидела, оскорбила и предала, но я выдыхаю. Родителям об этом знать не обязательно. — Слово за слово, и мы перешли на личности. Орали друг на друга, кричали, как вдруг Карина заявила, что я… — я нервно усмехаюсь, и обхватываю себя руками за больной живот. — Что я накуролесила в последний год. В год, который я абсолютно не помню.

Мама бледнеет, а папа отходит от стены и медленно присаживается в кресло.

— Она соврала? — я судорожно выдыхаю. — Или нет?

Родители молчат, и у меня внутри взрываются друг за другом все органы. Неужели это правда? Мне становится плохо. Я облокачиваюсь спиной о шкаф и прикрываю глаза. Пожалуйста, скажите, что это сон. Пожалуйста.

— Я… — мама глубоко втягивает воздух. — Я поверить не могу, что она сказала тебе такое.

Мне приходится посмотреть на маму, и я вижу на её лице шок. Она трет друг о дружку ладони и нервно моргает.

— Мне даже в голову никогда не приходило, что Карина может так поступить.

— Я не понимаю.

— А что тут понимать? — вмешивается папа. — Твоя сестра решила задеть тебя, и затронула именно ту тему, которая до сих пор причиняет тебе боль. Хочешь ответов: вот они! — он качается головой и улыбается. — Ты всегда была примерной девушкой, никогда не приносила нам проблем, училась в школе, помогала, когда мы были на работе, и я не помню ни одного раза, чтобы мне приходилось краснеть из-за тебя.

— Твоя сестра перешла все границы, — дополняет мама. — Не думала, что она способна на такое. Из-за чего же вы хоть поссорились?

— Теперь это не важно.

С моих плеч исчезает такой огромный груз, что я пьяно пошатываюсь назад.

— Карина не права, — серьёзно отрезает папа. — Но ты не обижайся на неё. Она сказала это сгоряча. Так что помиритесь, и забудьте об этом.

— Мы так и сделаем, — заверяю я. — По-крайней мере, мы попытаемся.

— Что ж, отлично, — мама вновь зевает и встает с дивана. — Не ссорьтесь, Лия. — Она обнимает меня и медленно отходит в сторону спальни. — В жизни мало людей, на которых можно положиться. Вам остается лишь радоваться, что вы есть друг у друга.

Я киваю.

— Спокойной ночи, — папа целует меня в лоб. — И не забудь помыть за собой чашку.

— Да, конечно.

Он улыбается и уходит, а я так и стою в зале, радуясь, что мои опасения не подтвердились.

Наутро я не могу пошевелить левой рукой. Морщусь, встаю, подхожу к зеркалу и громко выдыхаю: плечо покрылось отеками и покраснело.

— Черт, — я испуганно моргаю. — Черт!

От безысходности начинаю тереть ладонью напухшее место, надеясь, что это сможет помочь. Но как? Бессмыслица.

Судорожно набираю в легкие воздух и сглатываю. Нужно что-то сделать, иначе моя глупость превратится в нечто более опасное.

Здоровой рукой, я хватаю со стола телефон, и набирают номер Леши. Астахов тут же отвечает:

— Лия? Что-то случилось?

— Ну как сказать, — я вновь осматриваю в зеркале синеватое плечо. — Знаешь, кажется, мне нужна помощь.

— Мне приехать? — серьёзный тон друга успокаивает меня: Астахов сумеет помочь. Я уверена.

— Да, пожалуй.

— Буду минут через пятнадцать. — Тут же раздаются гудки, и я буквально вижу, как Леша срывается с места, начинает метаться по своей маленькой комнате. Он всегда был ответственным, правильным, тактичным. Иногда мне кажется, что у нас с ним огромная разница в возрасте, будто он мой старший брат, хотя, по сути, мы ровесники. Так что, с кого и надо брать пример, так это с Астахова. Мне до его идеальности ещё расти и расти.

Через силу, я надеваю свитер. Ужасно больно. Когда я поднимаю руку, в голове взрываются краски, глаза непроизвольно закрываются, становится так паршиво, что начинает тошнить. Может, у меня вовсе не вывих? Вдруг, упав, я что-то сломала? Какая-то косточка нашла на другую косточку, и теперь мне ампутируют целую руку!

От этих мыслей становится страшно. Я тяжело дышу, хожу ещё тяжелей. Выходит таким образом, что минут за десять я только расправляюсь с одеждой. Это я ещё не добралась до пальто… до пальто Максима, что самое интересное, так как свое я отдала Кире.

Глубоко вдыхаю воздух и выхожу из комнаты. В глубине души я надеюсь, что родители ещё спят, но едва моя нога ступает за порог, я замечаю маму на диване.

— Уже проснулась? — удивляется она и, оторвав взгляд от книги, снимает очки. — Куда-то собралась?

— Да, — мне становится жутко жарко. — Леша позвал прогуляться.

— Прогуляться так рано?

— Ну, а почему бы и нет?

Я прохожу в коридор и прячусь за угол. Лишь бы мама не увидела, с каким трудом я надеваю чужое пальто.

— И куда же вы пойдете? — я слышу, как она поднимается с дивана, и просовываю руки в дырки быстрей, чем требовалось. Дикая боль пронзает спину, и я неуклюже закидываю назад голову. — Тебе нужны деньги?

— Нет. Я не думаю, что они понадобятся. Если что Леша разберется.

Мама, наконец, подходит ко мне, и я замечаю странный взгляд. Очень странный. Сначала мне кажется, будто она знает мой секрет, сейчас грубо стянет с меня пальто и наорет за то, что я не рассказала ей о вывихе плеча, но потом до меня доходит, что тут делов другом.

— А где твоё пальто?

— Я его у Леши забыла, — быстро отрезаю я. — Он вчера довез меня до поворота, заметил, что я налегке и отдал своё пальто, чтобы я не шла до дома по морозу…

— Хмм, дает тебе свою верхнюю одежду, собирается платить за тебя на утренних прогулках…

Я не нахожу в себе сил сдержаться, и начинаю хихикать, как идиотка.

— Мам, — протягиваю я. — О чем ты? Это же Астахов.

— Ну и что? — она растерянно поджимает губы. — Он хороший мальчик, и я совсем не против, если…

— Никаких если! — перебиваю её я, и даже благодарю за подобное отступление от темы. Смех помог забыть о боли. — Не выдумывай. Он мне как брат.

— Не каждый брат зовет девушку прогуляться в полдесятого. Задумайся над этим, Лия. Дружбы между мужчиной и женщиной не существует, так что не строй себе заоблачных замков. Как бы потом не оказалось, что ты сильно ранишь его.

— Мам, — я закатываю глаза. — Не знаю, что там за правило, будто противоположности не могут дружить, но я его не придерживаюсь. Мы с Астаховым родственные души, и уж точно не планируем свадьбу, детей и внуков.

— Я тоже ничего не планировала, а потом…

— Хватит! Я не могу это слушать! — Меня пробирает на смех, и я начинаю двигаться к двери. — Больше не слова.

— Ох, ну как хочешь, — кажется, что мама обиделась, но вообще это трюк. На самом деле, она хочет, чтобы я развила тему и проговорилась. Но я слишком взрослая для таких уловок.