Эшли Дьюал - Одинокие души (СИ)

— Если что, позвоню тебе. Пока!

— Не задерживайся.

Перед тем как закрыть дверь, я слышу её вздох: попытка не удалась.

Спускаясь по лестнице, улыбаюсь и никак не могу осознать то, что произошло минуту назад. Мама решила, будто я и Леша вместе. Но ведь это смешно. Он мне как брат, да и знаем мы друг другу с самого детства. Неужели такие люди могут сойтись, а потом ещё и прожить вместе рука об руку?

Ужас какой. Выйти замуж за собственного брата.

Я корчусь и выхожу из подъезда.

«Рено» Астахова уже стоит во дворе, и я облегченно выдыхаю. Парень выходит из машины и стремительно движется ко мне. Он взволнован и как всегда серьёзен.

— Что случилось? — на выдохе спрашивает он. — Карина? Родители?

— Мое плечо, — улыбаюсь я, и прикусываю губу. — Ты был прав: я должна была сходить в больницу. Сегодня утром оно распухло, и я еле шевелю рукой.

— Лия…

— Давай пропустим ту часть, где ты отчитываешь меня, и приступим сразу к делу. Я думала заехать в больницу.

— В какую? Если мы заявимсяна работу к твоим родителям, им передадут, что ты приходила.

— Значит, поищем другую поликлинику, — разумно протягиваю я. — В Питере куча больниц.

— Но не в каждой из них тебя примут, — добавляет Астахов. — Ты взяла паспорт, медицинский полюс, карточку?

— Да.

— Что ж, тогда поехали. — Леша открывает мне дверь, и я аккуратно присаживаюсь на пассажирское сидение. В машине как всегда пахнет кофе. Теперь этот запах ассоциируется у меня только с Астаховым, и с его черным Рено. — На самом деле, твои предки все равно узнают правду.

— Надеюсь, что нет.

— Но как ты собираешься это скрывать? — парень пристегивается, нажимает на газ, и мы медленно сдвигаемся с места. Я тоже хочу пристегнуться, но потом понимаю, что ремень сильно передавит руку. — Если вывих не серьёзный, — продолжает Астахов, — придется носить повязку, если серьёзный придется делать операцию. В обоих случаях твои родителя — доктора, заметят что-то неладное, тебе так не кажется?

— Не нуди, — растеряно отвечаю я и прижимаю руку к груди. — Возможно, у меня и вывиха нет. Просто сильно ударилась.

— Ну да.

— Леш, мне и так не по себе. Давай не говорить о плохом.

— Как хочешь, — протягивает Астахов. — Моё дело предупредить.

Я тяжело выдыхаю и сглатываю. Паршивая ситуация. Лишь бы Максим был не прав, и сказал вчера о вывихе только для того, чтобы напугать меня.

Я провожу здоровой рукой по пальто. Оно большое, теплое, и мне почему-то кажется, что я его уже где-то видела: черное, длинное, мягкое. Хочется укутаться в нем настолько сильно, чтобы вовнутрь не смог пробраться ни один порыв ветра. По мне пробегают электрические разряды: нотки мяты заполняет легкие, едва я вдыхаю запах, которым пахнет воротник.

— Так откуда у тебя это пальто? — Леша как всегда вырывает меня из мыслей, и я поднимаю голову. — И куда ты посеяла свое?

— Его забрала Кира, чтобы я смогла быстрей двигаться на испытании. А потом вокзал окружили менты. Пришлось убегать. Было холодно, и Максим вдруг решил стать милым.

— Максим?

— Да, тот высокий, черноволосый парень, который избил меня. Хотя о чем я, — я саркастически выдыхаю. — Тебя ведь не было рядом, и ты не знаешь, о ком я говорю.

— Опять ты начинаешь…

— И никогда не закончу, — подмигиваю. — Ты заслуживаешь длительного выноса мозга.

— Ну, конечно. Как Леша сделает что-то хорошее — так всем плевать. А как он проколется — так век ему быть проклятым.

— Такова жизнь. Люди помнят лишь плохое.

— Не правда, — Астахов поворачивается и с нежностью смотрит в моизеленыеглаза. — Я помню и хорошее.

Мне становится неловко. Что-то проносится между нами, что-то странное. Мы смотрим друг на друга слишком долго, неприлично долго. Я заправляю локон угольных волос за ухо и неуклюже отворачиваюсь. Чувствую, как горят щеки, как вспотели ладони. Только вряд ли это от смущения. Скорей мне просто не по себе

— Ты всегда так делала, — прервав молчание, отрезает Леша.

— Как?

— Отворачивалась и краснела, словно девочка загнанная в угол.

— Я не понимаю о чем ты, — эта фраза настолько надоела мне, что я произношу её с легким раздражением.

— Ты всё прекрасно понимаешь, — парень громко выдыхает. — Просто не помнишь.

— Что ты имеешь в виду? Как это понимаю, но не помню?

— А как ты думаешь? — Леша крепко сжимает руль, и костяшки его пальцев бледнеют. Он стискивает зубы, лицо напрягается. — Как ты думаешь, о чем я? Всё настолько банально, что даже догадываться нет необходимости.

— Поверь мне — есть, — я недовольно смотрю на друга. — Если было что-то о чем я забыла, так не тяни резину: расскажи! Хватит тайн и намеков. Родители, Карина, ты — все вы надоели со своими секретами. Говорите напрямую, что имеете в виду или вообще молчите!

— Легко тебе говорить.

— Легко? Мне легко? Астахов, лучше не зли меня.

— Конечно, тебе легко. — Леша протирает свободной рукой лоб. — Ты забыла очень многое, Лия, и это замечательно. Поверь мне: это просто прекрасно, потому что твой прошлый год был полон плохих вещей, и я рад, что ты избавилась от них.

Я замираю: вот и подтверждение слов сестры, вот и подтверждение обмана родителей.

— Что я натворила? — вопрос сам слетает с губ. — Что я сделала?

— Ты — ничего.

— Тогда о чем речь?

— Речь о том, что тебе банально не повезло. Ты просто-напросто попала в плохую компанию.

Он делает ударение на последнее словосочетание, и я буквально чувствую, как примерзаю к месту. Его лицо искажает гнев, я вжимаюсь в сидение и неожиданно понимаю, что в глубине души знала ответ на все свои вопросы.

— И что же это значит? — внутри разгорается костер. Я говорю тихо, но мне хочется кричать во все горло. — Хочешь сказать, я была связана со стаей? Так ведь?

Леша поворачивается ко мне, и я смотрю в его зеленые теплые глаза. Они полны сожаления, сочувствия, беспокойства, и мне становится паршиво. Эта жалость во взгляде всех окружающих людей начинает сводить с ума!

— Ответь.

— Лия…

— Просто ответь мне!

Парень выдыхает, открывает рот, но не успевает сказать ни слова.

Перед машиной появляется огромное рыжее пятно, Астахов с криком резко выворачивает руль, и мы парим. Я ощущаю невесомость всеми клетками своего тела. Волосы вспыхивают пламенем вокруг шеи, сумка подлетает перед лицом, и ударяется о крышу автомобиля. Мысли сталкиваются, сплетаются, взрываются, перед глазами всё плывет, предметы летают в салоне, словно в космосе, и я вдруг думаю о ремне безопасности. Но это мимолетная идея. Она ускользает от меня так же быстро, как опора под ногами. Я слышу свой крик, вижу впереди столб и лечу ему навстречу.

Кто-то поднимает мою голову и сжимает руку настолько сильно, что мне становится больно.