Эшли Дьюал - Одинокие души (СИ)

Отворачиваюсь к окну и прикусываю губу. Всё. Хватит! Больше не могу выслушивать его бред. И так сердце ноет от страха, от боли. Не хватало ему ещё ныть от предательства.

В очередной раз набираю номер Киры. И в очередной раз она не отвечает.

Упрямая дура!

— Леша, быстрей, — отрезаю я, смотря на часы. — У нас осталось совсем мало времени.

— Я и так выжимаю больше положенного.

— Этого мало!

— Хочешь опять попасть в аварию?!

— Да, плевать мне на аварию!

— Ты никогда не могла рассуждать здраво, — орет парень. — Лия! Раскинь мозгами! Если мы сейчас врежемся в какой-нибудь столб, или в какую-нибудь иномарку, мы не поможем стае!

— А если ты будешь ехать, как черепаха — мы поможем? — истерично верещу я.

— Сто десять километров в час — это, ехать как черепаха?!

Я не отвечаю.

Лишь рычу, как одичавшее животное и прижимаю к себе колени. Испуганно закрываю глаза. Не хочу смотреть на часы, не хочу видеть цифры. Не хочу.

Прикрываю руками уши.

Мне дико страшно.

Буквально ощущаю, как внутри колотится сердце.

Бум-бум-бум. Словно удары молотком по голове.

Задерживаю дыхание и окунаюсь в беспространственную оболочку. Мне бы забыться. Мне бы перестать думать, чувствовать, слышать.

Голову сдавливают невидимые силки и возникают странные мысли.

Сколько может вынести человеческое сердце? Сколько боли, предательства, страха оно способно пережить?

Я ведь многое уже увидела. Через многое прошла. Мое сердце страдает не первый день. Так почему же оно до сих пор бьется? Почему разгоняет кровь по жилам? Почему не уснет и не затянет меня в безоблачное параллельное пространство?

Я никогда не понимала, для кого существует понятие судьбы. Неужели человек абсолютно не имеет выбора? Неужели все предопределено?

А вдруг уже написан текст для сегодняшнего дня. Возможно, я приеду, успею спасти всю стаю и прижму к себе Максима так крепко, как никогда ещё к себе не прижимала. А возможно, я не успею. Возможно, я увижу лишь страдания, плач и море боли.

Так что же мне предписано? Что ещё предстоит вынести моему сердцу?

Ответ приходит вместе с диким звоном сирены.

Я распахиваю глаза и вижу в окне — машины скорой помощи, пожарную машину. Вокруг носятся люди, черное облако гари взымается в зимнее небо, кто-то что-то кричит, кто-то что-то делает, а я умираю.

Умираю вместе с взорванным парком. Вместе с теми, кто не успел выбраться. Вместе с теми, кто навечно покинул этот мир.

Голос Леши, словно в тумане. Он просит меня не выходить, но я выхожу. Пьяно шатаюсь, бреду вперед, отмахиваюсь от угольного дыма в воздухе, и испуганно роняю на асфальт слезы. Иду. Женщина в форме мед. работника подлетает ко мне и орет что-то на ухо. Я не обращаю на неё внимание. Иду. Вижу пожарников, которые пытаются потушить пламя, охватившее колесо обозрения, но не останавливаюсь. Иду. Прижимаю ладонь ко рту, хочу остановить поток боли, слез, тошноты, хочу, закрыть глаза и не смотреть на картину мёртвого парка, но не закрываю. Иду.

— Лия!

Голос подруги выводит меня из транса. Внезапно в поле моего зрения врывается Кира. Она испачкана пеплом, кровью. На её правой руке сильный ожег, рана. Девушка плачет, пьяно шатается из стороны в сторону, но все равно бежит ко мне.

— Господи, — судорожно выдыхаю я, и прибавляю скорость. — Кира! Кира!

Я несусь к блондинке и обнимаю её так крепко, как позволяют руки. Чувствую, что она плачет, что трясется её грудная клетка, и испуганно выдыхаю.

— Это произошло так неожиданно, — ревет Кира и повисает у меня на плечах. — Сначала на воздух взлетела зеркальная комната, потом на нас обрушились обломки автодрома. А затем… — блондинка поднимает на меня свои красные, опухшие глаза и начинает судорожно дергаться. Прикрывает рукой рот и плачет. Сильно. Громко. Мучительно.

— Кира? Что произошло потом?

— Потом взорвалась будка, в которой продавали билеты, — ревет девушка и испуганно отходит от меня. Она обхватывает себя раненными руками и выкрикивает. — Она подорвалась как раз в тот момент, когда Максим стоял сверху! Она вспыхнула красным, ярким пламенем, и его откинуло ударной волной.

Я перестаю дышать. Вижу, как плачет Кира, как она шатается из стороны в сторону, и отключаюсь. Тьма накрывает меня. Словно кто-то выключает свет. Неожиданно в моей жизни исчезает солнце, исчезает воздух. Я замираю, смотрю перед собой и буквально чувствую, как боль пронизывает кончики пальцев, поднимается выше, выше, выше, достигает сердца и взрывается, подобно огромной космической сфере. Мне не устоять на ногах. Нет. Я не смогу. Я не выдержу. Нет.

Кто-то хватает меня за плечи. Я ощущаю запах кофе и понимаю, что это Астахов. Он кричит. Он сильно кричит. Он пытается что-то мне сказать, но я его не слышу.

Прости, парень.

Но я умерла.

Только что.

Умерла, когда узнала, что половина моего сердца погибла, разорвавшись на тысячи маленьких частиц.

Рядом оказываются врачи. Они осматривают Киру, спрашивают что-то у меня. Какая-то женщина светит мне в глаза маленьким фонариком. Что она делает? Хочет увидеть мою душу?

Усмехаюсь.

Её там больше нет.

Неожиданно волна дикой боли накрывает мое тело. Я понимаю, что не могу… не могу стоять, не могу дышать, не могу двигаться. Я ничего не могу!

— Боже… — хватаюсь руками за лицо и ощущаю пальцами горячие линии слез. Ощущаю ужас. Ощущаю пустоту. Она становится материальной. Её можно потрогать! Увидеть! Почувствовать! — Максим… — срывается с моих губ. — Макс…

Я не успела спасти его. Я не успела!

— Господи, — меня пронизывает ужас. Грудную клетку раздирает дикое чувство боли! Я шатаюсь, я падаю, я лечу. Мир кружится, взмывает вверх, вниз. Он не стоит на месте, он продолжает двигаться, он живет. А я…

Я должна найти Бесстрашного. Он не мог умереть. Нет. Это невозможно. Это нереально! Он не мог уйти… не мог оставить меня.

— Максим! — срываюсь с места. Отталкиваю людей, прорываюсь вперед.

— Девушка!

Кто-то несется следом за мной. Я ощущаю преследователей, слышу их, но не останавливаюсь. Ловко лавирую между пожарными, бегу к будке, задыхаюсь в собственных слезах, в гари. Высокий мужчина раскидывает руки в стороны, что-то говорит. Я оббегаю его, уворачиваюсь от ловушки и продолжаю нестись.

— Максим! — вырывается крик из моего горла.

Прибавляю скорость.

Я должна спасти его! Я должна ему помочь!

— Стойте! — меня хватают за туловище двое пожарных. — Туда нельзя!

— Нет, пустите! — я рвусь, как могу. Толкаю мужчин в стороны, бью их, выворачиваю руки: тщетно. Они сильней меня, и они не позволяют мне добраться до будки. — Прошу вас! Там мой парень!

— В том месте нет никого в живых, простите.

— Нет, — я взрываюсь плачем и качаю головой. — Нет, там Макс! Пожалуйста!