Майкл Маршалл - Мы здесь

Именно это я и чувствовал. Не знаю, было ли то просто мое желание поскорее закончить дело с Райнхартом или что-то еще, но я действительно ощущал неодолимую тягу спуститься вниз.

– Призываю вас ни в коем случае этого не делать, – сказал священник. – В темноте он вас одолеет. Зло извечно процветает во мраке, будь то нехватка света в буквальном смысле или просто тьма невежества.

– Джон! – окликнула меня Лидия. Она сгибалась, приложив ладонь к полу. – Ты чуешь?

Я не понял, о чем она, и не ответил, приглядываясь к копу, который неожиданно стал выказывать признаки хлопотливого оживления. При этом я осмысливал сказанное священником.

– Оставить там Райнхарта мы не можем, – рассудил я. – Я не собираюсь его вот так взять и отпустить.

– Что вы, как можно! – Отец Роберт в этот момент подходил к останкам алтаря. – Здесь мы с вами всецело совпадаем. Есть только один способ, который срабатывал во все времена. Он единственно верный: очищает и преобразует.

– Джефферс, что за чертовщину вы затеяли?

– Джон! – с еще большей настойчивостью позвала меня Лидия, но я уже и так понял, что она имеет в виду. Пол под ногами становился ощутимо горячее.

В стене за алтарем священник открыл укромную дверцу и бросил туда ключ – можно сказать, швырнул – в текучие лохмы дыма.

Дэвид и Доун сидели, неуклюже обвив друг друга руками за плечи. Разумеется, они пытались и отомкнуть двери, и разбить в них стекла, однако машина была устроена так, чтобы именно этого не допустить. Разработчики современных автомобилей вечно что-то не учитывают: например, что людям – водителю и пассажиру – может неожиданно понадобиться пуститься в бегство от чего-то неощутимого на ощупь и едва различимого на глаз.

С теми, кто находился сзади, Дэвид попытался вступить в диалог, и чем дольше тянулся этот разговор, тем разборчивей они становились, хотя ничем добрым это не оборачивалось. Их было трое: двое мужчин и одна женщина. Он вскоре начал их различать.

Вот женщина сзади хихикнула, и замки на дверцах отомкнулись.

– Ладно уж, гуляйте! – смилостивилась она.

Ее голос звучал, как у одной странноватой подруги матери Дэвида, что однажды ночью сказала: «Ну ладно, попробуй разочек, всего один: быть может, тебе это даже понравится».

Все это время Доун сидела, уткнувшись головой мужу в плечо. Людей на заднем сиденье она не видела. Она пыталась, но от этого у нее лишь мутилось в глазах, а в душе вскипали вспышки безотчетной ярости и злого отчаяния, наподобие мелких кусачих искр предменструального синдрома. Голоса невидимок она различала как призрачные обрывки радиопередачи где-нибудь на соседней улице: что-то такое улавливается, но в целом ничего не понять. Доун всего этого не воспринимала. Не из-за нехватки силы (и ее муж это понимал). А просто из-за своего внутреннего отказа общаться.

В этом Дэвид ей завидовал. В отличие от нее он вечно подо что-то подстраивался, всегда открывал двери излишне широко. Все-то в него втекало-вытекало, втекало-вытекало – и уже до конца не меркло, оставалось живым.

– Нет, – тем не менее говорил сейчас он, – я не буду ничего открывать.

– В том и состоит вся наша проблема, – пробормотала сидящая сзади девица. – Все эти ваши тяжелые, громоздкие вещи. И это нас ох как злит! Просто бесит. Открывай дверь.

– Нет, – упорствовал писатель. – Воздействовать на нас вы ничем не можете.

– Как ты ошибаешься! Твоя толстая подруга Талья тебе бы это подтвердила, если бы могла еще разговаривать.

– Вы… Что вы с ней сделали?

– Маленькая игра. Игралочка. Реальные люди любят играть в воображалки. А нам вот нравится играть с реальной жизнью – куда прикольней! Мечты могут кусаться, до самой настоящей крови. А теперь открывай дверь, или я влезу твоей жене в голову и перепугаю ее так, что она выкинет, причем сразу обоих.

Доун рывком подняла голову с плеча супруга.

– Кто это сказал? – пугливо прошептала она. – Там сзади – кто это?

– Вот видишь! – хохотнула невидимая девица. – Что-то ведь она слышит. И расслышит достаточно, если я начну делиться с ней секретами насчет того, что иной раз проделывают одни люди с другими. И особенно, заметь, с маленькими детишками.

– Чего вы хотите ? – взмолился Дэвид, понимая, что игра неминуемо катится к проигрышу. – Ведь мы вам ничего не сделали!

– Вы все иногда делаете что-то всем нам. И мы больше не желаем с этим мириться.

– Открывай дверь, – скомандовал один из мужчин, тот, что с патлами.

– От-кры-вай, от-кры-вай, – язвительно пропел бритоголовый, наклоняя свою шишковатую лысину к девице, – или я тоже наведаюсь в очаровательно впечатлительную душку твоей женушки. И это, клянусь, будет поездочка что надо! Насчет подрывов людского воображения мне в изысках равных нет.

– Да перестань, хвастунишка! – усмехнулась та. – Хотя соглашусь, красочно живописать образ того гниющего покойника было твоей идеей. Открой дверь, Дэвид.

В следующую секунду выражение ее лица изменилось.

– А ну быстро ! – прошипела она голосом фурии.

Где-то невдалеке послышались крики, и литератор увидел, как вверх по улице во весь дух мчится Медж. Внутри у Дэвида что-то оборвалось. Стало знобко, а затем его бросило в жар. Бывает такое ощущение, будто вся ложь, какую ты когда-либо произносил, все совершенные тобою ошибки вдруг взбултыхнулись из твоего подсознания, как будто кто-то отыскал спрятанный, тщательно оберегаемый дневник, в котором ты описывал все самые гадкие, самые постыдные свои дела и мысли, и начал зачитывать их вслух.

Так вот, на самом деле – Дэвид это чувствовал – все обстояло еще хуже.

Возле машины Медж остановился. Он глубоко вздохнул, а затем протянул руку и открыл дверцу. Оттуда на него снизу вверх смотрел его бывший друг: пойманный, виноватый, вконец беспомощный.

– Дэвид, – произнес Медж, и в его голосе возжигались годы бесконечной обиды, тоски и одиночества. – Нам действительно нужно поговорить.

Доун, повернув голову, увидела мужчину в джинсах и белой рубахе внапуск, рослого, с короткими взъерошенными волосами и щетинистым подбородком. Вид, который ей втайне импонировал и который мог бы выработать у себя и Дэвид, но после долгих усилий она бросила его на это подвигать.

– Я вас вижу, – сказала учительница.

– Логично, – кивнул мужчина. – Ведь вы его знаете, пожалуй, ближе всех, после меня.

– Нет, – отрезала женщина, вырываясь из рук Дэвида и вылезая из машины. – Я знаю его лучше, чем вы.

– Доун! – призвал ее к спокойствию супруг, спешно выбираясь с другой стороны.

Медж ввинтился в нее взглядом:

– Вы даже не знаете, кто я.

– Вы Медж. Мой муж мне только что все рассказал, – ответила женщина.