Майкл Маршалл - Мы здесь

– Гользен, пшел на хер отсюда! – прорычала Клаксон.

– Нет, его надо выслушать, – сказала Кристина. – Он пытается остановить…

– Здесь какая-то подстава, – не унималась Клаксон. – Он, этот самый волдырь, рассказал мне, что я эфемерка , и впаял во всю эту дрянь, из которой меня вызволила только Лиззи, указав мне другой путь. Он и эти его гнилые подонки – два братца и сестра – они все подельники!

– Братья? – удивилась Кристина.

Ее полная спутница указала на три жердистых фигуры, что сейчас маячили над коленопреклоненным у водостока человеком.

– Знаешь, кто их реальное воплощение? Саймон Джедберг – знаменитый маньяк-убийца, что вот уже двадцать лет сидит на цепи в психушке за… как его… Ах да: расчленение всей своей гребаной семейки!

– Да, – кивнул Гользен, – у меня были ошибки. И я сейчас пытаюсь их исправить.

– А я тебе не верю. Не ве-рю! – Клаксон в сердцах сплюнула. – И обетованной той земли, к твоему сведению, тоже нет. Все это ересь, которую, видно, твой дружок-психопат выдумал, пока бился башкой в дурилке.

Гользен отвернулся от нее и сосредоточился на Медже.

– Не вреди своему другу, – сказал он. – Ничего хорошего из этого не выйдет.

– Райнхарт – один из нас, – произнес Медж.

– Что ?! – не веря своим ушам, уставился на него Гользен.

– Он убил своего друга. И посмотри, чем это обернулось для него.

Для Гользена, судя по его виду, как будто что-то прояснилось.

– Ах, вон что он планировал, – кивнул он каким-то своим мыслям. – Вот что имел в виду под «Совершенством». Перерасти в иное состояние. Поднять нас на то, чтобы лишить жизни своих реальных прототипов и через это стать к нему ближе. Так сказать, уподобиться.

– Мне это по душе и по плечу, – сказал Медж. – А ты поступай как знаешь.

Тут на него, крича что-то бессвязно-гневливое, налетела Клаксон. Завязалась общая перепалка.

Между тем Доун все пыталась прорваться к мужу, добиться, чтобы он сосредоточился взглядом на ней.

– Дэвид, ну прошу тебя! – молила она. – Прошу тебя, встань! Эти создания нереальны. Они не могут с тобой этого сделать.

В эту секунду Кристина внезапно повернула голову:

– Это еще что, черт возьми?

В самом деле: пахло как будто паленым и слышалось потрескивание.

– Это что, из церкви? – удивленно пробормотала Крис.

Остальные тоже обернулись в ту сторону.

– Что это? Кто там ?! – крикнула Кристина Меджу.

– Священник и Райнхарт, – ответил тот. – А еще какая-то старуха. И… этот, твой.

Крис, ухватив Дэвида, подтащила его за шиворот к Доун:

– Забирай его отсюда!

А затем она помчалась вверх по улице в сторону церкви.

Спустя секунду ей вдогонку пустились Медж и все остальные.

Есть люди, с которыми всегда приходится быть начеку. Просто глаз да глаз – ежесекундно, ежечасно. Рол Брук был, судя по всему, именно из этой породы. Он мигом ухватился за то, что мы с Лидией что-то учуяли (а именно, что священник из пылкой любви ко Христу поджег храм) и что мое внимание отвлеклось на это. Он тут же набросился на меня, и мы с ним повалились в груду опрокинутых стульев. До Райнхарта копу было далеко, но силы ему придавала отчаянная сосредоточенность на достижении цели: вернуть себе ствол.

Я запутался в мешанине ломаного дерева, а потому лишился возможности давать достойный отпор. Спустя десять секунд у меня появилось опасение, как бы он не одержал верх. Он ухватил меня обеими руками за запястья и стал колошматить обо что ни попадя, вцепившись с остервенелостью бультерьера, несмотря на то что я, как мог, отбивался руками и пинался коленями. Но вот просвистел удар, от которого нам обоим пришлось несладко. Мы припали к земле.

– Вы что, охренели?! – грозно спросила сверху Лидия.

Я отполз и увидел в ее костлявых руках останки стула, которым она огрела нас обоих.

– Мужики, – пробурчала она, – вечно у них одно и то же! Давайте вызволяйте нас отсюда, а там хоть поубивайте друг дружку, мне и дела нет!

Удар пришелся большей частью на копа: он по-прежнему стоял на четвереньках, пытаясь поднять голову. Из двери на дальнем конце зала валил дым. Отец Роберт сидел на стуле, озирая свою невеликую паству. Вид у него был спокойно-величавый.

– Джефферс, – окликнул я его, – что вы наделали?

Он улыбался вызывающей бешенство улыбкой человека, находящегося так далеко по ту сторону сиюминутных обстоятельств, что ему даже сложно взять в толк, с чем к нему обращаются.

Я вынул сотовый, но экранчик на нем был тусклым и с трещиной, и мне стало ясно, что у меня на ребрах наверняка появился синяк в форме трубки, непосредственно в том месте, куда меня припечатала ступня Райнхарта перед тем, как я навел на него ствол. Я нажал на несколько кнопок, но телефон не ожил.

– Звони «девять один один»! – крикнул я копу, который в это время поднимался на ноги.

– В машине оставил, – пробурчал он.

Я подбежал к главной двери и дернул ручку. Дверь оказалась запертой. Собственно, я был насчет этого в курсе. Я сам видел, как Джефферс подобрался к двери и запер ее, но был слишком озадачен исчезновением Райнхарта и тем, что держал на мушке копа, а потому не сделал надлежащих выводов.

Я оглядел большие витражные окна и только сейчас понял, что они защищены проволокой. Вспрыгнув на стол с разбросанными остатками последней трапезы Билли, я попробовал, можно ли эту проволоку снять. Оказалось, что, в принципе, можно, если располагать несколькими часами времени и соответствующим набором инструментов. Кто-то крайне скрупулезный и знающий свое дело вживил ее концы в оконные рамы. Других окон в церкви не было, поскольку с обеих сторон ее обступали здания. Крыша находилась в десятке метров над моей головой.

Я спрыгнул со стола и снова подошел к двери. Пнул ее. Вдарил по ней плечом. А затем, почувствовав, что сзади ко мне приближается Рол Брук, обернулся к нему.

– Будешь со мной шутки шутить – пристрелю, – пообещал я. – У нас сейчас на это нет времени.

– Я понимаю, – сказал он и тоже с размаху саданул по двери плечом. Эффект получился нулевой. Он навалился на дверь еще раз.

Оставив его за этим занятием, я вернулся туда, где на стуле, как на троне, восседал, Роберт.

– Есть ли какой-то путь через подвал? – крикнул я ему.

– Пути нет никакого, – отозвался Джефферс. – Никуда.

– Послушайте меня, – сказал я. – Я понимаю, вы испытываете боль по целому ряду причин и чувствуете, что должны предпринять определенные шаги. Но с вами здесь еще трое людей. Они не заслуживают столь плачевной участи.

– Плохой коп, безумная старуха и заблудший, что пытается найти свой путь, – печально усмехнулся священник.

– Последний – это я или вы?

– Видимо, мы оба. Вам так не кажется?