Майкл Маршалл - Мы здесь

Литератор, яростно соображая, оглядел церковь. Двери заперты, и их никак не взломать. Витражные окна слишком высоко, да еще и армированы: кто-то сейчас пытался разбить их изнутри, но не получилось. В подвале, очевидно, имеется воздуховод, но в него без оснастки не попадешь, да к тому же огонь сейчас бушует именно там.

– Не знаю, – сдался Дэвид. – Я не…

Внезапно он замер, вытеснился за ворота и, не сводя глаз с церкви, ступил на тротуар. Что-то стучалось ему в голову, открывало в уме потайную дверцу.

– Что? – неотступно шел следом Медж, а за ним, как на веревочке, семенила Клаксон. – Что ты увидел?

– Да это так, всего лишь умозрительное.

Блондинистая толстушка перехватила направление его взгляда:

– Крыша!

Кристина прошлась взглядом по покатой двускатной крыше, а затем сверху вниз по стене. Из кладки на неодинаковом расстоянии друг от друга выступали кирпичи орнамента. Кому-то, может, и хватит сноровки взобраться таким образом – это если влезть по боковым колоннам у входа и далее на крышу. Но можно просто навернуться с высоты и сломать себе шею. Или разбить черепушку – короче, убиться.

– Больше в голову ничего не идет, – вздохнул Дэвид. – Извините.

Медж побежал обратно во двор, Клаксон – следом. Глаза у нее были слегка растерянными. Дым из подвала кучерявился уже перед церковным фасадом. Крики изнутри возобновились. Добежав до колонны, находившейся слева от входа, Медж полез по ней наверх, после чего, подтянувшись, выбрался на небольшой фронтон.

– А как мы через крышу-то пролезем? – даже не запыхавшись, спросила у него Клаксон, которая с обезьяньим проворством вскарабкалась по правой колонне (ей это далось легче, чем более плотному Меджу). – На это, наверное, и тебе норова не хватит?

Медж покачал головой:

– Других вариантов все равно нет. Надо туда забраться и уже там пробовать, что мы можем сделать.

– У меня получится, – приглядевшись снизу, рассудил Дэвид.

– Ты с ума сошел?! – кольнула его взглядом Доун.

Писатель обернулся к Кристине.

– Придержи-ка ее, – сказал он. – Она, видишь ли, беременная.

Сам же он, приладившись, начал медленно карабкаться по колонне наверх.

– Дэвид! – заполошно выкрикнула Доун. Она хотела было забежать на ступени лестницы, но Кристина удержала ее. – Не смей!

– Слезай, давай лучше я! – позвала Крис, но литератор уже добрался до фронтона и теперь примеривался к кирпичной кладке наверху.

Медж взбирался быстро, но Клаксон двигалась еще быстрей, вскарабкиваясь по фасаду с прытью ящерицы: руки-ноги так и мелькали, с ходу нащупывая выступы. На крышу она взмахнула, опережая Меджа метра на три, а Дэвид в тот момент и вовсе застрял где-то на полпути.

Доун наконец стряхнула с себя Кристину.

– А дальше-то что? – выкрикнула она.

А ведь и вправду. Ну взобрались они – молодцы. Может, даже смогут проломиться сквозь крышу. Но если при этом в церкви не окажется десятиметровой лестницы, это даст лишь вид с высоты птичьего полета на то, как внизу заживо сгорают остальные.

Ясно и то, что Джон не станет дожидаться, пока за него заступится судьба. Он попытается обрушить стены реальности, в которой очутился, прорываясь к какому-нибудь более благоприятному месту по ту ее сторону, даже если такого места на самом деле не существует. И даже если этот прорыв грозит ему более быстрой смертью, чем если он вообще никуда не тронется с места.

– Ну пожалуйста, Джон, – молила Кристина беззвучно, но со всей возможной глубиной и истовостью. – Прошу тебя, не надо никакого геройства!

Два раза Дэвид чуть не сорвался. Кирпичи были холодными и влажными, и он, не одолев пути даже на треть, понял, что задумка эта была безумной, а сил на ее осуществление у него попросту не хватит. Как, впрочем, не хватило бы их и на то, чтобы потом до конца своих дней сознавать, что он праздно простоял на тротуаре, так ничего и не сделав. Его чаша вины и огорчений и без того уже была полна до краев.

Плавно перебирая руками и ногами, Дэвид ощупывал каждый выступ, пока пальцы не говорили ему, что здесь есть шанс удержаться. Все тело сковывал ужас. Внутренности были сжаты так, что едва дышалось. Но всякий раз, когда обхват оказывался достаточным, он плавно тянулся дальше, за рукой перенося противоположную ногу, после чего вытягивался и так в конце концов поравнялся головой с краем крыши, а затем и высунулся над ней.

Медж и Клаксон стояли, свесившись, над самым краем, как будто для них в жизни не было ничего естественней.

До Дэвида постепенно дошло, что холодок боязни вызывает лишь сама мысль о стоянии на краю крыши. Если же не брать во внимание, что с тобой произойдет, если ты упадешь, то нет разницы, стоишь ты на десятиметровой высоте или на детской табуреточке. Мысль эта вызывала неуютное чувство, но уже не сковывала мышцы, и он понял, что может продолжить движение.

Писатель протянул как можно дальше левую руку, одновременно толкнувшись ногой, и ухватился за черепицу достаточно крепко для того, чтобы втянуть туда свой вес.

Медж топал по крыше, но ничего не происходило. Вытянув себя на крышу настолько, что баланс его тела приходился уже на кровлю, Дэвид понял, что изменений ждать не приходится. Медж топал со всей силой, но даже вибрация от этого топота едва улавливалась.

Получается, все здесь зависело от литератора. Ухватившись за замковый камень, он влез на крышу окончательно. По счастью, скаты кровли были довольно пологими, очевидно, для того, чтобы интерьер храма смотрелся как можно обширней и внушительней.

Дэвид продвигался вдоль кровли к Меджу и Клаксон, свободной рукой скользя по влажной черепице. Черепичные плитки были скользкими, а кое-где и вовсе отсутствовали. Встретив вторую такую проплешину, писатель нагнул голову и заглянул внутрь.

– Дыру надо! Дыру! – крикнул против ветра Медж. Было видно, что он прав. Под проплешиной шло узкое пространство, а затем – стропила и плотно пригнанные доски.

Удостоверившись, что конек крыши крепок, Дэвид стукнул по доскам свободной рукой. Деревяшки что надо, пригнаны крепко! Отколупывать черепицу – занятие зряшное.

– А теперь что? – подойдя и присев рядом на корточки, спросила девчонка, глядя при этом на дыру.

– Как насчет противоположного конца? – спросил Медж. – Может, там есть слуховое окно?

– И что с того? Нам до него не дотянуться – а даже если и дотянемся, для тех, кто внутри, оно все равно слишком высоко, иначе бы они этот вариант уже испробовали.

Медж сверху посмотрел на Дэвида.

– Дрянная это была затея, – проворчал он незлобиво.

В следующую секунду его нога поскользнулась на выщербине и он стал падать.

Снизу была видна единственная фигура, стоявшая на самой вершине кровли, непосредственно у торцового края. Уже отчетливо слышалось гудение пламени в подвале, а выходящий наружу дым был теперь сажным, тяжелым, удушливым. Изнутри здания звуков больше не доносилось.