Array Антология - Монстры Лавкрафта (сборник)

Лестницы, затем несколько пролетов, которые словно следовали изгибу какого-то центрального ядра. Оно располагалось рядом с вершиной здания на смотровой площадке. Каждый наблюдательный пункт возле подпорной стены, особенно три охранных поста, возвышался над огромной ямой, напоминая заброшенную каменоломню. Плоские уступы и круглые каменные подушки возвышались тут и там в бассейне с мутной морской водой.

Неровные лестницы, расположенные у стен, вели к трем ярусам комнат – камер без решеток.

Это была не та тюрьма, где заключенных приходилось защищать друг от друга. Здесь они все были на одной стороне – пленники необъявленной войны.

Крыша над ямой представляла собой решетку, и хотя она была закрыта, было видно, что ее можно открыть. Они могли видеть небо, имели доступ к свежему воздуху и дождю. И к солнечному свету – если он все еще имел для них значение.

Как Керри узнала накануне из справочного документа, вода в бассейне не была стоячей. Ее непрерывно обновляли с помощью водоотводов на дне и решетчатых труб на стенах, которые периодически извергали фонтан, функционируя как приливная волна.

За многие десятилетия стены были испещрены темными пятнами, каждое из которых напоминало неровный мазок кисти вниз от ржавой решетки до пенящейся поверхности этого импровизированного моря.

В нем даже жили рыбы. А почему бы и нет? Заключенным тоже надо есть.

Пусть и не конкретно в тот момент. Они выстроили камни в кучки – столько, сколько поместится на имеющейся поверхности, и сидели, припав к земле, лицом к невидимому океану в устрашающе ровной шеренге.

– Что вы об этом думаете? – спросил Эсковедо.

Керри вспомнила о рыбах, за которыми наблюдала в промышленных аквариумах и в документальных фильмах о природе. Тысячи рыб плыли в определенном направлении, а затем, мгновенно отреагировав на какой-то раздражитель, одновременно меняли вектор.

– Я бы сказала, что они собрались косяком.

Из места, где они вошли на смотровую площадку, Керри видела только их спины, поэтому она обошла подпорную стену, чтобы найти место с лучшим обзором.

В целом их фигуры напоминали человеческие, но все остальное было другим. Цвет кожи варьировался от тускло-серого до светло-зеленого, при этом у них были бледные животы – иногда с пятнами, напоминающими эффект от солнечного света, проходящего сквозь воду. Они были словно резиновыми – казалось, что на ощупь они будут такие же скользкие и гладкие, как гидрокостюм, по крайней мере участки, которые еще не успели затвердеть и покрыться чешуей. На некоторых заключенных были остатки одежды, хотя Керри сомневалась, что что-то могло долго сохраниться среди воды и камней, в то время как другие были полностью нагими. У них были плавники и шипы, среди которых не было ни одного одинакового, а на руках – перепонки между пальцами. Ноги выглядели нелепо большими. Гладкие головы были необычно узкими, но все же больше напоминали человеческие. А вот лица казались страшными. Это были лица существ из другого мира – их рты с толстыми губами были приспособлены для того, чтобы глотать воду, а глаза – чтобы видеть в плотном сумраке глубины. У них не было носов – только рудиментарные уплотнения, расплющенные и узкие. Груди самок выглядели так же – не более чем твердыми шишками.

Керри приникла к стене и постояла, пока к ней не вернулась способность сгибать и разгибать пальцы. Даже фотографии не могли приготовить ее к встрече с ними воочию.

«Лучше бы я об этом не знала, – подумала она. – Я никогда не стану прежней».

– Не хотите выбрать кого-нибудь одного и понаблюдать за ним? – поинтересовался Эсковедо.

– Как вы это себе представляете? Вытащить одного из них и посадить его за стол вместе с нами?

– У вас есть идеи получше?

– Это кажется слишком неестественным. Я имею в виду обстановку комнаты для допросов. Мне нужно, чтобы они были открыты, если вы меня понимаете. Чтобы их разум был открыт. А в подобной комнате они с самого начала закроются.

– Ну, я же не отправлю вас к ним, в гущу шестидесяти трех чудовищ, если это то, на что вы намекаете. Я не представляю, как они отреагируют, и, соответственно, никак не могу гарантировать вашу безопасность.

Керри бросила взгляд на охранные посты и только тогда заметила, что все они были идеально триангулированы – здесь все находилось под прицелом.

– Но ведь и вы не хотите спровоцировать их, чтобы пришлось открывать огонь?

– Это было бы контрпродуктивно.

– Тогда сами выберите одного, – сказала Керри. – Вы знаете их лучше, чем я.

Если у инсмутских заключенных все еще имел силу какой-либо общественный строй, то Эсковедо, по-видимому, решил начать с вершины их сложившейся иерархии.

Заключенного, которого ей привели, звали Барнабас Марш – если, конечно, ему еще нужно было имя, которое никто из представителей его вида не мог выговорить. Возможно, теперь имена использовались лишь надзирателями для собственного удобства, но если они все еще имели значение, то в случае с этим заключенным сыграла свою роль фамилия – Марш. Барнабас приходился внуком Обеду Маршу, капитану кораблей, который, если верить деревенским легендам, бывал в странных местах, как в море, так и под водой, откуда и привез образцы ДНК и связь с существами, которая изменила ход истории Инсмута.

Барнабас был стариком уже при аресте, а по человеческим меркам он стал более чем древним. Керри старалась не воспринимать его как чудовище, но не могла подобрать никакого другого слова ни к нему, ни к остальным заключенным. Марш показался ей самым ужасным из всех – в нем она видела одутловатого, бочкообразного человека, который когда-то был властным и все еще не забыл, кем был и чем занимался.

За усами на его раздувшейся шее возмущенно колыхались жабры. Толстые – шире, чем у любого человека, – губы растягивались книзу в несходящей властной усмешке.

Он ходил раскачиваясь, будто уже не был приспособлен к жизни на суше. Когда двое охранников в бронежилетах подвели его к комнате, он посмотрел на Керри сверху вниз и прошел внутрь, волоча ноги, будто решил уступить и потерпеть ее, пока это вторжение не закончится. Постояв достаточно долго, чтобы с презрением оглядеть стол и стулья, стоящие в центре комнаты, он снова двинулся к углу, где сполз на пол, облокотившись плечом там, где стены соприкасались, оставляя место для его спины с острыми шипами.

Керри начала:

– Полагаю, вы меня понимаете. Каждое слово, – сказала она. – Но при этом не можете или не хотите разговаривать так, как разговаривали в первые десятилетия своей жизни, хотя я не вижу ни одной причины, по которой вы не могли бы меня понимать. И этим вы превосходите всех божьих тварей, с которыми мне удавалось общаться.