Array Антология - Монстры Лавкрафта (сборник)

Он слегка наклонил свой стакан с пивом. Над ободком он увидел вошедшую в бар фигуру в желтом плаще. Он без колебаний продолжил пить, разве что глотая немного быстрее. Бледная маска посмотрела на него совершенно бесстрастно. Мимо прошла американская парочка. Они с сильным нью-йоркским акцентом спорили, стоит ли тут есть. На мгновение синеволосая женщина вздрогнула, проведя рукой по разорванному плащу.

У Холстена были прекрасные светлые волосы, зачесанные назад, и голубые, беспокойные глаза. Он был чуть ниже шести футов ростом, а под его синим костюмом-тройкой скрывалась плотная мускулатура. Ему было за шестьдесят.

– Жаль МакФеррана, – сказал Маннеринг, доедая чипсы. Картер вернулся от барной стойки с тарелкой, и Кросли с жадностью посмотрел на нее. Фостер покосился на свой пустой стакан. Стейн вернулся из уборной:

– Ты о чем?

– О МакФерране.

– Очень жаль. – Стейн сел.

– Моя очередь, – сказал Холстен. – Не поможешь нам, Тед?

Человек в рваном желтом плаще смотрел, как Холстен встает. Он уже заплатил за всех.

Тед Кросли был несостоявшимся писателем литературы ужасов – сорок рассказов за двадцать лет, за большинство из которых он не получил ни цента. Ему было сорок, он лысел и переживал из-за своего отрывистого и сухого кашля.

Дэйв Маннеринг и Стив Картер держали книжный магазин, над которым жили. Закоренелые холостяки, плывущие по течению еще с викторианских времен. Маннеринг был худым, темноволосым и хорошо одетым ученым. Картер – рыжеволосым ирландцем, более крупным, и любил носить регбийные футболки. Им обоим было около сорока.

Чарльз Стейн коллекционировал книги и жил в Крауч-Энде. Его лицо имело сероватый оттенок, и он был весьма озабочен своим диабетом. Ему тоже было около сорока.

Майк Фостер был высоким и стройным книжным коллекционером из Ливерпуля. На нем были кожаная куртка и джинсы. Он беспокоился из-за своего давления после того, как в прошлом году перенес сердечный приступ, который чуть не стал для него смертельным. Он медленно увядал. Ему было около сорока.

Когда Холстен и Кросли вернулись от барной стойки с полными кружками, за их столом уже сидел человек в бледной маске. Не было необходимости брать седьмую. Холстен сел, стараясь не смотреть в глаза, светящиеся за бледной маской. Он был недостаточно быстр.

Озеро было черным. Башни почему-то были спрятаны за луной. Лунами. Под черной водой. Что-то поднималось. Какая-то фигура. С щупальцами. Страх. Фигура в рваном желтом плаще тянула его вперед. Бледная маска. Снята.

– С тобой все в порядке? – его тряс Маннеринг.

– Извините, – все смотрели на Холстена. – Наверное, это из-за разницы часовых поясов.

– Ты здесь уже две недели, – заметил Стейн.

– Я просто устал, – ответил Холстен. Он сделал большой глоток и ободряюще улыбнулся. – Видимо, я уже становлюсь слишком старым для этого.

– Ты в лучшем состоянии, чем большинство из нас, – возразил Фостер.

Рваный плащ следил за ним из-за плеча. Его следующий сердечный приступ станет роковым. Человек в бледной маске пронесся мимо.

Маннеринг попивал пиво. В следующий раз он закажет только половину пинты – он переживал за свою печень.

– Восемнадцатого ноября тебе будет шестьдесят четыре, – у Маннеринга была отличная память на даты, и недавно он написал большое эссе о Джоне Холстене для журнала ужасов. – Как тебе удается оставаться таким подтянутым?

– У меня на чердаке лежит портрет, [69] Отсылка к роману Оскара Уайльда «Портрет Дориана Грея», герой которого хранил свой стареющий портрет на чердаке, сам оставаясь при этом молодым. – Холстен говорил эту шутку много раз, но она всегда звучала смешно. И ему должно было исполниться не шестьдесят четыре. Несмотря на то что было указано в его книгах.

– Нет. Серьезно, – Стейн на следующем круге собирался пить пильзенское пиво. Он побаивался смешивать алкоголь с инсулином.

Щупальца на самом деле не были щупальцами – а просто чем-то, чем можно было хватать и есть. Чем можно было вытягивать. Собирать тех, кто по глупости попадал в область их досягаемости или оказывался там намеренно. Обещания. Клятвы. Смех человека в маске позади. Стоила ли игра свеч? Слишком поздно.

– Джон? Ты уверен, что хорошо себя чувствуешь? – Стейн не обращал внимания на бледную маску, выглядывающую из-за его плеча.

– Упражнения и витамины, – ответил Холстен. Он решил, что Стейн, возможно, и протянет еще пару лет.

– Видимо, это и вправду тебе помогает, – настаивал Маннеринг. – Ты почти не постарел с тех пор, как мы познакомились здесь, в Лондоне. А это было сотню лет назад. Все остальные из нашей компании быстро разваливаются на части.

– Попробуй заняться бегом и пить пиво только по особым случаям, – придумал Холстен.

– Я лучше буду просто бегать, – заметил Картер, поднимаясь на второй круг. Он прошел мимо рваного плаща. Картер никогда не будет бегать.

– Я купил довольно хороший экземпляр «Изгоя», – сообщил Фостер, пытаясь сменить тему. – На нем немного бурых пятен и он был в перепечатанной суперобложке, но отдали по неплохой цене.

Это был экземпляр Кросли, по дешевке проданный другому дилеру.

Холстен помнил тот день. Много лет назад. Нью-Йорк. Книжный магазин на первом этаже. Шум метро. Полка с дешевыми книгами. «Король в желтом» с вложенными страницами из какой-то более старой книги. Выгодная сделка. Но недешевая покупка, как оказалось. Он никогда не верил в подобные вещи.

Фигура в бледной маске изучала Кросли, зная, что скоро он бросится под поезд метро. Опустошенный и брошенный.

– Ладно, – сказал Холстен. – После этого круга мне лучше уйти.

– Так рано? – удивился Маннеринг, который начинал чувствовать действие алкоголя. – Видимо, сказывается возраст.

– Ничего не могу поделать, – Холстен потянул пиво. – Просто нужно встретиться кое с кем в баре отеля в полтретьего. Хотят взять очередное интервью. Иначе позвал бы вас с собой. Пусть это и скучно. Но…

– Тогда возвращайся после, – предложил Маннеринг. – Мы будем еще здесь.

«Но не слишком долго», – подумал Холстен и сказал:

– Тогда скоро увидимся.

Кросли снова сильно закашлял, прикрыв рот заляпанным платком.

Джон Холстен сбежал.

Паренек по имени Дэйв Харвис из Батерси уже целый час ждал в холле отеля «Блумсбери Парк» – боясь опоздать, он пришел пораньше. На нем была синяя куртка. В руках он сжимал синюю нейлоновую сумку с диктофоном и книгами для автографа. Недавно ему исполнился двадцать один год.

Холстен заметил его, как только вошел в холл, но паренек беспомощно оглядывался по сторонам.

– Здравствуйте, я Джон Холстен, – он протянул руку, как часто делал это во время подобных встреч.