Стивен Кинг - Лавка дурных снов (сборник)

Кэт обошла постель с противоположной стороны и приготовилась приподнимать левую ногу Ньюсама, пока он не заорет, чтобы она остановилась, черт бы ее побрал, если не хочет убить его. Будь ты любым другим пациентом, я бы сказала тебе правду в глаза, поделилась бы простыми реалиями этой жизни , подумала она. Я бы объяснила тебе, что не надо искать обходных путей, которых не существует. Даже для шестого из самых богатых людей на планете. И я бы помогла тебе, если бы ты мне позволил, но до тех пор, пока ты пытаешься выбраться из этой постели примитивным подкупом, изволь справляться сам .

Она поместила подушечку под его левое колено. Ощупала обвисшую плоть, которой к этому времени уже следовало окрепнуть. Начала сгибать ногу. Дождалась визга и приказа остановиться. И, само собой, остановилась. Потому что пять тысяч долларов в неделю складывались в крутые двести пятьдесят тысяч за год. Неужели он не понимал, что, покупая ее послушание и покорность, сам уменьшал свои шансы на выздоровление? Как он мог не понимать этого?

Теперь расскажи им о светилах медицины. О Женеве, Лондоне, Мадриде, Мехико .

– Я побывал у докторов по всему миру, – сообщил он Райдауту.

Священник все еще не вымолвил ни слова, а просто сидел с покрасневшими складками излишне усердно выбритой кожи, свисавшими на плотно застегнутый воротник рубашки сельского проповедника. Он носил желтые рабочие ботинки. Каблук одного почти касался черной коробки для ланчей.

– Конечно, в моем состоянии было бы куда легче получать консультации посредством телеконференций, но в столь сложных случаях это не годится. А потому я летал к докторам лично, превозмогая невероятную боль, которую мне причиняли путешествия. Мы побывали повсюду, верно я говорю, Кэт?

– Да, повсюду, – ответила она, продолжая очень медленно сгибать его ногу, на которой он мог бы уже ходить, если бы не вел себя как ребенок. Как испорченный, избалованный ребенок. Да, на костылях, но ходить. А год спустя он забыл бы и о костылях. Но только и через год он по-прежнему будет лежать в суперсовременной больничной кровати стоимостью двести тысяч долларов со всеми новейшими техническими прибамбасами. И Кэт по-прежнему будет рядом. Получая огромные взятки. Сколько она сочтет достаточной суммой? Два миллиона? Так она думала теперь, хотя совсем недавно полагала, что и полумиллиона хватит с лихвой. Но с тех пор отодвинула финишную ленту подальше. Деньги портят человека.

– Мы показывались экспертам в Мехико, Женеве, Лондоне, Риме, Париже… И где еще, Кэт?

– В Вене, – подсказала она. – И, разумеется, в Сан-Франциско.

Ньюсам фыркнул.

– Врач там заявил, что я сам причиняю себе излишнюю боль. Конверсионное расстройство, так он это назвал. Обвинил меня в нежелании делать трудные упражнения для реабилитации. Но он был пакистанцем и гомиком в придачу. Голубой паки. Как вам такое сочетание? – Он разразился коротким лающим смехом, затем посмотрел на Райдаута. – Я ведь не оскорбляю ваших чувств, святой отец?

Райдаут помотал головой из стороны в сторону, что означало отрицание. Он сделал это дважды. Очень медленно.

– Вот и хорошо. Прекрати, Кэт, с меня довольно!

– Еще немного, – взмолилась она.

– Я же сказал, прекрати. Больше мне не вытерпеть.

Она оставила в покое его левую ногу и начала манипуляции с левой рукой. Это он ей позволял. Ньюсам часто говорил, что у него были также сломаны обе руки, но врал. Левая рука пострадала лишь от растяжения. Кроме того, он любил распространяться о том, как ему повезло не оказаться прикованным к инвалидной коляске, однако его навороченная больничная кровать ясно указывала, что в ближайшем будущем он пользоваться своим везением не собирался. Эта уютная кроватка отлично заменяла ему инвалидное кресло. Лежа в ней, он облетел весь мир.

Невропатическая боль. Это величайшая загадка. Вероятно, неразрешимая. Болеутоляющие средства больше не помогают .

– Все сходятся на том, что я страдаю от невропатической боли.

И от трусости .

– Это величайшая загадка.

И прекрасный предлог ничего не делать .

– Вероятно, неразрешимая.

Особенно когда даже не пытаешься ее решить .

– Болеутоляющие средства больше не действуют, и врачи не в силах мне помочь. Вот почему я пригласил вас сюда, преподобный Райдаут. Ваши рекомендации по части… э-э-э… мастерства исцеления… Они весьма впечатляют.

Райдаут поднялся. До этого момента Кэт даже не предполагала, насколько он высок. А его тень на стене вознеслась еще выше. Почти к потолку. Глубоко посаженные глаза преподобного торжественно смотрели на Ньюсама. Он обладал определенным шармом, что правда, то правда. Кэт не удивилась. Ни один шарлатан в мире не мог обойтись без обаяния, но она не догадывалась, насколько оно сильно в этом человеке, пока он не навис над ними. Глядя на него, Дженсен даже вытянул шею. Краем глаза Кэт заметила легкое движение. В дверном проеме стояла Мелисса. Теперь все были в сборе, за исключением Тони, повара.

За окном взвыл ветер. Оконные стекла вздрогнули.

– Я не занимаюсь исцелением, – сказал Райдаут.

Он был родом из Арканзаса, насколько знала Кэт. По крайней мере, именно оттуда доставил его новый «Гольфстрим IV» Ньюсама. Но говорил преподобный без акцента. И без выражения.

– Не занимаетесь? – Ньюсам выглядел разочарованным. Недовольным. Быть может, даже слегка испуганным. – Но я провел целое расследование, и меня заверили, что во многих случаях…

– Я изгоняю .

Ньюсам приподнял кустистые брови:

– Простите, не понял.

Райдаут подошел ближе к кровати и встал перед ней, сложив руки с длинными пальцами внизу живота. Глубоко посаженные глаза с исключительной серьезностью смотрели на лежавшего в кровати мужчину.

– Я уничтожаю паразита, поселившегося в израненном теле и питающегося его болью, подобно тому, как истребитель насекомых уничтожает термитов, разъедающих деревянные стены дома.

Ну вот , подумала Кэт. Дальше можно не слушать . Но Ньюсам был заинтригован. Как мальчишка, наблюдающий за уличным наперсточником.

– В вас вселилась нечистая сила, сэр.

– Точно, – отозвался Ньюсам. – Именно это я и ощущаю. Особенно по ночам. Мои ночи… Они очень долгие.

– Конечно, одержим всякий страдающий от боли, будь то мужчина или женщина, но у некоторых особенно несчастных людей – а вы из их числа – проблема коренится глубже. Их одержимость – не кратковременное явление, а продолжительное состояние. И оно ухудшается. Врачи в это не верят, поскольку занимаются только наукой. Но вы верите, не правда ли? Верите, потому что страдания выпали именно на вашу долю.

– Бесспорно, – выдохнул Ньюсам.