Стивен Кинг - Лавка дурных снов (сборник)

«Возможно, – не стал спорить я, – но мистер Сверкающая Тропа говорит, что его фейерверк положит конец всем прочим фейерверкам».

И, как сами видите, это оказалась чистая правда.

Дорога была прекрасная, а мистер Джонни «Сверкающая Тропа» Паркер был отличным парнем. Его вигвам находился в Грин-Айленде, где дома почти не уступали размерами коттеджу Массимо. Жена Джонни приготовила потрясающую энчиладу. Я съел три штуки с острым зеленым соусом, и на обратном пути у меня прихватило живот, но к истории это прямого отношения не имеет. Я и так вижу, что Арделл теряет терпение. Могу только поблагодарить Господа за влажные салфетки.

«“Бэ-ка-четыре” – это особый заказ, – объяснил Джонни. – Китайцы изготавливают только три или четыре штуки в год, во Внешней Монголии или в каком-то другом месте, где снег лежит девять месяцев в году, а младенцы растут вместе с волчатами. Подобные взрывчатые штуки обычно доставляют в Торонто. Полагаю, я могу заказать одну и лично привезти из Канады, хотя вам придется оплатить мне бензин и время. А если меня поймают, то, вероятно, дадут пожизненное в “Ливенворте” как террористу».

«Господи, я вовсе не хочу навлекать на вас такие неприятности», – встревожился я.

«Ладно, может, я чуть сгустил краски, – усмехнулся он, – но “Бэ-ка-четыре” – потрясающий фейерверк. Такого никогда не было. Я не смогу отдать вам деньги, если ваш дружбан на той стороне озера его переплюнет, но готов отдать полученную в этой сделке прибыль. Вот как я уверен в “Бэ-ка-четыре”».

«А кроме того, – вставила Синди «Сверкающая Тропа» Паркер, – Джонни любит приключения. Возьмите еще энчиладу, мистер Маккосленд».

Я отказался, и, наверное, это меня спасло, иначе мои внутренности взорвались бы где-то в Вермонте. На какое-то время я и думать об этом забыл, но сразу после Нового года позвонил Джонни.

«Если вас все еще интересует та штуковина, о которой мы говорили прошлой осенью, она у меня есть, но цена – две тысячи долларов».

У меня перехватило дыхание.

«Дороговато».

«Не буду спорить, но взгляните на ситуацию вот с какой стороны: вы, белые, получили Манхэттен за двадцать четыре доллара, и с тех пор мы ищем способ отплатить вам за это. – Он рассмеялся, потом сказал: – А теперь серьезно. Если вы отказываетесь, ничего страшного. Может, я договорюсь с вашим дружбаном с другого берега».

«Даже не вздумайте!» – ответил я.

Он снова рассмеялся. «Должен сказать, это нечто. За долгие годы я продал много фейерверков, но никогда не видел ничего подобного».

«Но что это? – спросил я. – На что похоже?»

«Это надо увидеть своими глазами, – ответил он. – Я не собираюсь отправлять вам фотографию через Интернет. А кроме того, на вид в этой штуке нет ничего особенного, пока не… запустишь ее. Если приедете, я покажу видео».

«Я приеду», – пообещал я и через три дня приехал, трезвый, чисто выбритый и причесанный.

А теперь слушайте меня, вы двое. Я не собираюсь оправдываться за то, что сделал… и маму, пожалуйста, в это не втягивайте. Именно я купил эту хреновину, я привел ее в действие, но скажу вам вот что: «БК-4» на видео, показанном мне Джонни, и тот фейерверк, что я запустил прошлым вечером, – разные вещи. На видео он был гораздо меньше. Я даже отметил размер коробки, когда мы с Джонни грузили ее в кузов моего пикапа: «Наверное, упаковки они не пожалели».

«Конечно, – ответил Джонни, – они же не хотели, чтобы товар повредили при перевозке».

Он тоже ничего не знал. Синди «Сверкающая Тропа» Паркер спросила, не хочу ли я открыть коробку, чтобы убедиться, что все на месте, но крышку приколотили на совесть, а мне хотелось вернуться домой до наступления темноты, потому что зрение у меня уже не такое, как прежде. Однако я пришел сюда с тем, чтобы выговориться начистоту, а потому должен признаться, что солгал. Вечера я коротал с бутылкой и не хотел терять ни секунды. Вот это правда. Я знаю, что это плохо, и знаю, что с этим надо что-то делать. Наверное, если я получу срок, у меня появится шанс, правда?

Наутро мы с мамой вскрыли ящик и посмотрели на то, что я привез. Дело было в нашем городском доме, потому что стоял январь, холодный, как сиська ведьмы. Упаковки в ящике хватало, это точно – какие-то смятые китайские газеты, – но ее было гораздо меньше, чем я ожидал. Размером «БК-4» был не меньше семи футов и напоминал посылку, завернутую в коричневую бумагу, только промасленную и такую тяжелую, что она больше напоминала брезент. Снизу торчал фитиль.

«Думаешь, взлетит?» – спросила мама.

«Если и нет, то что такого?»

«Мы потеряем две тысячи баксов, – ответила мама, – но это будет не самое худшее. Самым худшим будет другое: если он поднимется на два-три фута, а потом рухнет в воду. После чего этот юный итальяшка, который похож на Бена Аффликта, дунет в свою трубу».

Мы убрали фейерверк в гараж, где он и лежал до Дня поминовения, когда мы перевезли его на озеро. В тот год я фейерверки не покупал, ни у Папаши Андерсона, ни у Говарда Гамаша. Мы поставили все на одну лошадь. Или пан, то бишь «БК-4», или пропал.

Ладно, перехожу к прошлому вечеру. Четвертому июля две тысячи пятнадцатого года. Такого никогда не случалось на озере Абенаки – и, надеюсь, больше никогда не случится. Мы знали, что лето выдалось чертовски засушливым, разумеется, знали, но никаких мыслей по этому поводу у нас не было. Да и с чего? Мы ведь запускали фейерверки над водой, верно? Что могло быть безопаснее?

Все Массимо собрались и развлекались в свое удовольствие: под громкую музыку играли в свои игры, что-то готовили на пяти грилях, плавали около своего пляжа, ныряли с плота. На обоих берегах собрался народ. Я даже видел людей на болотистых оконечностях озера с севера и юга. Они пришли, чтобы поглядеть на гонку вооружений Четвертого июля. «Итальяшки» против «Янки».

Сгустились сумерки, и наконец в небе появилась первая звезда, после чего на ближнем к нам конце причала Массимо вспыхнули электрические факелы, словно две фары. В их свет вышел Пол Массимо, сопровождаемый двумя взрослыми сыновьями, и оделись они так, словно собрались на танцы в модный загородный клуб! Отец – во фраке, сыновья – в белых смокингах с красными цветками в петлицах, а у Бена Аффликта низко на бедре висела труба, точно револьвер.

Я огляделся и увидел, что народу еще прибавилось. На нашем берегу собралось не меньше тысячи. Они пришли в ожидании шоу, и эти Массимо оделись так, будто собирались это шоу им представить. Мама же сидела в обычном домашнем платье, а я – в старых джинсах и футболке с надписью «ПОЦЕЛУЙ МЕНЯ В ТО МЕСТО, ОТКУДА ВОНЯЕТ, И ВСТРЕТИМСЯ В МИЛЛИНОКЕТЕ».

«Нет коробок, Олден, – заметила мама. – С чего бы?»

Я покачал головой, потому что не знал. Наш единственный фейерверк уже лежал на краю причала, прикрытый старым стеганым одеялом. Мы принесли его с самого утра.