Джозеф Финк - Добро пожаловать в Найт-Вэйл

Диана, конечно же, заметила листок бумаги в руке у Джеки, но он привел ее в замешательство. Она поняла, что ей не о чем спрашивать, или же нужно спросить о многом, но не могла выразить это словами.

– Почему ты мне ничего не сказала? – только и выдавила она из себя.

– Нас много с такими бумажками, – ответила Джеки. – Диана, я видела, что у тебя тоже была бумажка, но не знаю, как ты с ней поступила.

– Он хотел, чтобы я отдала ее своему сыну. Но я этого не сделала. Я выбросила ее. Или нет, я… не помню, что сделала.

– Везучая. – Джеки на мгновение перестала думать о Диане. – А я вот держу свою в руке, потому что она никак не отлипнет. Ну, Линн, так в какой из статей правда? Есть мысли на этот счет?

– Полагаю, что в обеих, – ответила Линн. – Полагаю потому, что мыслями по этому поводу не располагаю. – Она прищурилась, чтобы получше рассмотреть Джеки. На этот раз та определенно произвела на нее сильное впечатление.

– Совершенно очевидно, что вы там были, – сказала Джеки. – Вы написали о городе две статьи. Вы можете помочь нам связаться с кем-то оттуда?

– О нет. На самом деле я никогда туда не ездила и ни с кем не говорила. Я журналистка, а не шпионка.

Джеки притормозила у дома Дианы. Она взглянула на свою руку, сжимавшую листок, и раскрыла ладонь. Тот снова развернулся, гладкий, как и прежде. Они ехали молча с того момента, когда Джеки рассказала Диане всю историю с бумажкой.

– Я знаю человека в светло-коричневом пиджаке, о котором ты говоришь, – нарушила молчание Диана. – Его зовут Эван.

– Как скажешь. Я не помню имени, под которым он представился. Может, Эфран?

– По-моему, я раньше с ним работала. Но у меня такое чувство, что наши мысли не самый надежный критерий истины.

– Джон Питерс. Ну, фермер, знаешь его? Он сказал мне, что ты как-то связана с человеком в светло-коричневом пиджаке.

– Джон так и сказал?

– Да нет, не напрямик. Но уж точно подразумевал.

Диана покачала головой:

– Этот человек всегда любит быть впереди молвы. Так любит, что, по-моему, сам сочиняет половину слухов о себе.

– Вот сколько людей, – сказала Джеки. – И у каждого есть тайна, которая не так интересна, как им кажется. Мне не нужны их тайны. Мне нужна ровная и спокойная жизнь. – Диана кивнула. Она вымоталась так же, как и Джеки. – Или, может, мне хочется повзрослеть, – продолжала Джеки. – Наверное, это мне и нужно. Но мне хочется этого, потому что я к этому готова, а не потому, что кто-то еще готов сделать это за меня.

Она вдруг поняла, что, когда смотрела на Диану, видела женщину старше себя, со своими заботами и переживаниями. Голос Джеки смягчился.

– За кем ты следишь, Диана? Кто этот светловолосый мужчина в закусочной? И в банке, и в кинотеатре, и еще бог знает где?

– Он еще и офицер полиции, – добавила Диана.

«Удивительно, как много весит банковская упаковка десятицентовиков», – подумал дом.

– Так кто же он?

– Отец Джоша. Он уехал из города, когда Джош появился на свет.

– Вот гад.

Диана улыбнулась. Она не говорила об исчезновении Троя почти с тех пор, как это произошло. У нее всегда было ощущение, словно она совершила какую-то ошибку. Ей становилось не по себе. Джеки ответила честно и просто, и в двух словах переложила всю ответственность за случившееся на Троя.

После всех пререканий и примирений с Джошем, после жутких происшествий на работе было приятно чувствовать, что есть кто-то и на твоей стороне.

– Недавно он снова объявился. Сама не знаю зачем. Меня тревожит, что он захочет вернуться в жизнь Джоша. И Джошу, конечно же, интересно познакомиться с папой, что бы это слово для него ни значило.

– Ой, да пусть. Он просто убедится, что его папаша – козел. Типа Трой был классный парень. Ты забеременела. Он слинял из города. Он гад. Джош и сам сможет все это сообразить. Он не настолько уж младше меня.

Не настолько, это верно. Ограниченность продолжительности человеческой жизни поражала Диану. Между возрастами, казавшимися настолько разными, проходило так мало реального времени. Она считала, что Джеки отличается от Джоша, а сама она отличается от Джеки. Но разница в годах между любыми двумя из них была совсем невелика.

– Никто в его возрасте не знает, чего он хочет. Так же как в твоем возрасте или в моем, – сказала Диана. – В любом возрасте. Нам кажется, что мы знаем, и иногда мы правы, но только оглядываясь назад. – Она говорила тоном задумчиво-ностальгическим и в то же время назидательным. Джеки вздохнула, но перебивать не стала. Она знала, что все послания предназначаются отправителю, а не получателю. – Мы с Троем любили друг друга. Мы называли это «безоговорочной любовью», и так оно и было. Как только возникли оговорки, любовь испарилась.

– Все случившееся заставило меня задуматься о многом из того, о чем я изо всех сил старалась не думать. Вроде того, что я никого никогда не любила, – ответила Джеки. – Не припомню такого. Я хорошо знаю свой город, но не чувствую, что живу с ним на одной временной шкале. Что-то сместилось.

– Любить – это нелегко, – произнесла Диана, которая почти не прислушивалась к словам Джеки. – Хотелось бы, чтобы Джош полюбил своего отца «оговорочно».

– Он умный парень. Сам разберется, что делать.

– Сколько тебе лет, Джеки? Не говори, если не хочешь.

– По-моему, девятнадцать.

– По-твоему?

– Я не ощущаю, что мне девятнадцать. – Джеки посмотрела в окно на дома напротив, которые вообще ничего не думали. – Женщина, называющая себя моей мамой, спрашивала меня о чем-то из моего детства, но я ничего не смогла вспомнить. Люди думают, что я ребенок, но если это так, то я слишком долго пробыла ребенком. Я не знаю своего возраста.

Когда Джеки произносила эти слова, ей казалось, что она смотрит вниз с высокой вершины или же глядит вертикально вверх на безоблачный кусочек неба.

– Люди смотрят на меня и называют меня девчонкой или же говорят, что я слишком молодая, чтобы заправлять делами в ломбарде. Они удивляются, как мне удается вести такой нелегкий бизнес, а я и сама не знаю. Просто веду его. И всегда вела. Это единственное, что я умею делать. Насколько я могу судить, я занималась этим несколько столетий.

– Ну, когда тебе девятнадцать, все вокруг кажется вечностью, – заметила Диана, глядя на приборную панель и чуть касаясь решетки кондиционера. – Ты когда-нибудь думала, чтобы взять и стать двадцатилетней?

– Мне надо ехать, – заявила Джеки.

– Ладно.

– В том смысле, что это моя машина.

– Хорошо-хорошо. – Диана схватила свои вещи.

– Слушай, – вдруг вспомнила Диана. – Я сказала, что позволю тебе задавать вопросы в кабинете Линн, а потом не разрешила. Я вела себя по-свински.

– Похоже, мы все иногда ведем себя по-свински.