Константин Образцов - Красные цепи

— Сколько времени понадобится, чтобы проверить его как возможное орудие убийства? — спросил Гронский.

Алина пожала плечами, не сводя глаз с ножа.

— Один день. Но мне почему-то сейчас кажется, что ответ очевиден.

— Мне тоже, — кивнул Гронский. — Можешь заняться этим прямо с утра?

Алина оторвала взгляд от оружия и посмотрела на Гронского.

— Да, но для этого мне нужно будет вернуться в Бюро.

Он на секунду задумался.

— Полагаю, что это возможно. Абдулла больше уже никому не сможет причинить вреда. Все или почти все его люди тоже мертвы. Что же до Кобота, то я думаю, у него сейчас есть дела поважнее: люди Кардинала наверняка уже ищут его, если еще не нашли.

— Хорошо. Я сделаю.

— Ну вот и прекрасно. А я, пожалуй, все-таки послушаюсь твоего совета насчет больницы и наведаюсь в один медицинский центр. Хотя теперь в этом вряд ли есть смысл.

В эту ночь Алина спала крепко и без сновидений, просто провалившись в темный, уютный сон, как ребенок, прячущийся под одеяло от ночных страхов.

На следующий день она вернулась в квартиру Гронского только поздним вечером, едва держась на ногах от усталости.

В Бюро судебно-медицинской экспертизы царил постепенно перерастающий в панику хаос, вызванный одновременным отсутствием начальника Бюро, руководителя отдела экспертизы трупов и двух старших судмедэкспертов, включая Алину. В ее лаборатории оставались только два молодых врача-эксперта и двое еще более молодых интернов, растерянно отбивавшихся от натиска следователей, оперативников и санитаров, подвозивших все новые и новые трупы, которых, как назло, в последние два дня было необыкновенно много, как будто смерть, почувствовав ослабление оборонительных позиций, бросила в атаку резервные отряды мертвецов.

В коридоре у дверей приемной Кобота Алина встретила директора по административно-хозяйственной деятельности, на которого в случае отсутствия начальника Бюро автоматически возлагалось руководство всеми подразделениями. Несчастный суетливо метался по коридору с какими-то бумагами в руках, одышливо пыхтел и потел лысиной. К работе экспертных отделов он не имел никакого отношения и сейчас на ходу силился разобраться в обрушившейся на него массе текущих дел, так что неожиданно появившейся Алине он обрадовался, как радуется кавалерийскому подкреплению безнадежно застрявший в окопах бригадный генерал. Уже через несколько минут он подписывал приказ о временном назначении Алины руководителем отдела экспертизы трупов, на который с кислым лицом шлепнула печать секретарша Кобота, утратившая в отсутствие своего повелителя весь надменный лоск и ставшая просто обыкновенной стареющей некрасивой теткой. Так Алина, едва переступив порог Бюро, неожиданно стала начальником своей лаборатории. «Видел бы это Кобот, — подумала она. — И Эдип, кстати, тоже».

Текущей работы в отделе накопилось столько, что заняться ножом Алина смогла уже только под вечер. Она даже почти забыла про него в привычной рабочей суете, такой Нормальной и далекой от всего, что ей пришлось пережить за последние дни. Так что вечером, выложив перед собой нож на лабораторный стол, Алине пришлось не без труда укладывать в голове воспоминания о невероятных обстоятельствах, при которых этот странный и пугающий предмет оказался теперь здесь.

Ей опять понадобилось нанести визит в морг. Доктор Зельц, читавший в своем углу книжку в истрепанной обложке, глянул на нее с испугом, шарахнулся в сторону и куда-то исчез. Алине пришлось ждать, пока он вернется и снова извлечет из морозильной камеры тело несчастной девушки, так и не востребованное родными и не погребенное муниципальными службами. «Привет, Аня, — прошептала она. — Прости, что снова беспокою». Тело все меньше походило на человека, превращаясь в подобие какого-то гипсового муляжа, изображающего человеческое существо, но совершенно чуждое всякой жизни, как будто плоть постепенно забывала когда-то жившую в ней душу. Алина еще раз осмотрела раны, сделала необходимые замеры, потом вернулась к себе и подняла результаты своих исследований еще двух жертв: Марины и девушки-телохранителя. В итоге с работы она уходила последней, пройдя через гулкие полутемные коридоры мимо дремлющего на вахте пенсионера-охранника, похожего на восковую куклу, и вышла через стеклянные двери на улицу, под неприветливый дождь, к ожидающему ее такси.

По дороге Алина заехала в аптеку: нужно было купить для Гронского лекарства и еще пару перевязочных пакетов на всякий случай. После аптеки, немного подумав, Алина сделала еще один небольшой крюк, чтобы зайти в супермаркет. За то время, что она провела в квартире Гронского, Алина успела убедиться практически в полном отсутствии приемлемых продуктов питания: только чай, виски, какой-то человечий сухой корм в нескольких открытых бумажных пачках да притаившийся на полке в пустом холодильнике кусочек чего-то бесформенного, завернутый в заиндевевший целлофан. Алина набрала полный пакет продуктов и с трудом донесла его до такси под становящимся все более холодным дождем.

Так она и подошла к дверям квартиры: промокшая, усталая, с огромным пакетом из супермаркета, еще одним — из аптеки и с собственной сумочкой, тяжелой от лежащего там ножа, который Алина не стала оставлять в лаборатории. «Как домохозяйка после работы, — подумала она и впервые за сегодняшний день улыбнулась. — Дорогой, я дома».

Гронский открыл ей дверь и молча ушел в комнату. Когда вошла Алина, он уже лежал на диване, глядя в потолок, и что-то подсказало ей, что в такой позе он провел последние несколько часов.

Алина с шумом сгрузила на пол мокрые мешки и быстро подошла к нему.

— Привет, ты как? — спросила она и нагнулась, чтобы расстегнуть ему рубашку на груди. Он поморщился, но позволил прикоснуться к нему — холодными пальчиками к теплой коже. — Много двигался сегодня? — снова спросила она, осторожно осматривая ушибы и ссадины. — Так, здесь вроде бы ничего… больно вот так? Тут тоже в порядке… хотя надо было все-таки тебя не слушать вчера и в больницу отправлять. Повязка промокла… так много двигался?

Гронский уставился в потолок отсутствующим взглядом. Алина внимательно посмотрела на него.

— С тобой все в порядке?

Гронский кивнул:

— Да. Вполне.

— Ты какой-то странный немного…

— Просто устал.

Алине показалось, что ее еще не согревшимся рукам, касавшимся тела Гронского, стало холоднее. Она поднялась с дивана, одернула юбку и села на стул. Наступило молчание.

— Если хочешь, сделай себе чай, — проговорил Гронский, все так же глядя перед собой.

— Не хочу, — ответила Алина, подумав, что чашка горячего сладкого чая была бы сейчас как нельзя более кстати.