Ирина Щеглова - Большая книга ужасов 2016

В подвале их встретил санитар Саша, напоил растворимым кофе, Миша изо всех сил старался выглядеть дружелюбным, хотя его тоже беспокоил запах формалина и еще чего-то очень неприятного. Зато Ольга была нежна с Сашей до приторности. У Миши даже оскомина появилась. И непроизвольно кривились губы. Но надо было терпеть: Саша же не виноват, что его работа сопряжена с такими своеобразными ароматами.

Ребята пересидели врачебный обход, а потом позвонили Машиным родителям и вышли им навстречу, как будто они только что из дома.

Машина мама привезла альбомы с фотографиями, несколько книг, любимые детские игрушки, букет цветов, Машины духи, плеер с наушниками. Ольга еще с вечера припрятала в подвале пакет с разными вещицами, которые могли бы вызвать у Маши приятные воспоминания.

Вскоре палата приобрела почти уютный вид, игрушки и вещицы выполнили свою роль.

Мама осталась у Маши, читала вслух «Королеву Марго» – один из самых любимых Машиных романов Дюма.

Ольга пообещала заменить маму, как только та устанет, потом утащила Мишу из палаты в ставший почти родным подвал.

– Мы должны делать как она! – убежденно твердила Ольга. – Никаких стандартных ходов! Импровизация, превращение, напористость и бесстрашие!

– Разве мы не должны составить план действий? – удивился Миша.

– Нет, логика здесь не работает, – покачала головой Ольга, – чем неожиданней вмешательство, тем больше от него пользы. Любое наше действие мешает ловцам, мы неожиданное и непонятное препятствие. И это наш единственный козырь – преимущество.

К вечеру субботы в больнице все стихло.

Ребятам снова удалось незамеченными проникнуть в палату и затаиться под кроватью.

Прыгая с камня на камень, она продвигалась вдоль реки вверх по течению. Как давно – она не помнила. Она вообще ничего не помнила. Но ее не беспокоила потеря памяти. Ломило затылок, ее изрядно помотало течение, кожаные штаны и куртка прилипли к телу, в сапогах хлюпала вода. На ней одежда воина-наемника, это знание откуда-то пришло, а с ним и уверенность, что со временем она вспомнит и остальное.

Через несколько дней встретила людей, они вышли к реке и начали зазывать ее к себе.

– Одна из ваших воительниц похитила наших детей, – жаловались они.

Она знала, наемники рыскают по деревням, уводят с собой детей, из этих детей делают рабов и воинов, для них это была лучшая доля, чем оставаться жалкими нищими селянами…

Но сами селяне так не считали.

– Спаси наших детей, – умоляли они, – ты можешь, ты такая же, как та, что похитила их.

– Верни их, пока не поздно!

– Их замучают, заберут всю кровь и внутренности, отнимут глаза, лишат человеческого облика, а после замуруют в подвалах Замка.

– Что за дикие суеверия! – возмутилась она. – Дети не собачки для опытов, – вырвалось откуда-то из подсознания. Какие собачки? Какие опыты? Нелепые мысли…

Селяне не отставали, брели следом и тянули свое:

– Ты должна нам помочь, никто не заступится за нас и наших несчастных детей… ты не думай, мы заплатим, мы понимаем, река отняла у тебя снаряжение и оружие, но мы поможем тебе, а ты – нам.

Она старалась не обращать на них внимание, решив про себя – надоест и отстанут.

– Ты нуждаешься в отдыхе и пище, – убеждали преследователи. – Остановись у нас на ночь, сделай милость, почти нас своим вниманием, не откажи, – униженно, но настойчиво завывали они, неотступно следуя чуть поодаль. Нестройный хор заунывных голосов раздражал ее, и в то же время в груди появилось щемящее чувство жалости, к тому же она понимала, что вот-вот выбьется из сил и упадет на осклизлые камни.

– Хорошо, я воспользуюсь вашим гостеприимством, – внезапно остановившись, резко сказала она.

Селяне сгрудились в кучу, толкались и кивали подобострастно. Она не поверила в их доброжелательность – уж очень сверлящие взгляды, настороженные, напряженные. Такие, пожалуй, зарежут ночью, чтоб поживиться жалкими пожитками. Хотя какой прок от ее убийства? У нее ничего нет, между тем они надеются на ее услуги. Стоит ли договариваться?

– Госпожа, следуй за нами, ты отдохнешь и согреешься у огня, – вкрадчиво заманивали селяне, – мы добрые, мы любим странников…

Интуиция подсказывала – не связывайся. Но тело ныло, тело просило отдыха, тело нуждалось в сне и пище.

И она свернула, отправилась прочь от реки, последовала за незнакомыми и не очень приятными просителями.

– Ты сможешь попасть на тот луг, где вы встречались с Машей? – еще раз озабоченно спросила Ольга.

Миша и без ее вопросов сильно нервничал: как можно быть в чем-то уверенным, когда дело касается неизвестного мира, или Междумирья, как называла его Ольга. За последние дни на него навалилось столько новых знаний, что их с лихвой хватило бы и на целую жизнь. Кто бы мог подумать, что девушка, с которой он только-только начал встречаться, на самом деле ночи напролет мотается где-то между мирами, провожает мертвецов до неведомой Границы, спасает чьи-то души и отчаянно борется со злом.

Почему она не рассказала о себе? Ольге, этой болтливой, надоедливой, вечно сомневающейся, она все выдала. А ему?

– Да просто не успела, – отмахнулась подруга. – Вы только начали встречаться, как бы она сказала тебе: здравствуй, Миша, я необыкновенная девушка, я Проводник душ умерших, героиня и воительница… Так, что ли? – переспросила Ольга насмешливо.

– Могла бы намекнуть! – не сдавался Михаил.

– Намекала, скорее всего, – вздохнула Ольга, – а толку? Ты же все равно не услышал. Пока сам не увидишь – не поверишь. А в твоем случае так просто память отшибло после того, как над тобой поработал подселенец.

– Что за подселенец?! – злился Михаил. – Объясняй понятно, если взялась. Я знаю, что тогда в метро на «Белорусской» Маша спасла меня, ты утверждаешь, что моей жизни угрожал монстр, или кто он там…

– Да не монстр! – разозлилась Ольга. – Сущность такая, злобная, из потустороннего мира, нападает на человека, подменяет собой его личность и питается его душой, его памятью, его личностью. Потом может жить в пустой оболочке между людьми и распространять себя, заражая все новые и новые жертвы. Ты попался. Но тебе повезло, Маша как раз в то время ловила главного носителя и увидела твоего подселенца в тот момент, когда он тащил тебя под поезд.

Мишу передернуло:

– И куда же девался этот подселенец?

– Маша его уничтожила, – чуть рисуясь, нарочито небрежно сообщила Ольга, выставила вперед руки ладонями наружу, нахмурилась, изобразила на лице напряжение. – Она это умеет: раз – и все! – Ольга встряхнула кистями. – Потом она отправила семена зла прямо в адское пламя!