Сергей Охотников - Большая книга ужасов – 64 (сборник)

Я попытался представить себе все эти приключения и вздрогнул – слишком уж было круто. Кудряшка достала из кармана и передала мне какое-то устройство с крохотным экранчиком:

– Можешь разобраться, как работает это чудо техники?

Я покрутил в руках, понажимал кнопки и огласил вердикт:

– Похоже на обычный автомобильный регистратор. У мамы такой есть, только больше. Ставим на запись, а потом можем посмотреть на экране или подключить к телевизору. А еще он реагирует на движение – так что нам не нужно будет пересматривать десять часов видео.

– Как скучно, – фыркнула Кудряшка. – Надеюсь, эта техника работает лучше, чем те охранники в супермаркете.

– Сейчас проверим, – сказал я.

Через десять минут камера была установлена и даже подключена к розетке – чтобы аккумулятор зря не сажать. Она захватывала почти всю комнату от входной двери до подоконника и была неплохо замаскирована среди разных мелких вещиц на полке. Конечно, зная, что искать, ее непременно обнаружили бы, но мы рассчитывали на эффект неожиданности.

– Теперь осталось только убраться отсюда, а потом прийти и проверить, – объявила Олеся.

– Подожди! Еще кое-что. Нужно сделать ход. – Я подошел к доске и осмотрел позицию. Противник явно готовил наступление. Ясно было, что впереди самая тяжелая и яростная часть шахматной партии. Я решил играть от обороны и тоже сделал рокировку.

– Все, идем, – сказала Олеся. – После обеда проверим камеру.

После шпионских игр мы сразу же попали на групповое занятие.

– Сегодня мы поговорим о тревожных признаках, – объявил доктор Степанов. – Поднимите руки, у кого из вас бывали такие неприятные ситуации, когда вы полностью утрачивали самоконтроль и делали то, за что потом было стыдно.

Олеся тут же высоко подняла руку. Ее примеру последовали другие. Я нехотя присоединился. Конечно, мне случалось делать не совсем хорошие вещи, но только из-за угрожающей мне страшной опасности!

– Со мной такое тоже бывало. И не раз! – сказал Николай Федорович, и все рассмеялись. – Может показаться, – продолжал доктор, – что приступы агрессии, паники или других болезненных состояний случаются неожиданно, но признаки есть всегда. Кто может их назвать?

– Руки чешутся! – воскликнула Кудряшка.

– Колени дрожат, – поддержал тему Владик.

Очень скоро я знал десяток тревожных признаков.

– Многие одинаковы для всех людей, – пояснил доктор Степанов, – но есть и собственного, так сказать, изобретения. В любом случае, вы должны знать свои признаки. Они помогут вам избежать неприятностей. Почувствовав неладное, постарайтесь успокоиться, не делать непоправимого и обязательно поговорите с кем-нибудь. Лучше со специалистом. Мой номер телефона у всех есть. Помните, что совсем не обязательно постоянно попадать в одни и те же неприятности.

Вот такое было занятие. За обедом я спросил у Олеси:

– Как тебе сегодняшний урок?

– Отлично! – Кудряшка закинула в рот кусок котлеты. – Теперь каждый раз, когда, руки зачешутся, буду звонить доктору.

– А мне кажется, Николай Федорович неспроста поднял эту тему, – сказал я. – Он подозревает, что у меня раздвоение личности и это моя темная сторона убила Алексея.

– Хм… – Олеся нахмурилась. – Я об этом не думала, но, знаешь, доктор не обязательно проводил эту лекцию именно для тебя. Он мог подозревать кого-нибудь другого.

– Ты права, – вздохнул я. – Вряд ли он знает, кто убийца.

– Зато мы скоро узнаем! Стоит злодею сделать ход в твоей партии! – улыбнулась Кудряшка.

– Как у тебя все просто!

– Ага! Зачем усложнять?! Идем лучше проверим камеру.

Мы отправились в мою комнату. В позиции на доске не было изменений.

– Он не ходил, – сказал я с облегчением. – Можем проверить камеру, если хочешь.

Шпионское устройство не зафиксировало вторжения. Нам оставалось только убраться из комнаты, оставив регистратор на прежнем месте.

После ужина мы надолго задержались в гостиной, пили чай с сушками. За окном давно стемнело, и печь на кухне вновь стала источником волн теплого уюта. Мы с Кудряшкой долго разговаривали, и наконец я решился задать вопрос, который давно мучил меня:

– Скажи, Олеся, почему ты дружишь со мной? Ты ведь такая смелая, любишь опасности и приключения. Я совсем наоборот – прячусь от любой, даже самой невероятной угрозы. – К концу этой речи у меня перехватило дыхание, на щеках выступил румянец.

– Дурачок! – Кудряшка громко хрустнула сушкой. – Мы с тобой одинаковые на самом деле!

– Как это? – удивился я.

– Все очень просто. Для нас обоих жизнь – это страх, одна большая книга ужасов!

Я наморщил лоб, пытаясь понять, но у меня не получалось.

– Разница только в концентрации адреналина [23], – пояснила Олеся. – У тебя он выделяется от любой, даже воображаемой опасности. У меня наоборот – мне приходится постоянно искать неприятности. В результате получается одно и то же.

Не то чтобы эти слова все объясняли, но спорить с выводом мне совсем не хотелось.

– Так, значит, ты не боишься тайного убийцу-шахматиста? – уточнил я.

Олеся широко улыбнулась:

– Еще как боюсь, и мне это нравится!

Я поморщился: даже думать не хотелось, чем может закончиться для нас эта страсть Кудряшки к адреналину.

– Хочешь еще варенья? – спросила Олеся.

– Пожалуй, с меня хватит.

Так мы болтали до ночи и устроились спать на диванах в гостиной. Я боялся идти в свою комнату, а Кудряшка решила, что не стоит оставлять меня одного. На улице горел фонарь, оставались включенными два светильника в коридоре – на втором этаже и под лестницей. Света было достаточно, чтобы не бояться. Я успел расслабиться и позабыть все свои страхи. Огонь в печке уже погас, и тихий треск горячих углей нас быстро убаюкал.

Щелк! Громкий звук разбудил меня. Я открыл глаза и увидел черноту. Густой мрак заполнил дом. Только на кухонном полу лежал малиновый отблеск горячих углей.

«Вырубились автоматы в электрощитке», – с ужасом понял я.

Хлюп-хлюп! Чьи-то мокрые ноги шагали по черноте. Олеся спала, облокотившись на спинку дивана. Страшный звук был рядом с ней. Я вытащил из-под подушки фонарик и нажал на кнопку. Белый луч разогнал черноту вокруг Кудряшки. На мгновение мне показалось, что в темноте кто-то есть. Хлюп! Непроницаемо-угольная фигура отступила из гостиной к лестнице.

– Мороженое, – сказала Олеся спросонья. – Серебряная ложечка.

Девочка потерла глаза кулачками и заговорила осмысленно:

– Что случилось?

– Свет выключился! Мне кажется, тут кто-то есть! – Мой голос дрожал от ужаса, и Кудряшка окончательно проснулась:

– Где он? Ты видел его лицо?

Я пошарил фонариком по гостиной. Луч выхватил из темноты плотный сгусток черноты. Хлюп – и он отступил к лестнице. Я закричал.