Нил Гейман - Осторожно, триггеры (сборник)

– Это была моя жизнь, – пробормотала она. – Эта нитка была моя чертова, долбаная жизнь…

– Ну да, – сварливо отозвалась дева, – это была твоя жизнь. Ты отдала ее мне. И тянулась она как-то слишком долго…

Прошли десятилетия, но конец веретена совсем не утратил остроты.

Старуха, которая некогда, давным-давно, была юной принцессой, покрепче взялась за нитку левой рукой, а правой вонзила веретено прямо в цветущую грудь златовласой девы.

Та без особого удовольствия посмотрела на струйку крови, побежавшую по коже и запачкавшую алым белое платье.

– Никакое оружие не в силах причинить мне вреда, – повторила она голосом писклявым и капризным. – Увы и ах. Глядите, это всего лишь царапина.

– А это никакое не оружие, – сказала королева, которая поняла немного больше. – Это твоя собственная магия. И царапины, поверь, более чем достаточно.

Кровь уже впитывалась в нитку, совсем недавно намотанную на веретено, – в нитку, бежавшую к комку шерстяной кудели в руке у старухи.

Дева снова устремила взгляд на платье – алое на белом, – а потом на промокшую от крови нитку.

– Я же всего-навсего укололась, – только и сказала она. В голосе слышалось удивление.

Шум на лестнице приближался: неторопливое, неравномерное шарканье, словно сотни лунатиков упорно взбирались с закрытыми глазами по каменной винтовой лестнице.

Комната была мала, прятаться негде, а окна – две узкие щели в толще безмолвного камня.

Старуха, не спавшая столько десятилетий, старуха, бывшая однажды принцессой, не сводила глаз с юной девы.

– Ты забрала мой сон. Ты крала мои проклятущие сны. Теперь с меня хватит.

Старуха была стара, с пальцами, узловатыми, словно корни боярышника, с длинным носом, с обвисшими веками, но глаза… сквозь ее глаза наружу смотрел кто-то очень юный.

Она покачнулась и упала бы на пол, если бы королева не успела подхватить ее на руки.

Дивясь, как мало в ней весу, королева отнесла ее на кровать и уложила на алое, стеганое, вышитое золотом одеяло. Грудь спящей тихо поднималась и опускалась.

Шум на лестнице стал еще громче. Затем наступила внезапная тишина, а еще через миг раздался многоголосый гомон, словно сто человек заговорили сразу, удивленные, злые и сбитые с толку.

Прелестная дева промолвила:

– Но… – и вот уже ничего прелестного не осталось в ней, как, впрочем, и девического.

Лицо ее утратило всякую свежесть и словно потекло с костей вниз. Неуклюжими, морщинистыми руками она вытащила из-за пояса маленького гнома походный топор и, дрожа, подняла повыше в угрозе.

Королева вынула из ножен меч, немало пострадавший в битве с розами, но бить не стала, а лишь отступила назад.

– Слышишь? – сказала она. – Они просыпаются. Они все уже просыпаются. Расскажи мне еще о молодости, что украла у них. Расскажи мне о красоте и могуществе. Расскажи, как ты умна, твое темнейшество.

Когда люди добрались до комнаты на самом верху башни, они увидали кровать, а на ней – очень старую женщину. Рядом величественно стояла королева, а при ней – троица гномов, которые то трясли головой, то озадаченно чесали в затылке.

На полу что-то валялось: куча костей да клок волос, тонких и белых, словно только что спряденная паутина; старые тряпки поверх и какая-то жирная пыль.

– Позаботьтесь о ней, – сказала королева, указывая черным деревянным веретеном на женщину на кровати. – Она сегодня спасла вам жизнь.

А потом она ушла, вместе с гномами. Никто из поднявшихся в комнату и никто из застрявших на лестнице не посмел их остановить. И никто так и не понял, что же случилось в тот день.

В миле от замка на прогалине Аркаирского леса королева и гномы запалили костер из хвороста и сожгли в нем и кудель, и нитку. Самый маленький гном разрубил черное веретено на куски своим походным топором. Обломки они тоже сожгли. Веретено жутко воняло, пока горело, так что королева даже закашлялась. В воздухе еще долго стоял запах старой волшбы.

Обугленные останки они закопали под рябиной.

К вечеру путники были уже на опушке.

Перед ними бежала тропинка; за холмом виднелась деревня, и из труб уже поднимался дым.

– Ну что, – сказал гном (тот, что с бородой). – Если взять отсюда прямо на запад, к концу недели мы выйдем к горам, а еще дней через десять благополучно доставим вас в Канселерский замок.

– Да, – согласилась королева.

– Со свадьбой вы, конечно, припозднились, но ее можно будет сыграть сразу же по возвращении. Всеобщий праздник, радость по всему королевству, цветы, музыка и так далее.

– Да, – согласилась королева.

Больше она ничего не сказала, а уселась на мох под дубом и принялась пить вечерний покой – глоток за глотком, вздох за вздохом.

Выбор все еще есть , подумала она, достаточно насидевшись. Выбор есть всегда .

И она сделала выбор.

Королева встала и пошла. Гномы устремились за нею.

– Вы в курсе, что идете на восток? – осторожно поинтересовался один из них.

– Да, – сказала королева.

– А, ну тогда все в порядке, – успокоился гном.

Они шли на восток, все четверо, повернувшись спиной к закату и к изведанным землям – прямо в ночь.