Бентли Литтл - Дом (др. перевод)

Нортон медленно попятился назад.

Херми тоже увидел Кэрол!

Значит, это не плод его воображения, не результат стресса, не галлюцинация. Это самое что ни на есть настоящее явление. Теперь Нортон в это верил, и ему было страшно. За окном пролетела птичка. Нортон увидел ее сквозь голову Кэрол, чье прозрачное тело позволяло рассмотреть мельчайшие детали происходящего на улице. В книгах внушают страх только плохие д у́ хи. А призраки родных и близких якобы приносят утешение людям, становясь для них чем-то вроде ангелов-хранителей.

Ничего подобного Нортон не испытывал.

Конечно, они с Кэрол, вероятно, не были так близки и любили друг друга не так сильно, как должны были бы, но даже лютая ненависть не смогла бы объяснить то чувство, которое Нортон ощущал по отношению к фигуре напротив. Ничего подобного он до сих пор не испытывал; эмоциональное сознание того, что он находился в присутствии чего-то в корне неестественного, чего-то вопиюще неправильного, концентрированного и мощного, пропитывающего помещение и все в нем, породило в нем чувство всеобъемлющего страха. Обнаженный улыбающийся призрак напоминал тень человеческого существа, слабое отражение того человека, кем он был при жизни, однако его аура была гораздо более глубокой, гораздо более необъяснимой.

И все-таки это была Кэрол.

Нортон это знал. Он это чувствовал.

И именно это пугало его больше всего.

Не переставая улыбаться, фигура шагнула ему навстречу… и растаяла, превратившись в ничто.

Нортон взял на работе неделю отпуска, использовав два положенных дня по случаю кончины близкого человека и добавив еще три «по личным обстоятельствам», но не был уверен, правильно ли поступает. В течение всего дня он не находил себе покоя – внезапно опустевший дом казался слишком большим, и он все чаще подумывал о том, чтобы выйти на работу и занять себя, спасаясь от мыслей о Кэрол.

И о ее призраке.

На следующий день она появилась снова, только уже ночью. Нортон лежал в кровати, тщетно пытаясь заснуть, стараясь не сосредоточивать внимание на необычных звуках, раздававшихся по всему дому, стараясь не думать о смерти Кэрол и ее загробной жизни – не думать ни о чем из того, что он видел и чувствовал, и вдруг по какой-то причине он открыл глаза.

В комнате была Кэрол.

По-прежнему полностью обнаженный, призрак стоял на кровати с той стороны, где обычно спала Кэрол, и смотрел на Нортона. Матрас не проминался под ним; не было никаких признаков того, что на него давит какой-то вес, несмотря на то, что ноги призрака опирались на простыню. В такой близости подробности были просто поразительными. Нортон различил на просвечивающей насквозь коже родинку в форме сердечка прямо под правой грудью Кэрол. За прозрачными лобковыми волосами проглядывали бледно-розовые половые губы.

Нортон уселся в кровати, однако на этот раз Кэрол не исчезла.

Сердце у него гулко заколотило от страха.

– Убирайся вон! – крикнул он. – Ты умерла! Убирайся вон и больше не возвращайся!

В каком-то псевдодокументальном фильме психолог, занимающийся аномальными явлениями, высказал предположение, что призраки – это люди, которые слоняются по задворкам земной жизни, так как не знают, что они умерли, и еще не готовы двигаться дальше. Нортон рассудил, что имеет смысл попробовать.

– Ты умерла! Оставь меня в покое!

Но призрак только улыбнулся, глядя на него сверху вниз, поднял ногу, наступил Нортону на лицо…

…и исчез.

С тех пор Нортон встречал свою умершую жену по несколько раз на дню. Она появлялась повсюду, по всему дому, и он пробовал не обращать на нее внимания, пробовал разговаривать с ней, пробовал кричать, пробовал умолять. Чтобы избавиться от призрака, Нортон перепробовал все, что только приходило ему в голову, но Кэрол не исчезала.

Его охватило отчаяние. Он начал подумывать о том, чтобы обратиться к священнику, заклинателю д у́ хов или ведущему какой-нибудь глупой телепрограммы о привидениях. Надо было что-то делать.

Этой ночью Кэрол явилась ему во сне.

Теперь призрак был добрее, ласковее. Того подавляющего чувства чего-то неправильного, которое Нортон испытывал, встречаясь с ним наяву, не было. На самом деле это была та же самая Кэрол – но только мертвая. Она стояла в поле рядом со стогом сена – таким, какие больше не складывают, – и указывала на виднеющийся далеко во мраке огонек.

– Возвращайся! – прошептала Кэрол.

Нортон понял, чего она от него хочет, и у него по коже пробежали мурашки. Кэрол призывала его вернуться домой, в дом в Окдейле, где он родился. Он не мог объяснить, как он это понял, однако никаких сомнений у него не было. И все же, принимая логику сновидения, Нортон тем не менее воспротивился.

– Нет! – решительно ответил он призраку.

– Возвращайся, – повторила Кэрол.

Его охватила паника. И виной тому был не призрак Кэрол, а перспектива вернуться в тот дом в Окдейле.

– Возвращайся!

Нортон проснулся, учащенно дыша, обливаясь по́том. Усевшись в кровати, он взял стакан с водой, который всегда держал на тумбочке, и залпом его осушил. О доме в Окдейле Нортон не вспоминал… проклятие, десятки лет. И не то чтобы он сознательно избегал мыслей о доме – по крайней мере, он так считал прежде, однако теперь ему стало ясно, что, скорее всего, именно так и обстояло дело.

Нортон не был в Окдейле с тех пор, как уехал оттуда сорок лет назад.

Закрыв глаза, мужчина тяжело вздохнул. Если он твердо стоял на земле, был таким убежденным реалистом, признавал только здравый смысл, если он не верил в привидения, почему ни разу не побывал там?

Почему он так боялся вернуться?

У него не было ответов на эти вопросы.

Встав с кровати, Нортон подошел к окну.

Кэрол была там.

Теперь она ему уже не снилась. Она стояла за окном, на траве рядом с деревом, и ее призрачная кожа не столько отражала, сколько поглощала лунный свет.

– Возвращайся, – прошептала Кэрол, и ее слова прозвучали у Нортона в голове гораздо громче, чем это должно было быть. – Возвращайся!

Объятый ужасом, он поежился и отвернулся.

На следующий день была суббота, и Нортон решил пройти пешком через весь город к Хэлу Хиксу. Хэл на протяжении тридцати лет преподавал в средней школе биологию и алгебру и вышел на пенсию несколько лет назад, когда директором стал Ральф Стрингер. Хороший человек, он был лучшим другом Нортона, и если кто и мог разобраться во всем этом безумии, так это Хэл.

Однако чем дальше Нортон отходил от своего дома, тем глупее ему все казалось, и не прошел он еще и половины пути, как уже решил не говорить другу ни слова о призраке Кэрол. Вокруг мужчины подстригали газоны, женщины пропалывали клумбы, дети катались вдоль дороги на велосипедах и роликовых коньках. Впереди на Главной улице молодые пары и женщины средних лет ходили по магазинам.