Бентли Литтл - Дом (др. перевод)

Дэниел выбежал следом за куклой в коридор. Он был совершенно голым, однако стыд беспокоил его меньше всего. С громким криком Дэниел с силой опустил биту в надежде на то, что кукла не успела уйти далеко и он сможет ее поразить.

Увы.

Продолжая смеяться, фигурка быстро отступила в полумрак коридора, растворяясь на фоне обшивки стен, и исчезла в темноте.

– Проклятье! – выругался вслух Дэниел.

Он поднял взгляд, и ему показалось, что на противоположной стене в неясном полукруге рассеянного лунного света он увидел тень.

Тень девочки.

Донин.

Она манила его.

Дэниел поспешно вернулся к себе в комнату, запер дверь и, хоть он то и дело забывался сном, постарался не спать всю ночь. Тот немногий сон, который ему удалось урвать, был беспокойным и прерывистым. Проснулся Дэниел таким же уставшим, каким был предыдущим вечером.

Он спустился в обеденный зал. Весело улыбнувшись, Биллингсли взял в руку серебряный кофейник.

– Кофе?

Дворецкий накрыл завтрак на огромном столе, и Дэниел, кивком поблагодарив его, сел во главе стола.

Чувствовал он себя дерьмово. Напротив, Биллингсли находился в превосходной форме. Если накануне он подчеркивал зловещую обстановку Дома своим бледным как у покойника лицом, сегодня же оживлял ее своей бьющей через край энергией. Однако эти новообретенные силы не сделали его нисколько привлекательнее, и окрепшее здоровье только усиливало все его отталкивающие черты.

Дэниел перевел взгляд с обретшего вторую молодость Биллингсли на свое собственное осунувшееся отражение в зеркале на стене. Не заметить этот разительный контраст было просто невозможно.

Быть может, Биллингсли вампир? Быть может, он питается его, Дэниела, жизненными силами, высасывает из него жизнь, кормясь ею?

Нет. Скорее здоровье дворецкого связано со здоровьем Дома. И теперь, когда Дом снова подзаряжает свою энергию, старый Биллингсли также получил заряд сил.

Дворецкий ухмыльнулся, наблюдая за тем, как Дэниел наливает кофе.

– Надеюсь, вы приятно провели вечер?

Дэниел изобразил очаровательную улыбку.

– Лучше и быть не могло. – Он отпил глоток. Горячий кофе оказался восхитительным. – Так почему же вы не завербовали новых людей, чтобы те жили в Доме? Полагаю, прежде вы поступали именно так. Мне известно, что наша семья не жила здесь на протяжении нескольких поколений.

– Да, не жила. Но ваши родители знали, зачем они здесь, знали, чем занимаются. Их завербовали предыдущие обитатели Дома, специально отобрали поддерживать заслон, и они выполняли это, следуя всем порядкам и правилам, завещанным их предшественниками. – Внезапно его лицо стало жестким, и эта перемена произошла так быстро и была такой полной, что Дэниел едва не расплескал кофе. – Как ты помнишь, мой маленький Дэнни, завтрак ровно в шесть утра. Не позже. Сегодня тебе было разрешено отступить от распорядка, но завтра…

Биллингсли не договорил, и его молчание оказалось красноречивее любых угроз.

У Дэниела бешено заколотилось сердце, но он, постаравшись сдержать дрожь в руках, изобразил равнодушие.

– Ваша дочь, – словно со стороны услышал он свой голос, – она предсказала смерть моей матери. И она имела к этому какое-то отношение. – Он посмотрел Биллингсли в глаза. – Я полагал, и вы тоже.

– Нет, – покачал головой дворецкий.

– В таком случае, почему вы заставили нас остаться, меня и моего отца?

– Как я уже говорил, Дому нужно, чтобы в нем жили.

– Но вы знали, что моя мать умерла?

– Я не знал, как это произошло.

– Кукла, кукла, сделанная из пыли, ворса и оберток из-под жвачки, запихнула себя ей в горло и удушила.

Голос дворецкого остался бесстрастным.

– Я этого не знал.

– И вы не знали, что я сам также изготавливал такую куклу? Не знали, что мой сын встретил вашу дочь, и та и его научила, как их мастерить?

– Очевидно, она старалась не допустить твоего возвращения в Дом, напоминая о том, что здесь произошло, запугивая тебя.

– Ну а вы? Тони сказал, что он и вас тоже видел.

– А я пытался убедить тебя вернуться.

– И вы ничего не знали об этой девочке? Для вас это полная неожиданность?

Биллингсли молча кивнул.

Сердито схватив вилку, Дэниел набросился на лежащую перед ним на тарелке яичницу с ветчиной. Невозмутимо двигаясь вокруг стола, Биллингсли подливал ему кофе, забирал посуду и относил ее на кухню, и только когда Дэниел закончил завтракать, дворецкий наконец задал вопрос:

– У вас был секс с… с этим существом?

– Нет, – твердо заявил Дэниел. – Ваша дочь этого хотела, но я отказался. Как я уже говорил, именно из-за этого я и бежал отсюда.

Биллингсли кивнул.

– Я не знаю, кто такой или что такое этот ребенок, но уверяю вас, что я ее никогда не видел и до этого момента даже не подозревал о ее существовании.

Дэниел решил, что он говорит правду. Вдвоем дворецкого и девочку он никогда не видел. Он просто предположил, что Донин – дочь Биллингсли.

А может быть, так сказала ему она сама.

– Судя по всему, попытки этой девочки отвадить вас от Дома оказались успешными, – заметил Биллингсли. – И действительно, это ослабило заслон. Полагаю, именно это и было ее целью – открыть границу. – Дворецкий снисходительно усмехнулся. – Но если она и была здесь, теперь ее больше нет – по крайней мере, в этом обличье. Вы вернулись, Дом снова возвращается в надлежащее состояние, и все попытки лишить его возможности выполнять поставленную задачу потерпели неудачу.

– Мой сын также видел вашу дочь, – напомнил Дэниел. – По-моему, и я тоже ее видел. И мне показалось, что, подъезжая сюда, я видел в окне… куклу. Уверен, девочка по-прежнему где-то здесь.

Биллингсли снова улыбнулся, и на этот раз в его улыбке было что-то хищное – мощная сила и холодная свирепость, совершенно противоестественные выражению человеческого лица. У Дэниела мелькнула мысль, что он впервые увидел истинное лицо дворецкого, и он отвел взгляд, не в силах вынести это зрелище.

Поставив кофейник на поднос, Биллингсли обвел взглядом стол.

– С завтраком мы покончили? – невинным тоном спросил он.

Дворецкий вел себя так, будто все было в порядке, будто не произошло ничего необычного, будто не было разговоров на эти жуткие темы, и Дэниел не мог определить, плохо это или хорошо.

– Думаю, да, – сказал он.

– Вот и отлично. Ужин ровно в шесть вечера. Вы можете обедать, можете не обедать, это ваше дело, но на ужин вы должны прийти. – Его взгляд стал жестким. – Вовремя.

– А чем мне занять себя в течение дня? Я могу выйти на улицу, съездить в магазин?

Биллингсли рассмеялся, и впервые в его смехе прозвучало искреннее веселье.

– Боюсь, нет.

– Тогда чем же?

Дворецкий обошел вокруг стола.