Бентли Литтл - Дом (др. перевод)

Именно сюда попадают после смерти ей подобные.

Эта мысль его нисколько не обрадовала.

Девочка кусала его, плевалась, и она была уже не она, а он. Между ними длинной красной змеей изогнулся половой член, прижимаясь своей раздувшейся головкой и влажной щелью к стиснутым губам Дэниела, и у него возникло желание открыть рот и откусить ее, но он догадался, что именно этого и добивается от него Донин, поэтому он отвернул голову в сторону, усиливая давление на ее запястья, и что есть силы лягнул ее в пах, от чего оба они завертелись вверх тормашками.

Цвет неба менялся вместе с тем, как Донин превращалась из женщины в мужчину и обратно, что было единственным указанием на ее связь с этим жутким пустынным миром.

Дэниел перемещал руки так, что ему наконец представилась возможность схватить девочку за горло. Он отпустил ее руки, и она принялась колотить его кулаками, царапать, но он ничего не чувствовал и ее удары не причиняли ему никакого вреда. Его пальцы крепко сомкнулись вокруг ее горла, и он попытался пережать ей гортань, задушить ее, однако все его усилия не принесли никаких ощутимых результатов. Дэниел не знал, можно ли задушить Донин, дышит ли она вообще и нужно ли ей дышать, но он понимал, что никакой разницы не будет. Его мать была права: он не мог убить девочку.

Сообразив, что он задумал, Донин на какое-то мгновение прекратила вырываться и рассмеялась.

– Тебе следовало бы трахнуть меня, когда была такая возможность, – сказала она.

После чего с силой отпихнула его обеими руками и ногами.

Дэниел удерживал ее только за шею, поэтому от неожиданного толчка он отлетел назад.

– Теперь они мои! – торжествующе воскликнула девочка. – Они мои!

После чего она исчезла.

Нортон очнулся в настоящем.

Прошлое исчезло. Он снова оказался в том Доме, в котором находился с остальными собратьями по несчастью, но только теперь он был здесь один. Не было видно ни Дэниела, ни Лори, ни Сторми, ни Марка; не было никаких указаний на то, что они находились здесь сейчас или вообще бывали хотя бы когда-нибудь. Сам Нортон оказался где-то наверху, в незнакомой части Дома. Слева уходил в темноту коридор с двумя цепочками закрытых дверей. Справа то же самое. Позади была стена, а впереди тянулся еще один коридор, короткий, без выходящих в него дверей, который заканчивался голубым помещением.

Нортон медленно двинулся вперед, по короткому коридору. С каждым шагом воздух становился все холоднее, и к тому времени как он достиг голубой комнаты, у него изо рта шел пар. У Нортона мелькнула мысль, что он попал в морозильник, где хранятся мясные туши, и это сравнение ему совсем не понравилось.

В помещении было совершенно пусто, но по правую руку от двери в стене напротив имелась еще одна дверь, ведущая в другую комнату, окрашенную в более светлые оттенки голубого. Нортон пересек второе помещение, и температура поднялась на несколько градусов. И снова впереди оказалась еще одна дверь, на этот раз по левую сторону, которая привела в новое помещение, в еще более светлых голубых тонах.

Остановившись, Нортон огляделся вокруг. Не было ни ламп, ни каких-либо других источников света, однако все комнаты были освещены, и от этого ему стало не по себе.

И не только от этого.

Ему показалось, что эти помещения не являются частью Дома. Он знал, что это не так, однако до сих пор все в Доме имело связь с прошлым, с его детством. Новой были оранжерея и ванная, но Нортон решил, что их перестроили в последние пятьдесят лет.

Эти же помещения, похоже, вообще никогда не принадлежали Дому.

Быть может, он находится не в настоящем, а в будущем. Или вообще оказался вне времени. И это определенно не было прошлым. Нортон это знал. Чувствовал.

Возможно, это какое-то испытание. Возможно, первую часть испытания – встречу с родными – он преодолел, и теперь его будут испытывать дальше.

Возможно, если он успешно преодолеет и эту часть, его отпустят на свободу.

Именно эта возможность, эта надежда побуждала Нортона идти вперед.

В следующем помещении, белом, было еще теплее.

Всего комнат оказалось девять. Это было похоже на лабиринт, и Нортон не мог взять в толк, как внутри дома могло быть такое пространство, но он переходил из одной комнаты в другую, более теплую, пока не дошел наконец до последней.

Помещение было пустым, если не считать девочку.

Обнаженная, она хитро улыбнулась Нортону и, медленно наклонившись, схватила себя за лодыжки.

– Поцелуй меня в задницу, – сказала она.

Нортон молча смотрел на нее.

– Поцелуй меня в задницу, – томным голосом повторила девочка. – Ты же знаешь, что хочешь этого.

Нортон действительно хотел этого – даже после всего того, через что ему пришлось пройти, даже после всего случившегося. Он видел маленькую розовую ямочку между раздвинутыми ягодицами, и ему нестерпимо хотелось прижаться к ней губами, запустить в нее язык…

Не так ли дьявол скреплял печатью договор с ведьмами?

Нортон закрыл глаза, больше не зная, что думать. Он взмок от пота, и ему пришлось вытереть лоб тыльной стороной ладони. Других дверей в помещении не было; выйти можно было только через ту, в которую он вошел.

– Я тебе не враг, – сказала девочка. – Твои враги – Дома.

– Н-неправда, – выдавил Нортон.

Улыбка на лице девочки растянулась еще шире, и Нортону она показалась не только чувственной, но и на удивление дружелюбной.

– Нет, правда. И ты это знаешь. Мы оба заточены здесь. Как ты думаешь, зачем нас заманили сюда? Неужели ты искренне веришь в то, что силы добра похитили тебя и собираются до конца жизни удерживать здесь? Потому что ты единственный, кто может спасти мир? Разве в этом есть какой-то смысл? Скажи честно.

Выражение лица девочки казалось Нортону открытым и искренним, и он поймал себя на том, что следует логике ее убеждений. Быть может, он сам и его собратья по несчастью ошибались… Быть может, Биллингс и его Дома основательно промыли им мозги…

– Я и пальцем не тронула твоих родных. Наоборот, это я пыталась их спасти. С ними расправился мистер Биллингс. И с тех самых пор он стремился нас разлучить, поскольку знал, что я открою тебе правду.

Муравьи.

Нортон прогнал это воспоминание.

Девочка медленно провела пальцем по ложбинке между ягодицами.

– Ну же, – тихо промолвила она. – Поцелуй меня в задницу! Поцелуй, не бойся! Что тут может быть плохого?

Облизнув пересохшие губы, Нортон кивнул.

– Я уже давно ждала этого, Нортон.

Шагнув вперед, он опустился на колени позади девочки, прижался лицом к ее ягодицам, закрыл глаза и начал лизать.

Девочка застонала.

Когда Нортон открыл глаза, он стоял на коленях в темном помещении, уткнувшись лицом в две подушки, лежащие на полу. Подняв взгляд, увидел мраморный стол, похожий на алтарь.