Константин Образцов - Молот ведьм

— Ясно, — сказала Алина.

Они помолчали.

— У тебя какие планы на вечер? — спросил Чекан. — Если хочешь, давай встретимся, посидим где-нибудь…

— Нет, — ответила Алина. — У меня вечером очень важное дело.

День Благовещения подошёл к концу: уже по-весеннему долгий, вымученный и хмурый, как человек, которого заставили задержаться на работе. Усталое солнце добралось до горизонта и отправилось в другие края и страны, к синему небу, лазурным морям и улыбчивым людям; там оно переоденется в яркое, станет веселым и жарким, как девочка, вырвавшаяся из офисной тоски и унылого города в короткий тропический отпуск.

К тому времени, как стрелки на больших часах с изображением Френсиса Дрейка на циферблате показали, что счет до начала новых суток пошел на минуты, Алина допила третью порцию виски и приняла решение на этом не останавливаться.

Возможно, паб не лучшее место для серьезных раздумий, а виски — не самый надежный помощник в решении сложных задач. Возможно. Но совершенно точно, что именно паб остается оплотом спокойствия и стабильности, когда все вокруг норовит встать с ног на голову, когда тектонические плиты реальности начинают со скрежетом двигаться, сотрясая окружающий мир и вызывая извержения спящих вулканов — да и просто когда день вдруг становится паршивее, чем обычно, или в желудке покойника обнаруживается две сотни неведомо как попавших туда булавок. Никакому апокалипсису не нарушить здешнего размеренного, медитативного порядка, не возмутить пропитанного алкогольными парами уюта. Несмотря ни на что, полуночные пьяницы чинно соберутся на свою ежевечернюю мессу у алтаря барной стойки перед иконостасом зеркальных полок, откуда в янтарном сиянии взирают на них лики местных святых: Джон Джеймессон, Джек Дэниэл, Джим Бим, Александр Дьюар, Уильям Лоусон… Все так же будут негромко звучать голоса, словно бубнящие нестройные молитвы, и бармен предложит жаждущим животворящую кровь солода и ячменя, растворенную в кристальной воде далеких родичей Иордана. И если вечного блаженства все это не сулило, то подарить земное блаженство временного забытья вполне было в состоянии.

Вот только к Алине это забытье не торопилось. Тяжелые мысли упрямо ворочались в голове, отказываясь уходить. Наверное, поэтому время от времени ей так хотелось наклониться пониже и сидеть, чуть не касаясь лбом темного дерева стойки. Да, это все из-за мыслей: они возились, путались и бормотали, никак не желая молчать.

Ты же сама этого хотела. Чтобы как раньше, с пугающими загадками, ответы на которые написаны потусторонним зеркальным шрифтом. Потому и впуталась в это дело. Пожалуйста, как по заказу. «ВЕДЬМА». Старуха в кошмарных снах. Иголки во внутренностях. Изуродованные молотком и огнем тела. Чем ты недовольна?

Интересно, где сейчас Гронский? Ведь был кто-то в той квартире. Наверное, полицейские спугнули. И теперь уже точно никто не знает, где его искать. Скомканная записка, кстати, так и лежит в сумочке. Рядом с травматическим пистолетом.

Если бы этого несчастного Ферта не задержали, он бы остался жив. Точно. Сидел бы себе на даче, пил, возил в гости молодых девиц. Дурил голову и им, и налоговой. Дрался бы в самолетах. Жил полной жизнью, короче. Но теперь он умер. Самоубийство, ха-ха, как бы не так.

Зато настоящий убийца на свободе. Наверное, уже приготовил новую табличку с надписью. И молоток. Откуда в волосах убитой студентки строительный мусор? Конечно, злодея поймают рано или поздно. Скорее всего, что поздно. Вот только до суда он вряд ли доживет, судя по всему. Что это будет? Тоже булавки? Или спонтанное самовозгорание? Нет, иначе: его признают невменяемым, привяжут к койке в психиатрической лечебнице, накрепко зафиксировав руки, чтобы не вырвал себе глаза от ужаса, когда ночью в палату войдет медсестра.

Алина тряхнула головой. Золотисто-зеленое сияние бутылок на полках резко сдвинулось в сторону и медленно вернулось обратно. Из колонок ритмично звучала энергичная музыка группы с названием, позаимствованным у парка в солнечной Санта-Монике.

За стойкой слева от Алины сидел в одиночестве смутно знакомый молчаливый мужчина. Чуть дальше за ним, на излюбленном месте, Пауль о чем-то громко рассказывал бармену Дэну, а тот кивал и улыбался, время от времени поглядывая по сторонам. Чтобы отвлечься от мыслей, Алина попыталась прислушаться к доносящимся до нее обрывкам разговора:

— …когда в школе учился…у нас даже что-то вроде своей религии было…реально, боги, обряды, все такое…конечно, на шизофрению похоже…вообще психические отклонения есть у каждого второго…

Отвлечься не получилось.

Пахнуло холодом, влагой, и вместе с ночным воздухом ворвался и сразу стих уличный шум — открылась и снова закрылась входная дверь. Алина обернулась. В паб вошли три женщины.

Они были примерно одного возраста, лет сорока на вид, но выглядели очень разными. Первая была эффектной и яркой, так что на ее фоне двух других Алина даже не сразу заметила: высокая, светловолосая, статная, дорого и со вкусом одетая, ухоженная и привлекательная. Вторая выглядела, как ее тень: пониже, пошире, в невнятном мешковатом пальто, с густыми темными волосами до плеч и большими, печальными карими глазами. У третьей были вьющиеся, рыжие волосы цвета жирной ржавчины, худое острое лицо, похожее на хищную лисью морду, искусственный загар сильной прожарки и наряд, более уместный для девушки лет двадцати, собравшейся в ночной клуб. Алина и моргнуть не успела, как все трое уселись вокруг нее: блондинка слева, грустная брюнетка справа, а рыжая — на место сидевшего поодаль мужчины, причем сам он неожиданно для себя оказался за высоким столиком у окна, сжимая в руке стакан и моргая, словно не понимал, как туда перебрался. Дэн приосанился, разулыбался и подошел к новым гостям.

— Здравствуйте, — громко сказала блондинка и улыбнулась так, что в зеркалах и стеклянных бокалах, висящих над стойкой, сверкнули искры. — Ну, что у вас тут есть?

Дэн шагнул в сторону, чуть поклонился и широким жестом обвел свои владения.

— Пожалуйста, все перед Вами, — сказал он таким тоном, которого Алина у него раньше не слышала. — Если есть какие-то особые пожелания, обращайтесь, я подскажу, постараюсь все сделать.

Блондинка быстро обвела взглядом полки и сообщила:

— Я бы выпила какой-нибудь коктейль.

Потом покосилась на Алину и спросила:

— Простите, Вы не в курсе: здесь хорошо делают «маргариту»?

Голубые глаза женщины искрились, как чистейший январский снег, а улыбка была такой искренней и располагающей, что Алина с удивлением почувствовала, как тоже улыбается в ответ.

— Дэн настоящий мастер своего дела, — заверила она. — Назовите любой коктейль и не пожалеете.